Безумные сказки Андрея Ангелова. 2021 год - Андрей Ангелов

от Бульбера Ивановича. Муж не знал о переписке, а любопытство сгубило далеко не одну Ксюху. Ну, или воскресило.

— Валяй, — торопливо произнесла Ксюшка, и присела на бережку, отдав внимание смартфону.

…Гранкин залез в воду, преодолевая штормовое сопротивление. Поднырнул под волну. А когда вынырнул — то Илюху накрыла другая волна, — шарахнуло водой по беспутной голове, залив дыхательные пути.

— Бляять, — сумел вслух выразиться Илюха и постарался опереться на дно. Не сумел, дна больше не существовало. Вдохнул, глотая морскую соль. Похоже, пора назад, Илюхин похуизм стал менее похуиститым, точней, совсем стало уже не похуй.

Другая волна сбила парня с ног, на которых он (впрочем) и не стоял, и во второй раз залила носоглотку водой.

Гранкин смог сейчас только проскипеть просоленными зубами и подвигать беззащитным перед стихией телом. А в следующий миг увидел себя, которого (себя) любезно поднесла к нему третья волна. Илюха себя узнал, хотя и не представлял, каков он в натуре. Всякое зеркало сделает такое лишь приблизительно, тем паче, в мужских глазах.

— Эээй, — закричала Оксанка с берега. — Илюха тооооонет!

— Онет… оооонет… — донёс ветер до Гранкина.

Послесловие

— Привет, — сухо сказало Мироздание. — Ты закончил свой путь и третья волна тебя поглотит. Умирать будет мучительно, удушье не самая лёгкая смерть.

— Я выкарабкаюсь, — храбрясь, ответил Гранкин. — Я всегда…

— Всегда тоже имеет конец, — заржало Мироздание, в такт грохоту волн. — Ты прожил не зря, твой опыт обогатил то «коллективное бессознательное», из коего человек и черпает опыт.

— Чё!? — изумился Гранкин. — Чё пургометишь?! Моя жизнь вообще бессмысленна. А ещё я ни хрена не понял, из твоего дурацкого выступления.

Как-то исчезли из цикла насущных проблем и шторм, и связанные с ним неудобства.

— Закономерно, — невозмутимо отметило Мироздание. — Последний миг перед уходом. Так задумано, людям даются секунды на осознание…

— Слушай, я чертовски молод, чтобы сдохнуть! — натужно крикнул Илюха. — Мне всего 24, какой, к хрену, опыт!?

— Твои поступки и есть опыт, по умолчанию, — ответило Мироздание без всегдашних ухмылок. — Твои действия или бездействия — запустили цепочки событий и явлений, прямо с тобой не связанных. Но, влияющих на чужое существование. Человечество двигается, развивается, такие дела…

Идти вперёд — это не то же самое, что идти назад. Такое осознаёт даже Илюха Гранкин.

— Ты как личность — идеальный кандидат… был. Для демонстрации кармического Закона Роста, — ободряюще дополнило Мироздание. — Не так важна цель в жизни, сколь дорога по ней… Спасибо тебе не говорю, елико не за что. А теперь — давай, утони-ка!

И копия Илюхи Гранкина исчезла из Чёрного моря.

Третья волна ударила резко и зло! Илюха захлебнулся, отчаянно задёргался от недостатка кислорода… Закон физики повлек его вниз, тело обуяли судороги, началось удушье… а зрачки полезли из орбит.

— Смерть лишь начало новой жизни, — напоследок пробормотало Мироздание.

Реинкарнация — 5. «Параллели»

* * *

Закон Ответственности:

— Всякий раз, когда в моей жизни что-то происходит неправильно, причина кроется во мне.

(с) Мироздание.

* * *

Пятой реинкарнацией явились близняшки. Две девочки, которые родились с разницей в полчаса. Старшая Ленка — с зелёными глазами, младшая Танька — с синими глазами. Вот и вся внешняя разница между ними. По мере взросления они всё более походили друг на дружку. Внешне. А характеры… Ленка была чуточку серьёзней, чем Танька; а, может, Танька была чуть легкомысленней Ленки.

— Не нужны оне мне! — заявила мамаша, едва придя в себя после родов. — Бумагу я подмахну!

После выписки из роддома — мамочка отправилась далее квасить алкоголь, пока не померла через тройку лет. Сердцу надоело биться в дрянном теле. А близняшки уехали в детский дом на юго-западе Москвы, (Ломоносовский район) где и выросли. И позже и обосновались как взрослые. Детдом, как и каждый детский дом, — многое показал и рассказал без рюшей. Невостребованные иллюзии сохли от тоски. Ленка с Танькой часто крали в магазинах, — и не только то, что плохо лежит, но и то, что лежало хорошо. Умудрялись. Как-то всё им сходило.

