Рыцаря заказывали? - Людмила Сурская

Чтоб впредь не хотелось ему докапываться до правды, доказательства его виновности выбивали чудовищной жестокостью. Главное — найти зацепку, какую можно найти. А там уж дело нарастёт как на дрожжах. Мучили. Били. Много били и жестоко. Усердствовали по четыре человека. Перестраховывались. Боялись. Здоровый же. Зря дрожали. Он всё понимал и желал одного — выстоять. Угнетало то, что есть силы, здоровый же лоб, но не ответить на унижение, не защититься нельзя. Приходилось терпеть. Для мужика — это вешалка. Всегда готовое к обороне тело и мозг приходилось держать в тисках. Чтоб был сговорчивым, били молотком по пальцам. Загоняли иглы под ногти. Выводили расстреливать. Рядом падали убитые, а он стоял. Не давали спать. Доставали светом. Морили жарой. Пришёл с допроса, а в камере духота. Что такое? Хвать за батарею, а она огненная. Немного не так. Батареи в узкой камере с парашей в углу и ржавой раковиной, как таковой нет. Трубы замурованы в стену. Но смысл пытки от этого не меняется. Подлецы. Пытаются сломить жарой. Протестовать бесполезно. Он был в жутком состоянии. Нет, они его не одолеют. Пусть жмут, терзают — не свернуть им его! Не обломится им ни-че-го! Нельзя допустить, чтоб закипавший гнев кинул его на мучителей или душа и разум захлебнулись сознанием собственного бессилия. Бывает, человек запутывается и ломается. Давно понял: когда бывает трудно, нельзя проявлять слабость. Если уступить себе раз, уступишь и второй… Нельзя, чтоб впереди маячила чёрная дыра. Надо держаться. Он снял с себя всё и лёг на цементный пол. Из трёх ярусов кровати молчаливыми скелетами смотрели на него. Взору открылся вогнутый массивный аркой высокий потолок. Окошечко в двери отвалилось. В коридоре послышался топот сапог. В камеру ворвались конвоиры. Подняли на стул и туго привязали, обмотав верёвкой вокруг живота, принялись бить.

