Знак вурдалака  - Владимир Андриенко

Он решил пройтись пешком, ибо до здания юстиц-коллегии было довольно далеко. Очевидно, в планы Феофана не входило подвозить его прямо к зданию. Хотя сказал он, что доставил Степана до места. Но Волков был ему так благодарен за свободу, что на подобную мелочь не обратил внимания.

Уже наступил декабрь, хотя снега еще не было, и было зябко. Степан запахнул свой плащ и свернул в проулок. Надворный советник выбрал краткий путь, ибо Москву знал хорошо. Он мог вспомнить одно из своих дел, что было привязано к данной улочке. Здесь лет семь назад убили купца первой гильдии и дом, мимо которого проходил Волков, ранее принадлежал ему. Но ныне на дверях красовался дворянский герб. Сразу было видно, что дворяне здешние из новых, и дворянству их не более десятка лет. Слишком кичатся обретенным статусом, и выставляют его напоказ.

Волков подумал, что возможно дети богатея (они тогда вышли сухими из воды – помогли крупные взятки) купили себе дворянский диплом «за особые заслуги перед отечеством».

«А ведь тогда доказал я что сыновья купца опоили его ядом. А ныне все виновные в довольстве и роскоши купаются. Тогда Зотов хорошо руки нагрел на них. А вместе с ним и Порфирий Кузьмич, что служил посредником. Вот они грехи человеческие!»

Волков уже был у здания юстиц-коллегии, когда увидел посыльного в ливрее дома князя Черкасского.

– Имею честь говорить с господином Волковым?

– Я надворный советник Волков.

Посыльный передал ему письмо.

– От моего господина!

Волков развернул лист и прочитал приглашение прибыть в дом Черкасских как можно скорее.

«Вот так удача! Я и сам хотел туда попасть. А тут такая оказия».

– Когда его сиятельству будет угодно меня принять? – спросил он слугу.

– Вы можете посетить дом князя прямо сейчас, сударь. За вами послан экипаж. Кучер доставит вас к особняку его сиятельства, а затем куда вам будет угодно.

– Я еду! – сразу принял решение Волков. – И вы составите мне компанию в экипаже.

– Но я не смею, ваше благородие…

– Я настаиваю. Тем более что у меня есть ряд вопросов.

В экипаже, хотя это была роскошная карета с мягкими сидениями обитыми красной кожей, они сели напротив друг друга.

– Вы слуга в доме князя? – спросил Волков.

– Да. Я служу его сиятельству уже пять лет.

– Значит вам известно многое.

– Но я не могу говорить о своем господине, ваше благородие.

– А я не стану спрашивать ничего такого, что может вашему господину повредить. Ведь князь сам послал за мной.

– Прошу прощения, ваше благородие.

– За что?

– За вами послали не его сиятельство.

– Не князь? А кто?

– Молодая барышня, княжна Варвара. Его сиятельство даже не знает про это. Ибо сейчас его сиятельства нет дома.

– А княжна пожелала говорить со мной?

– Именно так, ваше благородие.

– Но в письме печать князя.

– Княжна использовала её, ваше благородие. Но её сиятельство запретили мне говорить с вами. Княжна сказала, что вы захотите узнать от меня нечто и запретила говорить. Она велела передать, что сама удовлетворит ваше любопытство, ваше благородие.

– Я не имею чести знать княжну. Но она осведомлена обо мне и моем деле. Я выполню просьбу княжны и не стану задавать вам вопросов.

– Любезно с вашей стороны, ваше благородие.

Карета въехала в ворота, которые отворили привратники. У парадного крыльца чиновника ждал дворецкий. Он поклонился Волкову и вежливо пригласил его войти.

– Вас простят молодая барышня, ваше благородие!

Вскоре Волков был в гостевом покое и видел перед собой первую светскую красавицу княжну Варвару Черкасскую, самую завидную невесту Москвы.

– Рада вашему визиту, господин Волков. Но папʹа нет дома и он огорчится, что не смог вас принять лично.

– Рад знакомству, княжна. Ваше приглашение большая честь.

– Я также рада знакомству. Судьба князя Антиоха Дмитриевича мне не безразлична. И я интересуюсь тем, что в его дому произошло.

– Чем я могу вам помочь, княжна?

– Расскажите мне, сударь, что в дому Кантемиров приключилось.

– Но, сударыня, вы сами часто князя Антиоха в своем доме принимать изволите. Неужели он вам ничего не сказал?

– В нынешних обстоятельствах папʹа не сильно желает видеть князя Антиоха в нашем доме. Он опасается гнева государыни.

– Но князю нечего стыдиться, княжна. Его поведение заслуживает всяческой похвалы. Он верный слуга ея императорского величества. И его честь в сем деле не пострадает. В том могу поручиться своей дворянской честью, княжна.

– Благодарю вас, господин надворный советник. Я хочу вам сказать спасибо.

– За что, сударыня? Я лишь выполняю свой долг.

– Но это вы дали мне возможность познакомиться с интересной книгой.

– Что вы сказали, сударыня?

Варвара показала Волкову пальчиком на резной столик черного дерева. На нем лежала книга.

– Сие книга «История рода Кантакузен».

Волков подошел и узнал её. Это та самая, которую ему доставил из имения Кантемиров коллежский секретарь Карпов.

– А как сие к вам попало, сударыня?

– Эта книга, господин Волков, была передана в мой дом от вас.

– От меня? – удивился Волков.

– От вас, сударь. Али запамятовали?

В последний месяц Волков был лишен свободы и никому ничего передать не мог. Больше того, он сию книгу после того, как передал её Ивану Тарле, более сам не видел.

– Когда же вам принесли сие? – спросил Степан.

– Дак недели две назад, господин Волков. И я прочла, ибо латынь мне ведома, как и иные языки.

– И что можете сказать по поводу прочитанного, княжна?

– Занимательная книжка, господин Волков. Если все прочесть и вдуматься. Сказано здесь про золотой эликсир. Привезли его из земли Египетской. Но что сие за зелье? Что входит в состав эликсира? Вот вопрос.

– Я не могу этого знать, княжна. Да и не думаю, что это истина.

– А про Клеопатру-алхимика вы слыхали, господин Волков?

– Нет, княжна.

– Совсем не слыхали? Не могу в это поверить, господин Волков. Насколько я знаю, ваша жена весьма образована. И по-латыни читает. Неужели она ничего вам про сие не говорила?

– Может она и говорила мне о Клеопатре, знающей толк в алхимии, но я не придал сему значения.

– И напрасно, господин Волков. Клеопатра-алхимик была весьма красива и могла любого мужчину покорить. Есть сведения, что за ночь любви с ней мужчины платили своими жизнями.