Игра магий - Николай Басов

— Что это значит, капитан? — поинтересовался в свою очередь Плахт.

— Это значит, генерал, что никто из наших здесь не бывал. — И он повторил еще раз: — Не ходил прежде никто из наших сюда. Идем по наитию, и все дела.

— М-да, — промычала Крепа негромко, но так, что ее все равно услышали все на кораблике, — сложна у нас задача. И легче не становится.

Город был не мал. Пожалуй, в нем обитало не менее сотни тысяч жителей. Даже странно становилось, что такой город неизвестен путешественникам настолько, что никто даже гадать не пытался, как он может называться. Внезапно, пережив это общее для всей команды рыцаря, всех его подчиненных впечатление, Плахт проговорил:

— Интересно, а вот зачем они тут порт устроили? Почти наверняка где-то впереди есть же пороги. Может, и непроходимые, а эти тяжкие корабли, что стоят тут у пирса, если это можно так назвать, наверняка через них не перенесешь.

Ему ответила Крепа:

— Я на море родилась, генерал, а все же знаю… Есть такой способ: пороги не преодолевать, а перебрасывать только груз. И дальше, ниже этих порогов, если они есть, конечно, пойдут уже другие корабли, может, с другими командами. Хотя, я слыхала, арматор в таких цепочках чаще всего бывает общий.

— Да, это возможно, если участок реки, который следует проходить, достаточно велик, тогда — да, это целесообразно, — согласился Плахт.

Они с циклопой, после всех разговоров о военной истории, если и не подружились пока, то начали определенно друг другу симпатизировать. Хотя еще пару недель назад ни он, ни она не могли себе и представить такую вот дружбу. Чтобы прояснить для себя ситуацию полностью, рыцарь снова спросил, прошагав на ют к капитану:

— Прежде ты колдовал, чтобы сделать корабль невидимым. Почему на сей раз?…

Договорить он не успел, капитан его понял и хмуро прервал:

— Не выдержу я нового колдовства, рыцарь. Слишком мало времени прошло после того, как мы тогда с бурей… расстарались. Поэтому я советую тебе здесь провернуть все быстренько и… уходить прежде, чем местные, предположим, орду пегасов на нас погонят.

— Почему ты думаешь, что у них тут ездовые пегасы имеются?

— Не зря же наши сюда не суются! — почти взорвался Виль, оказывается, у него гуляли нервы. — Значит, есть тут что-то, что может оказаться опасным для «Раската».

— Пожалуй, — согласился рыцарь. — Тогда так. Датыр! — Оруженосец вырос перед ним в строевой стойке. — Ты останешься тут, держи оружие под рукой. И никаких споров… — Он заметил, что оруженосец собирается возражать, и твердо решил этого не позволять — на этот раз, по крайней мере.

Виль неожиданно произнес — все так же — взвинченно и тревожно:

— Здесь, рыцарь, проще всего будет тебя с остальными подобрать над рекой. Ты подумай об этом, когда станешь планировать возвращение на борт.

— Над рекой «Раскат» только слепой не заметит, — подумал вслух Датыр.

— Нам-то что? — рявкнул на него капитан. — Мы уже уходить отсюда будем.

— Верно, — согласился рыцарь. — Пожалуй, предложение разумное. — Он еще раз попробовал разглядеть город и реку внизу: — А вот высадить ты нас попробуй… На берегу, поближе к порту. Я заметил, у них там какая-то свалка есть.

— Это не свалка, это верфь, сэр рыцарь. — Виль жестом подозвал Луада и почти бросил ему румпель в руки, приказывая занять его место. Затем продолжил: — Еще позволю себе один совет. Ты заметил, что тут, как у многих прочих приречных городов, живут в основном на этой вот, левой, северной стороне? А на другом берегу реки — домов почти нет… Вот там я вас и высажу.

— Идет, — согласился рыцарь. — Если мы решили тут действовать почти в открытую… Да и найти перевозчика будет нетрудно, местные-то, поди, и промышляют этим главным образом. — Он чуть улыбнулся. — Ты интересно сказал — как в прочих приречных городах… А сейчас всем — готовиться к высадке, оружие должно быть скрытым, незачем местных раньше времени волновать.

Чтобы понять, оценил ли капитан эту его почти шутку, рыцарь еще раз взглянул на капитана, прежде чем спуститься в свою каюту, но… произошла удивительнейшая штука.

Вот когда Сухром посмотрел на капитана Виля, на каких-то совсем уж незначительных остатках магии, которая все еще кружила в его голове после контакта с Госпожой Джарсин, он вдруг понял… Вот так вдруг — глубоко, осмысленно, ясно и резко понял, что… Виль, кипитан «Раската», в свою очередь во время того сеанса магического единения растворившись в мыслях и сознании Джарсин, увидел что-то иное, чем он, рыцарь Бело-Черного Ордена. Вернее было бы сказать, что он получил совсем иной приказ. И теперь с этими новыми мыслями капитана Виля придется оценивать иначе, чем прежде. Пожалуй, даже доверять ему теперь придется с оглядкой.

А капитан, который до этого был верным и надежным помощником в походе, теперь, в сумерках, глядел на рыцаря так, словно бы замышлял… В любом случае он делал какие-то свои выводы из всего происходящего.

Это длилось мгновение, но обоим оно показалось долгим, тягучим, как патока, только в отличие от этого детского лакомства — совсем не таким приятным, а отвратительным, жгуче-горьким, как любая мысль о предательстве вообще. Но и миг этот закончился. Чтобы скрыть эту едва ли не ужаснувшую обоих — рыцаря и капитана летающего корабля — мысль, чтобы поскорее избавиться от нее, Виль проговорил:

— Принесу тебе фальшфейер, рыцарь. У меня есть несколько… Зажжете его, чтобы, значит, я вас подобрал. Иначе на реке да в крохотной лодочке я вас быстро не найду… — И действительно скоро вернулся с трубкой навощенной бумаги в руке. А затем снова спросил: — А зачем ты, господин, Датыра оставляешь?

В этом вопросе звучало невыговоренное подозрение в том, что ему больше не доверяют. Но ведь Сухром решил оставить на борту Датыра до того, как у них возник момент разъединения… Поэтому Сухром, подумывая, что теперь ему, пожалуй, и на корабле придется таскать на поясе боевой кинжал, буркнул неопределенно:

— Мало ли… Вдруг ты фальшфейер твой же не увидишь? Кстати, Датыр, не забудь подать мне кресало с кремнем покрепче.

Рыцарь с капитаном летучего кораблика снова посмотрели друг на друга и снова, несмотря на темноту, уже не позволяющую даже приблизительно видеть движения рук, почему-то разобрали друг в друге — выражение глаз. И оба убедились, уже навсегда, намертво, что теперь между ними доверия не может быть никакого. И что, пожалуй, со временем недоверие это только окрепнет.

Рыцарь вздохнул:

— Пошли, Датыр, пора мне готовиться к высадке.

Баня была роскошная, даже с колоннами, которые Нашка обычно привыкла считать самым основным и неподдельным признаком богатства, роскоши и, пожалуй, достоинства. Еще она любила большие комнаты, такие, чтобы и свет в них плавал спокойно, не ударяясь об стены, и чувствовалась свежесть незанятого, пустого пространства. И чтобы было тепло, конечно, чтобы не мерзнуть по-северному, когда начинает казаться, что холод — самое ужасное и непереносимое, что есть на свете. Для нее-то, собственно, всегда так и было.