Первые месяцы были трудными. Даже жуткими. Требовалось привыкнуть к лязгу замков, к топоту сапог по узким подвесным железным лестницам и не свободе. Понять в чём обвиняют не возможно. Какой-то бред. Шпионаж в пользу японской, польской разведок. Приплели большевика Юшкевича. Об его существовании знали только близкие и те кто знаком с его рекомендацией для Рутковского в партию. О том, что он погиб в боях за Советскую власть не знал никто. Картина скверная вырисовывалась. Мерзко. Для себя решил, держаться- не виновен. Отрицая все предъявленные ему обвинения, упорно стоял на своём — не виновен. Всё ложь. Пытками и истязаниями пытались выбить лживые признания. Оклеветать себя, людей. Он так и не понял каким образом он оказался во всё это замешанным. Было жутко, казалось, что силы на исходе. От страха за семью и одиночества: думал, не выдержит. Ломило измученное побоями и пытками большое тело, болели сломанные рёбра и кружилась от сотрясения мозга голова. Но при новом допросе поднявшаяся из глубины злость, давала силы и терпение. Только б не погибнуть в этой мясорубке. Только б отпустили, ведь его не в чем обвинить… Потом отстали. Резким и безразличным голосом зачитали обвинительное заключение. Но суда он так и не дождался. Потянулись суматошные ночи, во всех следовательских кабинетах шли допросы, шум, крики избиваемых, топот сапог. Теперь он всё это слышал. Каждый следователь старался превратить заключённого в толстый том показаний. С ним такой номер не прошёл. Они ничего не выбили из него. Ни одного человека с его помощью не арестовали. Спал он там плохо. Тоска не давала. Ворочался с боку на бок, думая, при тусклом освещении, о прошлом, настоящем и будущем, если оно у него будет, конечно. Вспоминал о том, как они с Люлю жалели арестованных по какой-нибудь нелепице знакомых, не подозревая, что и их горе стоит у дверей. Переживал за то, что арестами выбиты из строя лучшие, преданные люди. Это горе всей страны, а не кого-то лично. Он что — песчинка. А вот армия обезглавлена. Да и промышленность не меньше. Думал много, но язык не распускал. Вспомнив жену, ужаснулся:- "Только бы не тронули её и дочь". Зная, что делают тут с жёнами заключённых, велел действовать по плану, уехать подальше, исчезнуть… Но Юлия проявила строптивость и переехав на окраину долго торчала рядом с ним мозоля палачам глаза. Ему радостно и тревожно. Её образы мелькали в мозгу, как кадры из кино… восторженная девочка в театре, сжигаемая девичьим таинством невеста, решительно смелая, перевязывающая его в бою женщина…и тот их последний танец… Мужики рассказывали, что если красивая, то будут торговаться за её тело, его свободой и обещать скосить срок. В пору сойти с ума. Люлю красивая и молодая. Когда она склонялась над ним, он вдыхал аромат её духов и кожи, теряя над собой контроль. Он помнил каждый изгиб её тела. Как хорошо он его знал: тонкая талия, чуть раздавшийся при родах таз, стройные ноги, точёные руки, чудная шейка и прелестная головка. Сколько раз оно заставляло забыть его на каком свете он находится. Многие мечтали отбить её у Рутковского, но губа тонка. Эти воспоминания имели горький привкус. Ясно, что её пребывание в городе опасно. Он выдержит всё, лишь бы она не поддалась на уговоры. Он на стенку лез представив её в объятиях другого. Да, что угодно пусть творят с ним, только не это с Люлю. И только выйдя из "крестов" узнал, что умненькая Юлия наряжалась при походах к следователю в невзрачненькую бабёнку, а с посылками ходила к окошечку Адуся. А там, привалившись к стене, закрыв глаза, вспоминал прошедшие счастливые годы, как Люлю ленивым движением поправляет свои пышные волосы, как осторожно натягивает на стройную ножку чулки… Воспоминания такие яркие… Он бьётся головой об стену и сходит от того видения с ума.

А равнодушное время крутит себе по часовой оси стрелки. Жизнь за стенами "крестов" не стоит на месте. Обидно — на долго выбили из колеи. А ведь мог бы, если б ни эта тюремная дурь, быть полезным стране. Тем более мелькала информация о добровольцах, едущих в Испанию для защиты республики. Горела испанская земля. Стонало и кровило озеро Хасан и полыхал Ханхин — Гол. Мог бы, но по чьей-то милости не был. Обида страшная. Какой же он предатель, изменник, шпион и антисоветчик. Рассеянно про себя даже посмеялся. Где-то в глубине проскреблось, а не за то ли, чтоб не попал на Хасан и Ханхин — Гол его сюда упекли? Ведь именно он был в Монголии инспектором и Маньчжурию тоже прошёл. Знал неплохо те края и дела. Опять же с китайцами пришлось повоевать, конфликт с белокитайскими бандитами без него не обошёлся? Тогда, это означает только одно, его убрал враг, тем более обязан выдержать и выйти отсюда. Так было легче переносить унижения. Знать, что засадил враг, а не своя родная власть, за которую рвал жилы и не щадил жизни, давало надежду и терпение.

Сажали их с "уркаганами" те были и в начальстве. Другим заключённым с ними было не легко. Но его в силу характера и роста не очень донимали. Было мерзко и больно, стонала душа. Он выдержал всё, и даже пытки. Не обговорил себя и не замарал людей. Очевидно, сыграли не последнюю роль в этом, закалившие его, суровые условия детства и юности. Нелёгкий боевой путь закалил здоровье и нервы, и это помогло ему выстоять против звериных усилий его сломить. Он знал, что многие не смогли пережить пытки и умерли в тюрьме, наложив на себя руки. Выстоял, с честью перешагнув и этот порог. Ни на кого не наклепал, ничего не подписал. Но никогда больше в жизни он не расстанется с оружием. Если за ним придут, больше он им живой в руки не дастся.

