Кровавое копье - Крейг Смит

Борясь с волнением, Ран все же не удержался от вопроса:

— Это серьезно?

Гиммлер улыбнулся. Он и не думал шутить.

Штадтпарк, Гамбург

Воскресенье, 9 марта 2008 года

Первые группы спецназа в бронежилетах вошли в парк меньше чем через час после того, как полиция окружила его по периметру. Бойцы надели инфракрасные очки и двигались с армейской четкостью. Итан, перемещавшийся от одного наблюдательного пункта к другому, открыл огонь по флангам отряда и быстро побежал к той части парка, где располагалось болотце. Заметив метрах в двухстах еще одну группу, он обстрелял и ее, но пули попали большей частью в стальные щиты и фары полицейских машин.

С третьей позиции Итан разбил еще несколько фар и отступил к центру парка, где стояли самые высокие деревья.

— Что он делает? — спросил Джош Саттер, услышав выстрелы.

Мэллой не знал, что на уме у Итана. Он ненадолго замолчал, прислушиваясь к стрельбе с разных точек, и ответил:

— Похоже, он хочет их обмануть. Создает впечатление, будто мы втроем рассредоточились по парку.

— И что это ему даст?

— Время.

— Он один из ваших, Ти-Кей?

— Из моих? В смысле, аудитор?

— Ну да, аудитор… из Госдепартамента.

— Нет. Он и Девочка — из агентуры Дейла. Насколько я понимаю, работают исключительно по контракту.

— А Девочка — красавица! Даже в этой куртке клеенчатой… вооруженная до зубов… то есть… если б я не был женат…

— Похоже, ты себя чувствуешь лучше?

— Продрог ужасно, в груди больно, тошнит — а в остальном все отлично.

Немного погодя Мэллой сказал:

— Только что вспомнил. В полночь мне стукнуло пятьдесят.

Саттер негромко рассмеялся, но это далось ему нелегко.

— Ох… — поморщившись, простонал он. — А я-то думал, мне с пулей в груди хуже всех…

— А ты знаешь, что Паттону было пятьдесят шесть, когда началась Вторая мировая? Говорят, что старый черт просто не мог дождаться, чтобы лично броситься в бой.

— Тогда крепких мужиков выпускали.

— Уж это точно.

— Как думаете, Паттону хоть раз было страшно, Ти-Кей?

— Всем бывает страшно, Джош.

— Когда мне будет пятьдесят…

— Что тогда?

— Надо сказать, что не хотелось бы мне в пятьдесят лет чем-то таким заниматься, но вот беда — юбилей я могу и в тюрьме отпраздновать. То есть… через двенадцать лет. — Он немного помолчал. — Но если с другой стороны посмотреть… Чтобы в этом возрасте заниматься оперативной работой и получить пулю во время… нет, это прямо здорово получается.

— Только не говори мне, что к пятидесяти мечтаешь стать кабинетной крысой.

— А вы сейчас будете утверждать, что получаете удовольствие от всего этого?

— Ну, не сказал бы, что конкретно от этого, но… не знаю. Даже это все-таки лучше, чем бумажки перекладывать, когда вся молодежь, так сказать, резвится на улице.

— Знаете, когда мы встретились в первый раз, что потом сказал Джим? Он сказал: «Аудиторы? Все до одного аудиторы, каких я только встречал, больные на голову».

К пяти утра все три отряда спецназа значительно углубились на территорию парка. Еще через двадцать минут в воздухе появились два вертолета, и из них высадилось еще три группы. Итан прекратил огонь и забрался на дерево. Он услышал, как прямо под ним пробежали две группы спецназовцев, но наблюдать за ними у него уже не было возможности: сели батареи прибора ночного видения. Один из вертолетов завис на несколько минут над убежищем Итана, но сверху просматривали землю, а не деревья. Через пару секунд машина улетела.

К шести утра, примерно за полчаса до восхода солнца, полицейские успели прочесать парк. До Итана доносились ворчливые переговоры по рации, он чувствовал нарастающее раздражение бойцов. Похоже, они были раздосадованы тем, что каким-то образом позволили своей добыче улизнуть.

По узкой тропинке недалеко от кустов, под которыми залегли Мэллой и Саттер, за последний час уже четырежды проходил патруль. Как только из виду скрылся последний спецназовец, Мэллой, следуя указаниям, включил наушники и услышал ровное дыхание Итана.

— Как у нас дела? — прошептал он.

Собеседник не ответил, но Мэллой услышал одиночный щелчок.

— Не можешь говорить?

Два щелчка. Значит — «нет».

Двадцать минут спустя послышался голос Итана.

— Вы должны сняться с места ровно через две минуты. Идите прямо на север по дороге, между деревьями. Через три минуты Кейт заберет нас на лужайке.

Приближалась очередная патрульная группа. Мэллой решил, что лучше не отвечать Итану. И один раз стукнул кончиком ногтя по микрофону. «Принято». Он сосчитал до шестидесяти, закрыл ладонью рот забывшегося беспокойным сном Саттера и разбудил его.

— Придется немного побегать, — прошептал он.

— Я не могу, Ти-Кей. Мне конец.

— Не вынуждай меня нести тебя, Джош. Не забывай: я старик.

— Нет, Ти-Кей, я не смогу.

Они услышали, как старший группы что-то сказал. Один из бойцов быстро побежал к зарослям рододендрона. Держа руку на спусковом крючке «Калашникова», Мэллой молился о том, чтобы ему не пришлось воспользоваться оружием. Командир патруля крикнул:

— Проверьте эти кусты!

Мэллой щелкнул предохранителем и был готов выкатиться из укрытия, когда в дальнем конце парка взорвалась граната. Пару секунд спустя из динамиков раций послышался приказ:

— Всем подразделениям…

Громыхнула другая граната, потом — третья, и все — в разных секторах парка. Патрульная группа устремилась к месту ближайшего взрыва. Мэллой выволок Саттера из-под тяжелых веток рододендрона.

— Давай! — прошептал он, помогая Саттеру встать на ноги. — Не подведи, дружище!

Кейт привела легкую «Бонанзу А-36» с запада на скорости чуть меньше ста пятидесяти узлов. Пролетев над последней полосой деревьев, граничащих с парком, и уверившись в том, что четко следует координатам, которые ей сообщил Итан, Кейт одновременно выпустила закрылки и шасси. Эффект был такой, словно она нажала педаль тормоза. Взглянув на стрелку альтиметра, Кейт пару секунд парила над темной землей, вглядываясь во мрак через инфракрасные очки. Колеса шасси с силой ударились о почву, и самолет подскочил выше, чем рассчитывала Кейт. Она отрегулировала закрылки и на этот раз совершила посадку более уверенно. Машина быстро покатилась по земле. Лужайка оказалась относительно плоской и ровной. Кейт заметила бегущих к ней справа от деревьев спецназовцев. Они освещали ее мощными фонарями, но никто не давал команду на открытие огня.