Красный Треугольник - Антон Чиж

Скрутив струну, Калоша подмигнул. Подбежали два лизнеца и прытко сложили куски тела как конструктор, оставив приличные зазоры. Калоша нацедил белесую жидкость из бочки прямо в ладонь, склонился над обрубком головы и тщательно промазал изнутри. Лизнецы приставили голову торбника к плечам его и крепко сжали. Далее приделали руку и соединили туловище, так что торбник в целом собрался.

Облизав ладони, Калоша пихнул сапогом клееного:

– Вставай, чего разлегся.

Торбник дернулся, подобрал ноги, кашлянул, перевернулся на колени и, отклячив зад, медленно поднялся. Бедолага вздрагивал и ежился, как в новой одежке не по росту.

– Цел? – строго обратился Калоша.

– Благодарен, – прогнусавил торбник, поклонился и поплелся прочь.

К бочке теснились пришедшие, у резинового шланга вставали на колени. Управлявший лизнец открывал зажим – в ладони текло желтоватое месиво. Получивший жадно его слизывал, шатаясь, отходил и падал к другим, приходившим в себя.

– Это и есть счастье новых варваров? – спросил Тимур.

– Что испытал ты на Башне? – в ответ спросил Калоша.

Вдаваться в детали было ни к чему, мало ли что там было, а потому Тимур туманно проговорил:

– Выпил, в голову ударило, очнулся уже внизу.

– Только великий… то есть исключительный, смог бы уцелеть на Башне Вождя, приняв дар великой Резины. Темнец в тебе не ошибся.

– Отлично… Так в чем тут счастье?

– Принимая дар, ты полностью становишься другим, уж поверь мне, – Калоша посматривал за очередью жаждущих. – Она проникает внутрь и замещает кровь, мышцы и кости, а значит, избавляет от человеческих слабостей, за которые нас держат удовольствия. Вскоре тебе не надо будет принимать пищу и воду, ты забудешь о голоде, ты станешь нечувствителен к боли и сможешь совершать со своим телом подвиги, недоступные олимпийским чемпионам. Ты будешь прыгать выше всех, бегать быстрее всех и растягиваться, как резина. И ты станешь неуязвим. Ты видел, что даже глупого торбника нельзя убить. Тебе больше не нужны деньги и кредиты, модные вещи и одежда, успех и карьера, элитные курорты и закрытые вечеринки. Ты забудешь о страданиях секса. Возможно, ты станешь бессмертным, даже Темнец не знает, мы еще в начале познания того, что сулит дар великой Резины. Она дает тебе счастье не страдать от недостатка удовольствий. Приняв Резину, ты станешь новым варваром, потому что станешь собой. Свободным и счастливым. Перед тобой весь Треугольник, и он будет твой. Как тебе такое будущее? Разве это не подлинное счастье. Разве обманул Темнец?

Вообще-то Тимур представлял счастье немного по-иному, во всяком случае, часть его пока еще скрывалась в Машкином теле, пусть даже побитом и вонючем. Но с этой бедой он как-нибудь справится, все равно лучше, чем в Далёке или под махобоями Чингиза.

– И долго надо пить дар, чтобы стать новым варваром?

– Потребуется время. – Калоша подал кому-то знак. – Скоро почувствуешь, какими гибкими становятся члены и как отступают голод и жажда.

– Что будет с Чингизом?

Калоша преобразился, глаза его расширились, как в припадке, а сжатые кулаки мелко задрожали:

– Великое Отрезвление началось! Весь Треугольник пришел к Темнецу! И ты, Тимур Лютый, – с нами! Сегодня их история закончится. Начинается наша!

Скрытое бешенство остыло так же внезапно, как вспыхнуло, он снова стал прежним, скромным и улыбающимся, словно извиняясь за несдержанный порыв.

– А если… – Тимур запнулся, потому что заметил, как к бочке припадает Бонни, лакает и валится без чувств.

Темнец дружески похлопал по рюкзаку:

– Не беспокойся, справимся…

– Их отпустят?

– Конечно, нет. Они тоже примут дар великой Резины.

– Не думаю…

– Темнец не обманет. Это случится сегодня, до окончания Ночи… Тебе пора отдохнуть. Выбери любое место и спокойно вздремни, телу надо впитать дар великой Резины, первый раз всегда тяжело. Теперь ты можешь не бояться – никто не прикоснется к соратнику Темнеца. Ты – под защитой Резины. Завтра Темнец встретит тебя.

Калоша похлопал нового варвара по плечу и скрылся в глубине цеха.

Очередь страждущих терпеливо ждала. Густо витала вонь сапожной мастерской. Те, кто испил дар, пребывали в блаженном бесчувствии. Кажется, они были счастливы.

Тимур почувствовал такую усталость и лень, что справиться с желанием упасть и закрыть глаза пришлось одним способом: затянуть потуже лямки рюкзака и выскочить в Ночь.

Около ворот толпился хоровод обитальцев, в нем промелькнуло испуганное лицо Дохлика, который таки покинул свой пост. Сейчас друг был ни к чему.

Тимур слишком торопился.

С крыши высокого цеха было видно очень далеко. Тимур осознал вдруг, что отчетливо видит в темноте. Вернее, не видит, а понимает, что там происходит. Словно обитальцы рисовались в черноте серыми контурами. Наконец, заметил то, что искал: на площадке между трех цехов началась заваруха. Вот туда он и поспешил.

Спины лизнецов плотно теснились друг к дружке, стая, окружив жертву, работала споро, секла и колола. Их было слишком много. Тимур выхватил черный мячик и не мог выбрать, с кого начать, а потому заорал:

– Я Тимур Лютый! Прочь!

Мордочки, перекошенные злобой, обернулись.

– Вон, отродье! Он мой! – Для наглядности Тимур швырнул мячик в подвернувшийся лоб. Стая прыснула врассыпную. И хоть было их предостаточно, чтобы затоптать, но страх перед напарником Темнеца был слишком велик. Нападавшие попрятались в тени корпусов, на перекрестке остался один.

Тимуру показалось, что Чингиз завел руку за спину, чтобы ловчее орудовать махобоем, но, шагнув ближе, он увидел вместо плеча срез. Отсеченная конечность валялась в пыли. Сладостно пахло Тёплой Водицей.

Истекая кровью, Чингиз держался прямо:

– Что ж, пришлец лютый, торжествуй…

Тимур спрятал в руке мячик:

– У меня есть бинты и обезболивающее. Дойти сможешь?

Чингиз скривился от боли:

– Лучше ответь: выпил дар?

– Нет.

– У тебя запах.

– Размазал по куртке.

– Неужели провел Темнеца?

– Так как-то вышло…

Чингиз стал медленно падать вперед, но устоял, отказавшись от опоры предложенной руки:

– Значит, есть надежда…

– Где Ма… Салах?

– Их было слишком много, ты видел, они разорвали строй… Могу просить?

– Конечно…

– За других не боюсь, они справятся. Спаси сестру…

– Кого? – искренно не понял Тимур.