Времени завались. Голову раздирали, наползая одна на другую и тут же опровергая предыдущие, мысли. Что же всё-таки творится? Что происходит? Где она правда? Думал о Тухачевском, Якире. Ходят слухи- признали себя шпионами. Казалось: неглупые, преданные стране и народу люди. Понятно не без ошибок. Люди же… Пусть не совсем он с ними согласен, например, разбирая польскую военную компанию в двадцатом, но чтоб такое… Был заговор или нет? Много аргументов за и много против. Его окружение, поездки в Англию, частое посещение окружающих столицу частей- за. Советский же человек- против. Страшно, что прошлись жерновами по армии. Что же перевернуло полюса и понятия? Времени свободного много, попробовал разобраться. По всем правилам разбор вести следует с самого начала. А это Версальский договор. Попав после окончания первой мировой войны в разряд стран-изгоев, Германия и Советская Россия были брошены в объятия друг друга статьями именно этого мирного договора, обрёкшего их на тесное сотрудничество. Германии запретили иметь танки, авиацию, строить большие корабли. Россия, ориентируемая с незапамятных времён, на индустрию Германии, нуждалась в ней и сейчас. Советам тоже нужна была армия, танки и самолёты. Так сложился тот секретный противоестественный союз. Знал, что ещё в 22 году между рейхстагом и Генеральным штабом было заключено не мало тайных соглашений. Дела пошли неплохо для обеих сторон. Уже в 24-ом фирма "юнкерс" производила в подмосковных Филях несколько сот самолётов в год. По 300 тысяч артснарядов начали ежегодно выпускать модернизированные немцами заводы Ленинграда и Тулы. Немцы покупали у России всё это. Также на нашей территории были созданы их учебные центры подготовки военных специалистов и полигоны для испытания военной техники. Германский центр ВВС в Липецке, бронетанковая школа и танкодром в Казани. Именно там оттачивалось мастерство немецких военных специалистов. Самое удивительное то, что долгое время это сотрудничество удавалось держать в тайне от всего мира. Одним из условий того соглашения была договорённость о военной подготовке советского командного состава немецкими специалистами. Были и личные контакты. Естественно, все беседы фиксировались с обоих сторон. Их-то и использовали, скорее всего, для дискредитации советских военных. Официальная версия- сработала информация, подброшенная Гейдрихом через чехословацкого президента Э. Бенеша. Убирали с дороги сильных соперников. Скорее всего, готовясь к военным действиям пытались обескровить командный состав и Тухачевский только предлог. Распылённые борьбой со шпиономанией и врагами наши органы, заглотнули наживку. А сигналом к началу атаки прозвучали в марте 37-ого на пленуме ЦК слова Сталина о том, что в "рядах Красной Армии есть шпионы и враги". А возможно немцы и не причём и всё дело в борьбе за власть среди наших. Оставили в прошлом Фрунзе, Дзержинского. Вот и это: ошалев от желания иметь своих людей во главе армии ловко провернули дело, но тогда почему потянулся такой хвост военных? И почему Рутковский держится, а Тухачевский накатал на себя целую папку? А что если заговор всё же был? Сплошные загадки и вопросы. Может быть и ещё не бросающаяся в глаза причина. Теперь уже без разницы все эти уточнения. Результат налицо до чего эти игры довели — фашисты в Испании, Тухачевский расстрелян, а армия обезглавлена по самую, самую… Это опасно. Европа только начало, разве это не понятно. Он слышал, что 9 ноября 1938 года гитлеровские фашисты организовали в Берлине еврейские погромы, явившиеся началом массовых убийств евреев — "хрустальная ночь". Получила она своё название по осколкам разбитых витрин магазинов, принадлежавших евреям. Сердце сжималось от боли и он, понимая, что то сигнал всем здравомыслящим людям, стонал от бессилия.