В ожидании счастья - Джил Грегори

Абигейл рассмеялась, Мэгги натянуто улыбнулась. Она с отсутствующим видом пила чай.

Приемные дочери обменялись тревожными взглядами.

– Я уверена, что папа и Джона скоро будут дома. – Эбби села на стул напротив Мэгги.

– Точно! Никогда в жизни они не откажутся от завтрака, что бы ни случилось! – Попытка Регги шуткой разрядить обстановку утонула в напряженном молчании.

Тишину прервал мягкий голос Абигейл:

– Может, ты хочешь, чтобы мы пошли и поискали их, когда стихнет дождь? Съездить к Граймсам или на ранчо Хайата?

– Нет. – Мэгги закусила губу. – Ваш папа взрослый человек и придет домой, когда захочет. Ему… нужно время, чтобы подумать, вот и все. Но я действительно волнуюсь за Джону. – Она решительно отодвинула стул и встала. – Поеду в город искать его!

– Но дождь еще не прекратился! – Эбби вскочила. – И ты плохо выглядишь, мама.

– Не волнуйтесь за меня. Я хочу, чтобы вы были здесь, на случай, если кто-нибудь из них придет домой.

Не обращая внимания на протесты девочек, Мэгги сняла желтый дождевик с крючка рядом с кухонной дверью и накинула его на себя, заправив волосы под капюшон, но когда она открыла дверь, чтобы пойти к конюшне, до ее слуха донесся топот копыт. Сначала она подумала, что Джона скачет на полной скорости к дому, но потом узнала мерина, принадлежавшего его лучшему другу Джеду Хайату.

Джед въехал во двор, с его плаща потоками стекала вода. Он соскочил с седла и подбежал к открытой кухонной двери, красный и запыхавшийся.

Когда он передал Мэгги сложенный лист бумаги, достав его из кармана макинтоша, она почувствовала, как учащенно забилось ее сердце.

– От Джоны?

Он кивнул и опустил глаза. На его веснушчатом лице блестели капельки дождя.

– Он появился на нашем ранчо посреди ночи, забрался по дереву к моему окну и стучал, пока я не проснулся. До рассвета он спал на полу, а потом сел и написал письмо. Он сказал, что его нельзя передавать вам до десяти часов. Надеюсь, что вы не сердитесь на меня, мэм.

– Нет, Джед, не сержусь.

Он не остался, чтобы выпить чашечку чая или хоть немножко обсушиться. Исчез в потоках воды, льющей с неба, почти так же быстро, как и появился, отправившись на свое ранчо, которое находилось за три мили отсюда. Эбби и Регина были необычно молчаливы, пока Мэгги разворачивала письмо.

– О нет, только не это! – воскликнула она, когда начала читать детские каракули.

Кровь застыла в ее жилах, когда она увидела, что там написано.

«Дорогая мама,

папа всегда говорил, что нельзя обманывать людей, особенно тех, которых любишь. Поэтому я не совсем понимаю, почему ты и папа лгали мне всю жизнь. Я все время думаю о том, как ты притворялась, что он мой настоящий отец, и он тоже, в то время как вы все это время знали, что это неправда. Неужели вы думаете, что у человека нет права знать правду о таком важном деле?

Я понимаю, ты стыдилась меня. Теперь, когда папа знает, что ты даже не была замужем за моим настоящим отцом, я думаю, он тоже стыдится. Поэтому я уезжаю в Нью-Йорк со своим настоящим отцом, если я ему нужен. Он единственный, кто попытался сказать мне правду. Я не хочу никогда в жизни больше видеть Тэнглвуд. Меня он больше совершенно не волнует. «Нью-Йорк» звучит гораздо лучше, чем «Техас». Поэтому вам с папой не стоит за меня волноваться. У меня все будет хорошо.

Передай привет Эбби и Регги.

Джона».

– Дилижанс отправился строго по расписанию – в шесть часов утра. Сейчас, наверное, он на полдороге к Оклахоме.

– Джона уехал на нем, Джил?

Начальник станции Бакай кивнул, бросив на нее понимающий взгляд из-под седых бровей.

– Так точно.

Ей хотелось закричать: «Почему вы его не остановили?» – но она уже знала ответ. Техасцы, независимые, гордые, никогда не вмешивались в дела других, даже если им было всего девять лет, если, конечно, не затрагивались их собственные интересы. Поэтому она спрятала свое отчаяние и начала задавать вопросы этому пожилому мужчине в очках:

– А он… С ним все было в порядке? Он вам что-нибудь сказал? Он был с Вентвортами?

– Да, он был с ними. – Он помедлил и прочистил горло. – Мальчик был немного не в себе, вроде как плакал до этого. Но он успокоился, когда садился в дилижанс. У него в глазах было такое выражение… будто он решил что-то для себя. По-моему, он знал, что делает. А эта миссис Вентворт все чирикала и чирикала, но он не слишком-то ее слушал. Похоже, его обуревали мысли, и совсем не радостные, нет.

Он пожал плечами, засунул карандаш за ухо и отвернулся от Мэгги к кофейнику, стоявшему на этажерке в углу маленькой конторки. Он подумал о пяти золотых монетках, которые миссис Вентворт дала ему, чтобы он не распространялся насчет блейковского мальчишки. Он бы с большим удовольствием поговорил о нем, но немного золота не помешает.

– Могу я быть вам еще полезен, миссис Блейк? Если нет, то мне еще нужно закончить заполнять бумаги.

Она не помнила, как выехала из Бакая, не обращая внимания на дождь, который хлестал ей в лицо и струйками сбегал с промокшего плаща.

Из окна верхнего этажа салуна «Голубая шляпка», скривившись от злости, Сойер Блейк смотрел, как его жена пронеслась бешеным галопом по мощеной улице. Пару минут назад он выбрался из постели в маленькой грязной комнатушке, где впервые в своей жизни нарушил клятву супружеской верности. Толстая рыжая проститутка спала, слегка похрапывая, рядом с бутылкой из-под виски, которую они прикончили под утро. Ее ярко нарумяненные щеки блестели от пота.

– Катись к черту! – прохрипел он вслед удаляющейся фигурке Мэгги и ударил кулаком по окну. – Лживая, продажная сука! Катись к черту!

Он поранил руку, но ему было наплевать. Шаткой походкой он подошел к кровати и рухнул на проснувшуюся проститутку, одержимый дикой пьяной жаждой мести.

Бену потребовалось не много времени, чтобы понять, что одного упоминания имени Джейка Рида достаточно, чтобы привести бандита Джима Торна в состояние ярости. А Торн относился к тем людям, которых сердить опасно для жизни.

Как говорил Уильям Дин, между этими двумя бандитами пробежала черная кошка в Нью-Мексико в 1878 году, и с тех пор Торн спал и видел, что он убивает Джейка Рида.

– Тут есть одна закавыка – даже у Торна кишка тонка, чтобы пришить Джейка Рида. Нужно правильно выбрать обстановку – ты понимаешь, что я имею в виду, – доверчиво шептал ему Уильям Дин возле костра, после того как Горн в ярости убежал в рощу из-за Джо Дина.

– Этот Рид явно мошенничает в покер, – начал Джо, как вдруг Торн покраснел, запыхтел и так посмотрел на осекшегося Джо, что у Бена по коже побежали мурашки. Наступило напряженное молчание, и ситуация могла для Джо плохо кончиться, если бы Калвин Дин не сказал примирительно: