Иезуит - Алекс Кейн

«Значит, эти изверги решили съесть меня завтра», — горестно подумал он.

Невеселые мысли лезли в голову. Он не знает ни слова на их языке, как же он будет разговаривать, когда переселится в тело индейца? Хорошо бы сбежать, но куда? Вокруг дикие, опасные джунгли со змеями и крокодилами. Хищных зверей он не видел, но и они наверняка тут водятся. Нет, выжить можно только здесь, вместе с людоедами. Что же делать?

Незаметно для себя он уснул, а проснувшись, увидел молодую симпатичную индианку. На ней была длинная, до колен, коричневая рубаха, на шее болтались несколько ожерелий из мелких камешков, а в длинных черных волосах виднелись разноцветные нити. В руках незнакомка держала глиняную плошку с мутно-желтым напитком.

— Упиа, — протянув ее Иштвану, прошептала девушка.

Он жадно выпил слегка кисловатую жидкость, прижал руку к груди, чтобы показать, как он ей благодарен, и случайно задел рану. Боль разлилась по всему телу, он застонал.

На красивом лице индианки мелькнуло сочувствие, она что-то пробормотала и выскользнула из хижины. А через несколько минут вернулась в сопровождении высокого седоволосого старика в светлых одеждах и что-то сказала, указывая на грудь пленника.

Тот опустился на колени, умелыми движениями размотал лианы и снял с раны листья. На изрезанном морщинами лице отразилась озабоченность.

Иштван понял, что увиденное дикарю не понравилось. Скосив глаза, он попытался рассмотреть рану. Вроде ничего страшного. Но когда старик вернулся с новыми листьями, Иштван решительно покачал головой.

— Нет!

Лекарь его понял и на своем гортанном языке принялся объяснять, что рану надо обработать. Иштван в ответ знаками попытался дать понять, что сам сможет вылечиться, если индейцы отдадут его вещи. Тыкал пальцами в ту сторону, где, по его мнению, находилась река, изображал руками свой сундук, и, наконец, старик догадался, о чем идет речь. Он вышел, а через некоторое время вернулся в сопровождении двух дикарей, которые несли сундучок Иштвана.

«Как они узнали, что это — мой?» — с удивлением подумал он и, с трудом приподнявшись, принялся выбирать нужные травы.

В сундучке сохранилось все, индейцы ничего не взяли, напротив, сверху лежала сутана, в которой он был на корабле, и кожаный мешочек с серебряной монетой, крестиком тамплиеров и кольцом.

К тому времени, как Иштван закончил разбирать сундук, в хижине набралось не меньше десятка индейцев. Все они были высокими, длинноволосыми, с коричневыми узкими лицами, совершенно лишенными усов и бород. Пленник знаками попросил разрешения одеться, и один из них, видимо, главный, согласно кивнул.

Облачившись в сутану, Иштван почувствовал себя увереннее и стал показывать, что ему необходимо вскипятить воду. Дикари засуетились, помогли ему подняться и проводили к тому самому костру, на котором вчера зажарили его спутников. Сейчас здесь все было убрано, и ничто не напоминало о жутком пиршестве. Единственное, что заметил Иштван — небольшое пятно крови на песке.

Он поспешно отвернулся и, стараясь об этом не думать, приготовил отвар в глиняной чаше. Индейцы, встав вокруг костра, с любопытством наблюдали за его действиями и тихонько переговаривались.

Когда отвар был готов, он вернулся в хижину, достал из сундука платок, смочил его целебным зельем и наложил на рану. Дикари толпой ходили за ним и ловили каждое его движение. Было заметно, что человек, сведущий в медицине, вызывает у них уважение.

Остатки отвара Иштван выпил, а потом демонстративно принялся читать найденную в сундучке Библию. Он понимал, что вечером его съедят, и всячески показывал хозяевам, что нисколько их не боится.

Бестолково потолкавшись, индейцы вскоре вышли, их сменила девушка, которая утром давала ему воды. Сейчас она принесла круглую миску с лепешками, поставила их на лежанку и удалилась.

Иштван осмотрел незнакомую еду, понюхал — пахнет неплохо. Откусив немного, он с удовольствием отметил — вкусно, и только сейчас понял, как сильно голоден. За несколько минут покончив с лепешками, он снова лег. И потянулись томительные часы ожидания.

Вдруг неподалеку послышались крики.

— Амару! Амару! — доносилось снаружи.

С трудом поднявшись, Иштван выглянул из хижины и увидел, что несколько человек стоят возле растущего неподалеку дерева, с ветки которого, покачиваясь, свисает большая змея. Один из дикарей палкой сбросил ее на землю и пришиб камнем. Краснокожие посмеялись и разошлись. «Амару» стало первым словом, которое Иштван понял на их языке.

Он опять лег и, прислушиваясь к каждому звуку, с замиранием сердца ждал, когда за ним придут. Но время шло, а никто его не беспокоил. Лишь все та же девушка заглянула, чтобы забрать пустую миску. Священник ломал голову, пытаясь понять, что же задумали людоеды.

Измученный ожиданием, Иштван заснул прямо в сутане. Спал он беспокойно, часто просыпался и прислушивался к звукам, доносившимся снаружи.

* * *

Прошло несколько дней, но ничего не изменилось. По утрам приходил старик-лекарь, осматривал грудь пленника и кивал, всячески показывая, что все идет хорошо. Рана Иштвана затянулась, слабость почти прошла, и чувствовал он себя прекрасно. Лишь постоянное ожидание смерти выбивало из колеи. Но индейцы его не трогали. Время от времени кто-нибудь из них заходил в хижину, что-то спрашивал, пытался объяснить, но Иштван ни слова не понимал.

Он целыми днями лежал, вспоминая Агнешку, Лукрецию, Марио… Они виделись ему одинаково далекими, словно ненастоящими. Здесь, под крышей из шкур, почти невозможно было поверить, что его жизнь в Европе — реальность. Иштвана отделяли от нее тысячи километров, а казалось, тысячи лет.

В то утро его, как обычно, разбудила все та же девушка, Она принесла завтрак. Иштван с удовольствием съел маисовую кашу, запил ее терпкой мутной жидкостью и снова взялся за Библию. Но не прошло и нескольких минут, как услышал единственное знакомое слово.

— Амару! — кричали дикари.

Опять увидели змею? Но в этот раз голоса их звучали куда тревожнее. Иштван откинул полог и увидел, как мимо его хижины несколько человек несут на руках юношу, почти мальчика, по лицу которого разливалась непривычная для местных бледность. Индейцы беспокойно переговаривались, срываясь на крик, и в каждой фразе звучало слово «амару».

С другой стороны к ним уже спешил знакомый Иштвану седоволосый лекарь. Повелительно махнув рукой, он приказал уложить юношу на кожаную лежанку под навесом, находившуюся невдалеке, и быстро его осмотрел. Дикари топтались рядом, взволнованно переговариваясь и время от времени пытаясь что-то объяснить старику.

Наконец тот встал и обернулся. Лицо его было мрачнее тучи, он что-то сказал окружившим его индейцам, те дружно вскрикнули и замолчали.

Мгновенно оценив ситуацию, Иштван оттолкнул охранявшего хижину здоровяка и рванулся к юноше. Быстро осмотрев пострадавшего, священник заметил на голени крошечный алеющий след змеиных зубов. Дикари, которые помнили, как он варил свои зелья, почтительно расступились, а старик-лекарь покачал головой — бесполезно.