Ловушки памяти - Юлия Басова

– Сколько ты поставил? – настойчиво переспросила я.

– Пять тысяч, – уныло признался Рейер.

– Половина моя, отдам с выигрыша. Только давай договоримся, что больше ты не играешь. Считай, что нанёс мне глубокую душевную травму своим циничным поведением. Я же для тебя стараюсь и для Зиновия твоего, а вы… Узнаю, что ты продолжаешь делать ставки, перестану с тобой общаться.

На Антона было жалко смотреть. Он чуть не плакал от раскаяния.

– Я даже не знаю, как такое могло прийти мне в голову, – признался он после долгого молчания. – Это сильнее меня.

– Послушай, – я резко повернулась на автомобильном сиденье и в упор уставилась на своего дружка, – человеку всё под силу. Понимаешь? Он очень многое может. Теперь я это точно знаю. И никто не в силах сломить наш дух. Ты справишься, если захочешь. И если дашь себе честное слово больше никогда не играть. Не мне, не маме, не папе. А себе самому.

– Но мне постоянно попадаются люди, которые готовы спорить со мной, делать ставки. Почему-то такие личности всегда крутятся вокруг, искушая меня.

– Значит, так нужно твоей душе, – сказала я и вспомнила, что слышала эту фразу, обращённую ко мне. Но кто и когда говорил её мне?

– Именно этот опыт позволит тебе стать мудрее и сильнее, – закончила я, глядя на несчастного приятеля. – Ладно. Больше не буду тебя доставать. В конце концов, ты взрослый мальчик и сам разберёшься со своей жизнью.

Антон благодарно кивнул. Мы молча посмотрели друг на друга и наверняка подумали одно и то же: да, у каждого из нас свои секреты, свои особенности, но в том и прелесть дружбы, что ты воспринимаешь близкого человека со всеми его недостатками и грехами.

– И кстати, – тихо сказала я, – про то, что наша дружба прекратится, я соврала. Никогда. Слышишь? Никогда не брошу тебя.

– Спасибо, – грустно кивнул Антон.

– Скорее, придушу, – засмеялась я, чтобы немного сбить высокий пафос момента, и потянула к горлу приятеля руки, показывая, как буду это делать.

Он тоже рассмеялся, и в моей машине вновь воцарилась приятная расслабленная атмосфера.

– Отлично выглядишь, – похвалил Антон, разглядывая мой новый облик.

– Билась над макияжем около часа, – призналась я, – никак не могла правильно нанести тени.

– Зиновий передал примерный список вопросов, которые нужно будет задать Лавровскому, – приятель протянул мне свёрнутый вдвое листок.

Я быстро пробежала глазами его содержание, и нахмурилась:

– Это совсем неинтересно. Кому нужны ответы на вопросы типа: «Как вы представляете свою жизнь через десять лет?», или «Ваши творческие планы?», или ещё лучше: «А у вас были необычные случаи на съёмочной площадке?»

– Ну, стандартные вопросы, – неуверенно ответил Антон, – их обычно всем задают, без исключения.

– Я тебе и без Лавровского на эти вопросы отвечу: через десять лет он видит себя великим режиссёром с мировым именем, в планах у него – снимать фильмы, и как можно больше, чтобы потом получать за них всяческие награды, вроде «Оскара». А интересных случаев на площадке – хоть отбавляй, но он не захочет об этом говорить, потому что такие люди не живут прошлым. Они смотрят вперёд, а всякие там инциденты с упавшей на главную героиню камерой он уже позабыл.

– Ладно, – легко согласился Антошка, – что ты предлагаешь?

– Посмотрим. На месте разберёмся, – уверенно пообещала я. – Эх, что-то со мной происходит. Я чувствую, что мне сейчас всё по плечу.

– Весна, наверное? – робко предположил мой собеседник.

– Да, не иначе, – улыбнулась я.

Проводив Антона до метро, я вытащила из своей крошечной сумочки пригласительный билет, чтобы выяснить точный адрес дома, где будет происходить элитное мероприятие. После непродолжительный поисков особняк нашёлся во дворах между Петровкой и Неглинной.

К нарядно освещённому двухэтажному зданию то и дело подкатывали роскошные иномарки, и на тротуар высаживались изысканно одетые женщины и их импозантные кавалеры. Оставив своих пассажиров снаружи, водители лимузинов отъезжали от особняка, уступая место другим, не менее роскошным автомобилям.

Разумеется, как это всегда бывает в центре Москвы, припарковаться не представлялось возможным. Я была очень рада, что оставила свою машину в Театральном проезде, а не поехала сюда на ней. Ох и намучилась бы я!

Двое плечистых охранников на входе с лёгким подозрением посмотрели на меня, но, увидев пригласительный билет, немедленно смягчились. Один из них даже изобразил на своём лице что-то наподобие улыбки.

Я шагнула в глубь помещения и остолбенела. Снаружи этот особняк не казался таким огромным, каким выглядел изнутри. Подняв глаза, я не сразу разглядела потолок, настолько высоким он был. Откуда-то сверху свешивалась массивная бронзовая люстра на длинной цепи. Эта вычурная громадина покачивалась метрах в трёх от пола, и мне стало немного не по себе от мысли, что она может сорваться и невзначай проломить кому-нибудь голову.

Стены были расписными и демонстрировали сюжеты из Евангелия. Видимо, они весьма точно отражали представление художника об устройстве рая. Тут и там парили ангелы небесной красоты, росли деревья с золотыми яблоками, а внизу зеленела нежная травка и паслись беленькие кудрявые ягнята с золочёными витыми рогами.

Из просторного фойе, где я находилась, было несколько выходов. Высокие двери, распахнутые настежь, вели в разные залы, и я никак не могла решить, куда отправиться. Между тем новые гости всё прибывали и прибывали, и вскоре особняк до отказа набился людьми. Впрочем, толчеи не наблюдалось, и можно было совершенно спокойно сохранить своё личное пространство, чтобы немного оглядеться. Первым, что я усвоила, было то, что все залы предназначаются для своих, особых целей. Например, огромное помещение, из которого раздавались звуки венского вальса, служило бальным залом. Здесь уже набралось с десяток пар, желающих потанцевать. Удивительно, но люди ещё не разучились вальсировать!

Другой зал, немного поменьше, служил столовой. Меня впечатлил дубовый стол, украшенный резьбой и накрытый идеально белой скатертью. Он был метров двадцать в длину и два в ширину. Эта громадина буквально ломилась от разнообразных кушаний. Здесь был и запечённый целиком поросёнок, и утки, и осётры, и хрустальные вазы с икрой. В общем, всё, как в кино про царские застолья. Даже захотелось сфотографировать этот нарядный стол на камеру мобильного телефона, но я, на всякий случай, сдержала этот порыв.

В этом зале было очень оживлённо. Люди прохаживались вдоль стола, рассматривая яства и набирая себе всего понемногу. Кто-то, кому подобное времяпрепровождение казалось утомительным, подзывал официанта и делал заказ. Услужливый персонал носился вокруг столиков, желая угодить гостям.

Я решила, что к угощениям не притронусь.