В возрасте шестнадцати лет Ленка вышла замуж за взрослого (относительно её самой) бандита, которого убили на Её совершеннолетие. Причём, обе сестрёнки обхаживали Никитку Лихварёва, по кличке Лихварь. Чувак с удовольствием по обеим потоптался аки конь, но в официальный замуж — в итоге — позвал старшую из близнях, Ленку.

— Я уверен, что меня рано или поздно грохнут, — сказал Никита будущей суженой. — Кремлевская блять, на которую я работаю, — не оставит в живых, я слишком дохера знаю. — Он усмехнулся грустно, без всякого наигрыша. — Однако капитал я нажил приличный и никто его не отберёт. Если будет кому завещать.

— А моя сестра? — спросила Ленка. — Почему я?

— Мыслю, ты грамотней распорядишься наследством, — почесал Никитка в раздумье лысеющую макушку. — Ну… не в обиду Таньке. Не задавай таких вопросов, короче.

— Ты на мне женишься, чтобы было кому завещать? — догадалась Ленка.

Лихварь одной рукой притянул девку к себе, наклонился и вдохнул запах её юных волос. И промолчал.

* * *

За пару лет до данного разговора — случилось следующее. Детский дом праздновал некий псевдопраздник.

— Минин и Пожарский! — веско сказала воспитатель. — Они освободили Русь от подлого ига! Готовим номера.

Итак, 4 ноября, близняшки прилежно рассказали свой стишок, а затем посмотрели чужое творческое лицемерие. После, согласно традиции, случилась дискотека, где Ленку и Таньку похватал за едва отросшие сиськи местный недозрел Вася, числящийся в их же группе. В ответ был обложен отборным матом двойняшек:

— Блять! Нахуй! Чмо! Козёл! — для девочек в 14 лет — это нормальный разговорный язык. Тем паче, в детском доме. И особо в сторону халявщика Васи.

Васёк отряхнул потные от вожделения ладошки и равнодушно ретировался, в сторону других девочек. Безуспешно, — ведь в подростковом возрасте все девчонки понимают ценность своей пизды. Узкой, сладкой, не рожавшей, часто не знавшей полового члена. А то, что ценно — то дорого. Данные выкладки прекрасно понимал и директор детдома, Иван Янович.

А Вася… чуть отмотаем время… станет дальнобоем и проживёт законные 45 лет. И умрёт от пищевого отравления, полученного в чебуречной на трассе.

Еда — это целый весомый пласт не только смерти, но и жизни!

— Кушать подано! — во всю ширь кривозубого рта улыбнулся Иван Янович, включая свет в зале для дискотек (он же спортзал в будничные дни). Это означало, что пора на праздничный ужин, где обычно присутствовали папики, отсматривая мальчиков и девочек на предмет интим-связи. Иногда тайно, сквозь спец. дырочки в стене; а иногда явно, в статусе «официальных» благотворителей.

Сегодня таким папиком явился Никитка Лихварев, который пришёл сюда впервые. Он небрежно сидел за прилично убранным столом и снисходительно слушал льстивые речи директора:

— Никита Анатольевич — наш новый спонсор! — докладывал Янович воспитанникам и воспитанницам. — Он обещал купить одежду, оборудовать класс с компьютерами, а сегодня привёз 2 мобильника последней модели, которые получат… — директор сделал тактичную паузу. — Самые достойные!

Директор умолчал о том, что один из сотовых уже заранее положил себе в карман. Как позже выяснилось — мечта оказалась напрасной.

Вообще, детдом — это особое государство, достаточно закрытое, куда чужие не ходят и куда оных не пускают. Торговля юными телами поставлена на потоки, ибо безнаказанно трахать малолеток можно только отсюда. В Рээфии, разумеется.

— Жаловаться тебе некому! — обычно так внушал директор воспитанникам и воспитанницам. — И заступаться за тебя никто не будет!.. За интим получишь денюшку, а ещё… быть может… клиент на тебя «западёт» и в люди выведет… или крупными подарками одарит… А твоя дырка, ей ведь всё равно, чей хуй в неё впрыгнет… — и угрожающе журил напоследок. — Если откажешься — тебя возьмут силой! Бабки за тебя получены и доли розданы по инстанциям.

— Я уже проданный товар, — обычно так воспринимал слова директора государственный ребёнок. И смирялся. Действительно, защита отсутствовала. Мальчики пользовались спросом большим, чем девочки. Даже целочки.

— Умница! — хвалил Иван Янович подопечного. Лично