Духовка Сильвии Плат - Юстис Рей

Я сделала вид, что проигнорировала эту реплику, хотя это было облегчением.

– Ты в последнее время сам не свой.

– Откуда ты знаешь, какой я? – он поднял на меня карие, почти черные глаза.

– Это всё из-за Дороти?

– Не произноси… её имени, – отчеканил он строго.

Я присела рядом с ним, ничего не говоря.

– Тебе необязательно сидеть здесь, на этом холодном полу рядом со мной, – почти прорычал он.

Я внимательно посмотрела на него и поняла, что впервые не испытывала отвращения, находясь рядом с ним. В тот момент в нём проявилось что-то настоящее, то, что он скрывал от всех. На миг мне показалось, что в нём есть что-то хорошее, пусть оно и запрятано слишком глубоко. Вероятно, именно поэтому никто не мог это отыскать, потому что сначала пришлось бы пробраться через кучу дерьма.

– Ты засранец, Реднер. Это ни для кого не секрет. И, честно сказать, я думала, что обрадуюсь, когда увижу, что у тебя что-то не выходит. Но я не радуюсь, видя тебя таким. Я уже привыкла к нашему постоянному противостоянию. Если оно исчезнет, я буду чувствовать себя потерянной… Мы же… мы как Зевс и Аид, как день и ночь, как Марвел и DC, как Антанта и «Тройственный союз» во время Первой мировой. Так что же, чёрт возьми, с тобой происходит?

Он не взглянул на меня и не усмехнулся моим сравнениям, хотя я рассчитывала на это.

– Мы с ней были вместе, сколько я себя помню. И вот теперь она даже смотреть на меня не хочет. Как думаешь, что со мной происходит?

– А происходит то, что ты не договариваешь или лжёшь. Ты не стал бы так убиваться из-за девушки. Ты слишком эгоистичен для этого. В конце концов, у тебя осталась ещё одна.

Он хмыкнул.

– Знаешь, как я это вижу? – Реднер не ответил, а я продолжила: – Ты был с Дороти слишком долго. Дольше, чем нужно, и в итоге она тебе надоела. Ты устал от её пластиковой улыбки и фальшивой заботы. Но она нужна тебе, как вредная привычка, от которой невозможно отделаться. Без неё тебе кажется, что твоя идеальная, упорядоченная жизнь идёт как-то неправильно. И в глубине души ты ненавидишь Дороти за то, что не в силах бросить. Ну а та, другая… Я думаю, ты просто её хочешь. Она твоя новая прихоть. Я уже не осуждаю. Что уж там, она гораздо привлекательнее Дороти.

Он наконец взглянул на меня.

– Ты очень умна, Вёрстайл. Слишком умна для женщины. Меня это всегда поражало и восхищало.

Я не знала, зачем он это сказал. Имело ли это какое-то значение в данной ситуации?

– …Но сейчас меня это раздражает, – продолжил вдруг он.

– Извините, мистер Реднер. Интеллект вытеснил из моей души молчаливую покорность.

Он только и смог, что покачать головой в ответ на мой выпад.

– Кто бы мог подумать, что мы так похожи, – отметил он спустя некоторое время.

– Ты так думаешь?

– Пожалуй. Ты меня почти не знаешь, но понимаешь больше, чем другие.

– Не совсем. Кое-чего я всё же не понимаю.

Он вопросительно приподнял брови.

– Зачем ты придумываешь все эти правила? Зачем говоришь то, что все хотят услышать? В отличие от них, ты ведь понимаешь, что мнение большинства не всегда верное.

– Это… – он пожал плечами, – это моё развлечение. Здесь жутко скучно, поэтому я занимаю себя, как могу. Мне нравится смотреть на то, как люди верят в полнейший бред просто потому, что я так сказал. Это чертовски поднимает самооценку.

– Я даже не знаю, кто ты: псих или гений.

– Это вроде как одно и то же.

Мы оба снова притихли. Я устроилась поудобнее, согнув левую ногу в колене, а он в это время залез в карман и достал оттуда две круглые шоколадные конфеты в прозрачных обёртках, одну из которых протянул мне, из-за чего я подозрительно покосилась на него.

– В твоём взгляде чересчур много недоверия.

– Вдруг показалось, что в тебе есть что-то от семейства Борджиа[38], – вполне серьёзно отметила я.

Он укоризненно посмотрел на меня.

– Если бы я хотел тебя прикончить, то сделал бы это намного раньше.

Я поморщилась, но всё же взяла конфету.

– Что ты планируешь делать после школы? – спросил он после того, как закинул конфету в рот.

– Гарвард, – только и ответила я, на что он понимающе кивнул. – А ты?

– Принстон или Йель.

Я точно так же кивнула в ответ.

– Если ничего не выйдет, я покончу с собой, – вполне серьёзно предупредил он.

– Я тоже, – усмехнулась я.

– Нет, правда. Я слишком долго шёл к этому. Всю свою сознательную жизнь. И если у меня не получится, то это будет означать лишь то, что все эти годы прошли впустую.

Я понимала, что он искренне верит в то, что говорит, но всё же не думала, что он действительно когда-нибудь решится на подобное.

– Тогда тебе стоит быть более внимательным. В последнее время ты очень рассеян и пассивен. Даже не споришь со мной на уроках Прикли.

– Я пытаюсь собраться, но не всегда могу себя контролировать.

Почти вечность после этого признания мы сидели в тишине. Я в это время съела его конфету и даже не изошла пеной и не умерла в жутких конвульсиях. Оказалось, что внутри конфеты прятался цельный фундук.

Он вдруг нервно усмехнулся.

– А ты мне даже нравишься, Вёрстайл. Хотя, наверное, это слишком громкое слово для той незначительной симпатии, которую я испытываю к тебе. Но знаешь, это правда. Ведь в Корке никогда ни у кого не хватало смелости и мозгов, чтобы составить мне конкуренцию, чтобы в итоге победить меня.

– Мы оба знаем, что я никогда не смогу победить тебя.

– Почему ты так думаешь?

– Это мужской мир. А я не мужчина.

Он с минуту сидел молча, а потом сказал:

– Так считают только идиоты. А я не идиот. Я слишком хорошо знаю женщин, чтобы их недооценивать.

45

В феврале мисс Блейк дала нам репетиционный тест по французскому, чтобы мы могли заранее оценить свои знания. Примерно такие же задания мы должны были получить в итоговом тесте в марте.

Рэм провалил предварительный тест окончательно и бесповоротно, не набрав даже минимального балла. Мисс Блейк сказала, что в этом нет моей вины и что если у нас не получается работать вместе, то я могу выбрать другого ученика. Я ответила, что для начала мне нужно поговорить с Кевином. В конце концов, я потратила на него почти два месяца.

– Не набрать минимума. Ты, наверное, специально выбирал неправильные ответы.