Красный Треугольник - Антон Чиж

– Это твое последнее слово?

– Может, поторгуемся?

Тяжко вздохнув, вождица стремительно вооружилась молотильником:

– Ты выбрал свою судьбу, Тимур. Нам будет не хватать тебя… Как жаль…

Боевые девчонки ощетинились цепями и заточками, вот теперь они стопроцентно были настроены серьезно. И это замечательно. Тимур уже ясно видел, как запустит мячик в лоб Клайду, как он увернется от Бонни и одолеет ее, а потом подумает, что делать с Вито. В любом случае умирать Тимур не собирался. С полной сумкой припасов это было бы крайне расточительно.

– Судьбу я буду выбирать сам. А ты, старая курва, засунь жалость твоим девкам поглубже между ног! – Проорав дерзость как можно похабней, Тимур точно знал, что делает: взбешенный враг наполовину побежден.

Кожаные складки на лице Вито сжались, молотильник взвился в стремительном обороте, тетка взъярилась.

Уже лопались молнии надвигающейся драки, уже рука напряглась перед замахом, как вдруг Бонни повалился лицом вперед, а шестогант бессильно обрушился на камни. Позади врага промелькнул зеленый плащ, второй хлопок – и Клайд так же бесславно уткнулся лицом в землю.

Вито растерянно озиралась, не понимая, что напало на ее войско. Но Тимур хорошо видел, кто пришел на помощь. Он так обрадовался, что, почти не целясь, запустил мячик в вождицу. Черный комок стремительно впился в жирный подбородок и вернулся в ладонь хозяина.

Вождица месрезов раскинулась в пыли беспомощным тараканом.

Тимур бросился на нее, отшвырнул молотильник, врезал тетке по ребрам, рассчитавшись за топку, и побежал за другом, который опять пришел на помощь.

Йежи удирал, и угнаться за ним не хватало сил. Вот ведь чудак, сделал доброе дело – повалил двух месрезов меткими булыжниками и вдруг опять устроил какие-то прятки с догонялками.

И Тимур бежал. Мимо скользили испуганные рожи торбников и лужников, живцы торопливо уступали дорогу, но Йежи несся избранным маршрутом.

Бежать с груженой сумкой было трудно. Тимур устал так быстро, что не успел даже приблизиться к своему спасителю. Йежи петлял и менял курс, как опытный заяц, уводя в сторону от своей норы.

Отставание увеличивалось.

– Йежи, погоди! – кое-как выкрикнул Тимур.

Старик оглянулся, не сбавляя ход.

И тогда Тимур остановился. Будь что будет, а ему нужно отдышаться. Йежи тоже остановился, но не приблизился.

– Что за дурь, – сам себе удивился Тимур, но тут Йежи поманил его за собой.

Долг благодарности требовал. Тимур побежал трусцой, скорее быстрым шагом. Старина двинулся так же неторопливо, но разрыва не сократил, а когда исчезал за поворотом корпуса, то обнаруживался у дальнего угла.

Вроде бы, прикинул Тимур, они двигаются в сторону Низких цехов, корпуса заметно мельчают.

Тимур попробовал обмануть бегуна и, дождавшись поворота, резко прибавил скорости. Но как только он завернул за угол, Йежи уже ждал на безопасно далеком расстоянии.

Забава стала надоедать. Перехватив надавившие лямки, Тимур ринулся в погоню, но что-то метнулось ему под опорную ногу и подсекло. Тело, ускоренное грузом, устремилось на камни и пребольно шлепнулось. Волчок из неба, каменных стен и улицы завертелся перед глазами. Вдобавок лоб заехал по кирпичу – и шлем не сберег. Тимур распластался, придавленный сумкой, но на этом дело не кончилось: его схватили за ногу и поволокли. Тимур пытался отцепить от себя петлю аркана, но у него ничего не получалось, нужно было хотя бы перевернуться, а это ему не удавалось. Кое-как он смог изогнуться, чтобы разглядеть, кто же все-таки это балует, но сумка мешала. Вот так да! Он оказался совершенно беспомощен: ни затормозить, ни перевернуться. Попытался скинуть сумку, повернувшись на бок, но лишь помог тянущему затащить себя на порог. И вдруг хватка ослабла, аркан соскочил с ноги.

Возвращенец, обозленный до предела, вскочил, собираясь поквитаться, треснув злодею в лоб черным шариком.

Невдалеке маячил силуэт в плаще. Охотник сматывал махобой.

– Машка?! – скорее с досадой, чем с радостью, завопил Тимур.

– Я Салах, не забывай… Прикрой дверь.

Первым делом Тимур избавился от баула и лишь потом, чтобы не давать Машке права командовать, закрыл створку, издавшую ржавый стон.

К легкому сумраку глаза привыкли быстро. Стали видны руины станков и остатки убогой мебели. Видимо, тут находилось что-то вроде слесарной мастерской.

Негероически проковыляв к токарному верстаку, Машка плюхнулась под ним.

– Значит, так… – громогласно заявил Тимур, собираясь подробно отчитать ее за коварную ловушку и вообще высказать все, что накипело по вопросу бывшей подруги, но его резко оборвали, потребовав не шуметь, а лучше заткнуться или хотя бы перейти на шепот.

Тимур глянул на Машку и осекся. Девчонке явно пришлось несладко. Исхудавшее личико обновили свежие ссадины и шрам во всю щеку, под глазами залегли густые синяки, словно она не спала трое суток, волосы спутались. И самым плохим было то, что от нее веяло усталостью поражения, когда солдат разбитой армии отступает много суток подряд, и уже нет надежды, но тупое упрямство не дает сдаться. Грозный противец выглядел не лучше дохлой собачонки Йежи. В зрачках поселилась тоска. И все равно Машка была прекрасна.

Тимур опустился на колени:

– Что случилось?

– Разное… всякое… – Машка облизнула побитые губы. – Зачем вернулся?

– Я не смог. Ты оказалась права.

– Увидел их изнутри? – Она попыталась ухмыльнуться, но лишь скривилась: в уголке рта красовался засохший сгусток.

– Стоило тогда предупредить… Раз уж решили сделать из меня проводника.

– По-другому Тимур не смог бы вернуться… – Машка смотрела прямо, не моргая. – Теперь ты знаешь. И ты сам выбрал проводника, чтобы пройти его путь. Это неизбежно. Иначе сюда не вернуться. Если тебе будет легче, то могу сказать, что я не знала, кого изберет Тимур для последнего возвращения. И никто этого не знал. Важно было доставить груз. Но вместо опытного противца, который нес спасение, вылез проводник, глупый пришлец. И мне плевать, веришь ты или нет.

Эти слова можно было считать официальным и последним извинением, если уж не от цеха противцев, то хотя бы лично от Салаха. Это уже немало. Во всяком случае, Тимуру было достаточно. И потому он сказал:

– Вашего Тимура нашли в городе с располосованным лицом. Рюкзака при нем не было. Я тут ни при чем.

Кажется, Машка что-то хотела спросить, но передумала.

– Я просто ждал его тут, у входа, – подсказал Тимур. – Не дождался, пошел наверх. Вот и все. Я не сносил ему голову, чтобы прыгнуть в вагонетку. И не должен был прочесть его прощальное письмо… Кстати, на меня в городе, или как вы тут говорите, в Далёке, охотился какой-то псих с махобоем.