Полезное прошлое. История в сталинском СССР - Виталий Витальевич Тихонов

Особое значение имел ответ студенту Мурманского учительского института А. Холопову. В своем письме тот обратил внимание, что на XVI съезде Сталин говорил, что при социализме все языки сольются в единый язык. Такое заявление противоречило тому, что теперь вождь отрицал возможность скрещивания языков. Недоумение автора письма Сталин развеял тем, что призвал отказаться от талмудизма и начетничества, а рассматривать все цитаты в контексте времени. «Марксизм не признает неизменных выводов и формул, обязательных для всех эпох и периодов. Марксизм является врагом всякого догматизма», – этим заканчивался ответ. Фактически здесь подводилась черта под перестройкой советской идеологической системы. Многие положения новой идеологической политики серьезно противоречили даже предвоенным и военным годам, не говоря уже о 1930‐х и тем более 1920‐х годах. Теперь это противоречие снималось «диалектически»: правильно то, что полезно здесь и сейчас.

В ПОИСКАХ КУРСКО-ОРЛОВСКОГО ДИАЛЕКТА ДРЕВНЕРУССКОЙ НАРОДНОСТИ

Выше указывалось, что фраза Сталина о курско-орловском и полтавско-киевском диалектах, ставших якобы основой русского и украинского языков, поставила перед языковедами и археологами непростую задачу обосновать на конкретном материале это положение. В условиях сталинской системы автор наиболее «изящного» и «фундаментального» доказательства мог смело претендовать на лидерскую позицию в исторической науке.

После антикосмополитической кампании и разгрома марризма старые археологические авторитеты утратили свое былое положение: одни были раскритикованы за «объективизм» или «космополитизм», другие – за марристские ошибки. Из звезд первой величины оставался относительно молодой Б. А. Рыбаков. По воспоминаниям московского археолога М. Г. Рабиновича, после войны Б. А. Рыбаков «был в расцвете своего таланта… Молодой еще, энергичный и обаятельный, он был общим любимцем». Для лидерства у него было все. В первую очередь – Сталинская премия, присужденная за классическую работу «Ремесло Древней Руси». Рыбакова поддерживал Б. Д. Греков. Недоставало только одного: академического звания и крупного руководящего поста. В сложившихся условиях именно Рыбаков наиболее активно начал разрабатывать схему генезиса древнерусской народности с учетом итогов языковедческой дискуссии.

Проблема древнерусской народности традиционно вызывала острый интерес в среде советских историков. Но именно языковедческая дискуссия сыграла определяющую роль в интенсификации исследований в этом направлении. Фоном для изучения древнерусской народности оказался надвигавшийся в 1954 году 300-летний юбилей «воссоединения» Украины с Россией. Поэтому легитимация термина «древнерусская народность», ставшей колыбелью русских, украинцев и белорусов, приобретало мощное политическое звучание.

Первоначально инициативу хотел захватить ленинградский историк В. В. Мавродин. Причем именно он впервые применил термин «народность». Его статья «Основные этапы этнического развития русского народа» появилась в 1940 году, еще до языковедческой дискуссии, и являлась частью другой дискуссии – о периодизации русской истории. Новая дискуссия также могла укрепить пошатнувшееся после идеологических кампаний конца 1940‐х годов положение историка, когда он вынужден был покинуть пост декана исторического факультета ЛГУ. Мавродин подготовил доклад, который первоначально был представлен 11 ноября 1950 года на заседании кафедры истории СССР исторического факультета ЛГУ. 1–2 февраля 1951 года он выступил с чуть скорректированным докладом на заседании сектора истории СССР до XIX века Института истории. Во встрече участвовали не только сотрудники сектора, но и приглашенные лингвисты. Основные идеи докладчика заключались в следующем. Он относил появление древнерусской народности к VIII–IX векам и связывал с распадом первобытно-общинного строя и развитием феодальных отношений. Данные процессы привели к образованию древнерусского государства с общим государственным языком. С конца XI – начала XII века в условиях феодальной раздробленности начался «государственный» распад древнерусской народности, решающую роль в котором сыграло татаро-монгольское нашествие. Развитие производительных сил на северо-востоке и северо-западе Руси, наблюдавшееся в XIV–XV веках, привело к формированию централизованного государства, ставшего основой великорусской народности. Мавродин подчеркивал качественное отличие великорусской народности, обусловленное более высоким уровнем развития производительных сил, от древнерусской.

Касаясь вопроса о языке, ученый нарисовал следующую схему:

Образование русской народности происходило на древней территории кривичей, ильменских словен, вятичей и северян. Ведущая роль в формировании великорусской речи принадлежала среднерусским диалектам, хотя определенную роль сыграли также диалекты северорусские и диалекты населения северской земли, близкие к южнорусским и среднерусским диалектам.

Основой новой народности признавались в первую очередь носители среднерусских диалектов. Это прямо противоречило сталинским рассуждениям о курско-орловском диалекте.

В заключение была высказана мысль о том, что русская нация (которая рассматривалась как следующая ступень после народности) сформировалась к XVII веку. «С образованием национального рынка русская народность развилась в русскую нацию, а язык русской народности, в основу которого лег курско-орловский диалект, – в национальный русский язык», – утверждал Мавродин. Таким образом, ученый попытался развести тезисы о среднерусских диалектах как основы великорусской народности и курско-орловский диалект (который относится к южнорусским) как фундамент русской нации. Но попытка внести собственные суждения в проблему и одновременно примирить их с новыми «открытиями» Сталина оказалась неудачной.

Концепция докладчика вызвала шквал критики. Многие положения были признаны гипотетическими и малоубедительными. По мнению А. А. Новосельского, Г. Д. Санжеева, А. А. Зимина, В. Т. Пашуто, Мавродин не учитывал, что «народность должна характеризоваться элементами той же самой общности, которая определяет нацию». Посыл очевиден: нельзя разбивать характерные признаки древнерусской, великорусской народностей и русской нации, как это сделал Мавродин. Возможно, учитывалось, что тем самым под сомнение ставится континуитет русского этноса. Все же выступавшие подчеркивали преждевременность признания древнерусской народности сформировавшейся целостной общностью. В. Т. Пашуто выступил против тезиса о развитии великорусской народности и языка в результате распада древнерусской народности. По его мнению,

развитие русского языка и русского народа… продолжалось непрерывно со времени Киевской Руси, поэтому нельзя противопоставлять древнерусскую народность великорусской народности. Великорусская народность представляет собой определенный этап развития древнерусской народности.

Неприятие вызвала и точка зрения докладчика о том, что нация сложилась к XVII веку на основе национального рынка. Н. В. Устюгов и Н. И. Павленко указали на неверную постановку вопроса, подчеркнув, что процесс складывания всероссийского рынка в XVII веке только начался и растянулся на столетия. Н. В. Устюгов упрекнул Мавродина в выпячивании исключительно экономических факторов и забвении духовных.