Книги онлайн и без регистрации » Романы » Цыганская невеста - Яна Лари

Цыганская невеста - Яна Лари

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Перейти на страницу:
сына, запятнаешь дочь, уничтожишь меня.

– Не разлучай меня с ними, – молю, чувствуя, как ком подступает к горлу, но не душит, а бесшумно взрывается, распространяясь по венам необратимым некробиозом. Я не заслуживаю этого. Никто не заслуживает.

– Я решу не сегодня и не завтра. У вас ещё есть время, пока я прощаюсь с отцом. Не дольше.

– Тогда выпусти меня хотя бы в туалет, – стыдливо жмурюсь, скрещивая ноги. – Я не сбегу. Ты же знаешь.

– Знаю.

– Зачем тогда запираешь?

Прикосновение к щеке и его ладонь, проскользнув под подбородок нежно тянет моё лицо вверх.

– От себя.

Бонус. Часть 8

Дом – единственное место, где никогда не сделают больно. Эти слова я повторяла как мантру сначала себе, затем детям. Руководствовалась ими, кутая стены теплом бежевых оттенков; вспоминала их, пряча за светлыми шторами усталость оконных глазниц; напевала, подменяя застоявшийся дух стариковского одиночества уютным ароматом домашней выпечки. Я вдохнула вторую жизнь в бывший оазис немощи и запустения, взлелеяла его, выхолила, приручила и теперь мой приют, чуя скорую разлуку, весь нахохлился, зазвенел скорбной тишиной, будто меня в нём уже не стало.

Как же так получилось, что родной дом – мой тыл, пристанище покоя, храм нашей с Драгошем любви в одночасье стал мне плахой? В какой момент я так разомлела, что самолично сменила его капюшон палача на добродушную маску и уверовала, что он – властолюбец, какого ещё поискать – станет ей соответствовать? Тиран-то под ней остался всё тем же!

Тирану плевать на мои оправдания, с высоты своего эго он их не слышит.

Его не пронять агонией материнского сердца, ведь та его приговор и карающее лезвие.

Он отвёл мне два дня на то, чтобы проститься с детьми. Целых два дня, которые я бездарно прошляпила, сгорая от жара и пытаясь понять, где конкретно умудрилась так оступиться. Может, стоило с Князевым объясниться пожёстче, или, не церемонясь, вымести из дому Зару? И только теперь, поджидая Драгоша под дверью гардеробной и не решаясь войти, потому что он не одет, а я слишком обижена, чтобы говорить с ним в такой интимной обстановке, меня как громом пронзает.

Всё это время я выискивала корень зла только в своих поступках, сомневалась в себе же... но ни в коем случае не в муже. Любовь к нему сделала меня беспечной, заставила открыться, забыв об осмотрительности, ведь он – моя опора, мой воздух, мой щит. Он доверяет мне. Ага, на словах. Головой он простил, но не сердцем. Даже разбираться не стал, сразу припомнил мой старый грешок и ударил в отместку по самому больному – расчётливо, безжалостно, сокрушительно. Родные люди лучше всех знают, куда ранить, чтобы с первой попытки и наверняка.

Что же ты за тварь бездушная, Драгош?

Я чувствую слёзы на своих щеках. Так не вовремя, так унизительно. Стираю их тыльной стороной ладони, прячу, а отчаянью тесно в груди, оно всхлипами рвётся наружу, заходится воем. За симфонией боли не слышно дверного щелчка, поэтому оказавшись вдруг в крепких объятиях, ошарашено порываюсь на волю. Меня пугает не столько неожиданность этого жеста, сколько выработанный годами рефлекс ждать от него поддержки и помощи, что в свете нынешних обстоятельств редкостная глупость.

– Перестань, ты разбудишь детей, – шепчет Драгош, грубо без намёка на ласку прижимаясь губами к моему виску. "Обманутый", "преданный", алчущий мести. Теперь он может не притворяться. Теперь он может раздавить и обязательно поступит как того требует его гордость, но не сейчас.

Этим вечером он упивается моей агонией.

Моя непрошенная любовь, мой строгий укротитель – объевшись пряниками, я и забыла, как виртуозно ты орудуешь кнутом. Тебе ведь тоже плохо. Ты гулко выдыхаешь, вряд ли от удовольствия. И пальцы, что зарываются мне в волосы, пробегают вдоль нагих лопаток – они не гладят. Они запоминают. Так неужели наш Эдем не стоит даже шанса на искупление и рваные невидимые шрамы единственное, что от него останется? Не станешь бороться? Прогонишь?

Я прокляну тебя... и всё равно продолжу любить.

Драгош будто слышит меня и слегка отстранившись, лезет рукой в карман своих брюк, а я за все эти дни добровольного заточения, наконец, решаюсь открыто на него посмотреть. И первым делом обжигаюсь встречным взглядом. В кофейных глазах сплав нежности и муки, тоска и злость, но ярче всего пылает непреклонность. Чем не заклинай, его решение уже не отменить, максимум выторговать послабление. Если повезёт.

– Сегодня я научил Миро делать бумажных журавликов, – голос Драгоша хрипнет и он замолкает, прикусывая нижнюю губу. Мы одновременно подаёмся друг к другу, я – вставая на цыпочки, он – склоняясь, но через мгновение синхронно замираем, не преодолев всего ничего до поцелуя. Каких-то пара сантиметров, в которые в последний момент успели вклиниться его гнев и моя обида. – Наш сын просил передать его тебе. Свой первый журавлик.

Мою ладонь царапает острие альбомного листа. Опускаю глаза на объёмную конструкцию, впитавшую тепло его руки – лети, птичка. Улетай... надо же, как символично.

Дети должны рождаться от любви, дорогой.

Я закрываю глаза. В ту ночь, произнося эти слова, я ещё не понимала, что уже люблю его, как не понимала того ни выбивая нож из Пашиной руки, ни проклиная озверелость жениха во время выноса чести. Моя симпатия к Князеву формировалась годами, а вот чувства к тогда ещё будущему мужу зародились всего за какие-то доли секунды, хватило первой встречи взглядами, совокупности запаха, голоса, прикосновения. Именно они каждый раз вынуждали покоряться, прощать. Так что же ты, Драгош?! Что тогда творится в твоей душе, если не нашлось в ней ни гибкости, ни милосердия?

Ярость поднимается во мне новым валом – я захожусь тихим простуженным смехом.

– Дети должны в любви не только рождаться, но и расти. В любви обоих родителей. Они наше продолжение, божий дар, а не инструмент наказания. Их-то за что? – голос срывается. Сердце горячим живым кулаком бьётся в рёбра, пытается расколоть их, пробив изнутри ослабшую обитель. Запрокинув лицо, вижу знакомого мне человека, родного, не чужака или бездушную машину и злость уходит с уколом острого сожаления. Его мне будет не хватать ничуть не меньше – Чтобы наказать достаточно отдалить от себя.

Драгош чему-то хмурится, ласково пробегая пальцами правой руки по моему предплечью до согнутого локтя. Моя ладонь всё ещё лежит на его беспокойной груди, каналами вен принося чувство вины за

1 ... 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?