Парашютисты-диверсанты Сталина. Прорыв разведчиков - Максим Бузин

– Разрешите вопрос, товарищ полковник! – обратился Андрей к товарищу согласно уставу, потому что мимо как раз проходила группа командиров.

– Обращайтесь, товарищ майор!

Командиры, козырнув, исчезли за дверью одного из кабинетов.

– Макс, что за документ ты показал тому усатому майору в деревне? Он очень удивился, когда прочитал его содержимое.

– Да ничего там не было особенного! Просто предписывалось всему командному и начальствующему составу Красной Армии, а также гражданским руководителям любого ранга оказывать всяческое содействие и выполнять все распоряжения вашего, товарищ майор, покорного слуги! – Макс улыбнулся и отвесил легкий шутливый поклон.

– Вот как! – воскликнул Седов и устремил на Ершова острый взгляд. – Но ведь такое предписание не могло быть заверено даже рукой генерал-майора Серегина! При всем уважении, это гораздо более высокий уровень! Неужели…

Тут майор замолчал и, словно задавая немой вопрос, показал головой куда-то вверх.

Макс улыбнулся и утвердительно кивнул в ответ. Затем четко развернулся через левое плечо и, не оборачиваясь, пошел вперед по длинному коридору.

Андрей Седов, не двигаясь с места, смотрел ему вслед…

Девятого мая 1945 года закончилась Великая Отечественная война. Ценой неисчислимых жертв и страданий советский народ раздавил фашистскую гидру, избавив от гитлеровской чумы Европу, да и весь мир.

Дмитрий Терентьев не дожил до Победы. Он геройски погиб в октябре 1944 года в боях за освобождение Венгрии. Гвардии капитан Терентьев был похоронен в братской могиле недалеко от Будапешта.

Федор Воронин закончил войну в Берлине. Как и сотни наших солдат, он написал на стенах Рейхстага свое имя, добавив к нему еще две фамилии: Меньшов и Терентьев.

Демобилизовался Федор в июле 1945 года в звании старшины и вернулся в родное село на Орловщине, где потом долгие годы работал трактористом в колхозе.

Андрей Седов перевелся в октябре 1941 года в действующую армию и за три с половиной года прошел со своим полком долгий путь от Москвы до Кенигсберга.

Во время штурма этого города-крепости он был уже в четвертый раз за войну ранен, теперь в правую руку. Немецкая пуля прошла навылет в районе локтевого сустава, повредив нервные окончания и сухожилия. Рана быстро зажила, но рука висела плетью и не двигалась.

Полковник Андрей Седов был комиссован по ранению и вернулся в Москву, где стал преподавать историю в той самой школе, в которой когда-то учился. Через два года, благодаря упорным физическим занятиям и упражнениям, его правая рука начала работать. И директор учебного заведения назначил Андрея Седова по совместительству еще учителем труда…

Что касается барона фон Кампа, то Андрей Седов сдержал данное ему обещание: после выздоровления Отто был переправлен в глухую деревню на Алтае, где и прожил следующие четыре года среди простых русских людей, познавая их язык, быт и культуру.

Осенью сорок пятого Отто фон Камп возвратился в свой замок в окрестностях Мюнхена.

Американский бомбардировщик Boeing B-29 Superfortress был запущен в серийное производство только через два года и прославился массированными налетами на Германию и Японию. Во всех налетах применялся прицел «Норден», позволяющий производить точное бомбометание с большой высоты. До самого конца Второй мировой войны прицел считался секретным, американцы не поставляли его даже своим ближайшим союзникам англичанам.

К сожалению, привезенный нашими разведчиками прицел оказался безнадежно поврежденным при падении самолета, восстановить его и скопировать так и не удалось. Но для победы это и не понадобилось – характер воздушной войны на советско-германском фронте поставил во главу угла средние (тактические) бомбардировщики и штурмовики, использовавшие другие принципы атаки – бомбометание с пикирования и бреющего полета. Советская стратегическая авиация (АДД – Авиация дальнего действия) не оказала существенного влияния на ход войны.

* * *

На следующий день после подписания Германией Акта о полной и безоговорочной капитуляции в центре Берлина на полуразрушенной улице Фридрихштрассе возле табачного магазина остановился автомобиль. Из него вышел офицер в звании генерал-майора со звездой Героя Советского Союза на груди.

Через разбитое пулями и осколками стекло он, как старому знакомому, помахал рукой удивленному хозяину магазина, выглядывавшему из-за прилавка. А затем повернулся к нему спиной и устремил взгляд на дом, расположенный на другой стороне Фридрихштрассе.

Еще недавно здесь шли бои, и людей на улице было очень мало. Поэтому никто не мог заметить, как под кожей на шее у внешне спокойного генерал-майора нервно движется кадык!

Пошел моросящий дождь. Советский генерал продолжал неподвижно стоять и смотреть в только ему известную точку. В одном из окон второго этажа он увидел большого черного кота, внезапно запрыгнувшего на подоконник. Тогда он снял фуражку и помахал ею в воздухе, подставив под мягкие влажные капли теплого весеннего дождя свою абсолютно лысую голову!

Животное, привлеченное этим движением, прильнуло к стеклу. Генерал с фуражкой в руке широкими шагами пошел в сторону дома. Его суровое флегматичное лицо прорезала улыбка.

Он все ближе и ближе подходил к подъезду. Кот, пристально наблюдавший за человеком, вдруг вытянул шею, затем приподнялся на задних лапах и, судя по выражению широко раскрываемого рта, принялся громко мяукать!

Генерал прибавил шагу, потом побежал. Черный кот быстро задвигался взад-вперед по короткому подоконнику, будто не находил себе места. Как только бегущий человек скрылся в подъезде, кот соскочил на пол и бросился в прихожую, едва не сбив с ног симпатичную женщину с мопсом на руках.

– Что с тобой происходит, киса? – удивленно сказала она, опуская мопса на пол. – Ты не заболел?

На лестнице послышались быстрые шаги. Раздался звонок в дверь. Женщина от неожиданности вздрогнула: уже несколько лет к ней никто не приходил! Звонок повторился.

Мопс, виляя своим закрученным хвостом, подскочил к двери и залаял, но не злобно, а радостно! Кот снова истошно замяукал, тревожно глядя на хозяйку!

Испытывая сильное волнение, она подошла к двери и открыла ее. На пороге стоял Макс! Животные пулей бросились к нему и через секунду уже радостно неистовствовали возле его ног!

А он стоял как вкопанный, не в силах выговорить ни слова. Женщина вскрикнула и, заливаясь слезами, бросилась ему на шею!

– Я вернулся, Марта! – дрожащим от переполнявших его чувств голосом хрипло произнес Макс.