Серенький волчок - Сергей Юрьевич Кузнецов

– Мы все хотим, чтобы нас любили, - сказала Маша.

– Как правило, нам хватает чтобы нас любил тот, кого любим мы, - ответил Горский. - А Волкову надо было, чтобы его любили все, кого он встречал. Помнишь, в "Бардо Тедол" описан мир голодных духов, прета-лока? Его обитатели никогда не могут насытиться. Боюсь, душа твоего Сережи Волкова сейчас направляется к этому миру. Или уже достигла его, лень дни считать.

– Может быть, - сказала Маша, - он хотел всеобщей любви, потому что любил всех?

– Может быть, - согласился Горский. - Но я всегда считал, что любовь не решает никаких проблем. Любишь ли ты, любят тебя, все это неважно. Вот и Волкова убили в конце концов, несмотря на всю любовь. Я вот подумал, - оживился Горский, - ведь даже Иван мог его убить. Например, из зависти.

– Почему - из зависти? - возмутилась Маша. - Поверь, я немного представляю себе Ивана, в нем нет никакой зависти.

– Я зато немного представляю себе природу мужской дружбы, - ответил Горский. - Смотри, они - друзья. Всю жизнь Сергей плывет по течению, позволяет, как все тебе говорят, событиям случаться. Иван все время барахтается, занимается бизнесом, терпит крах, снова пытается подняться - опять падает. Наконец, оказывается в одной конторе с Волковым, взятый по его протекции, буквально - на испытательный срок. Три года он лезет из кожи вон, делает карьеру - и все это время видит, как Волков живет рядом, будто ничего не происходит. Будто мир создан для того, чтобы Сережа Волков жил в нем комфортно.

– По-моему, это все твои фантазии, - сказала Маша.

– По-моему, ты влюблена в Ивана, - парировал Горский. - Поэтому я и хочу тебя предостеречь.

"Ты просто ревнуешь", - хотела было сказать Маша, но прикусила язык. Московские люди словно заразили ее своими страстями. Одно слово - мексиканский сериал. Кто сказал "ревнуешь"? Нормальные люди не ревнуют.

– Ладно, оставим, - сказал Горский. - Ты ведь завтра возвращаешься в Израиль, да?

– Да, сегодня последний день. Сейчас пойду в офис, прощаться со всеми.

– Приветы им передавай, - хмыкнул Горский. - И, кстати, посчитай еще разок время. Сдается мне, там что-то не так со временем.

– То есть? - спросила Маша.

– Когда приехал домой, когда приехала Таня, когда он звонил Свете, все вот это. Спроси еще разок, если тебе интересно, конечно.

Маше было уже неинтересно. Азарт детектива, разбуженный в ней Горским, пропал. Она готова была признать свое поражение: она не поняла, кто убил Волкова, как не смогла сложить из рассказов о нем целостный образ. Хорошо хоть деньги нашлись, подумала Маша, все-таки зарплату выплатят, да и Лизе спокойней будет.

Когда зазвонил телефон, Лиза не спала. Она вообще плохо спала эти дни. Все подтвердилось, шел четвертый месяц, удивительно, как она могла так долго ничего не замечать. Врач сказал, что беременность совершенно нормальная, может, ближе к родам придется лечь на месяц в больницу, но это еще не очень скоро, и вообще непонятно, кто ей сказал, что у нее не может быть детей. Рассматривая себя в зеркале, она думала, что Неведомо Кто услышал ее самые тайные мольбы и дал ей ребенка, на которого она уже не надеялась. Неведомо Кто дал мне ребенка от неведомо кого, думала Лиза, стараясь не вспоминать, с кем и когда она встречалась в мае. Какая разница, кто отец? Так или иначе, это случайный мужчина - других, собственно, и не бывало в ее жизни последние годы. Она думала, что никогда уже не полюбит мужчину, но сейчас понимала, что через полгода появится… ну, может, еще не мужчина, но определенно существо мужского пола, которое она будет любить всю жизнь. Его будут звать Никита, она уже решила. Самый лучший, самый любимый мужчина в ее жизни.

Она старалась не вспоминать май месяц - и не думать, что скоро надо будет продавать квартиру и переезжать к маме. От этого сразу начинало тошнить. Лиза еще не сказала маме о беременности и заранее сжималась от неизбежных расспросов о том, кто отец ребенка и почему она не хочет выйти за него замуж. Если бы не ситуация с деньгами, Лиза вовсе не нуждалась бы в маминой помощи, но теперь… страшно даже подумать. Ей почему-то казалось, что мама вряд ли обрадуется рождению Никиты. Господи, взмолилась Лиза Богу, в которого не верила, сделай так, чтобы все это как-нибудь разрулилось. Чтобы деньги нашлись, доллар снова стал шесть рублей, Гена сказал "черт с тобой, не отдавай ничего", неважно. Только чтобы не переезжать в ту двушку, только чтобы остаться в этой квартире, только чтобы все было как раньше, но еще появился бы Никита, Никитушка.

И тут зазвонил телефон. Это была Маша, она нашла деньги.

– Спасибо, - сказала Лиза Маше, но скорее всего - неведомо кому.

Со дня на день все ждали, что Гена сообщит об увольнениях. Зарплату задерживали, но никто не роптал - ясно было, что денег нет, и к тому же все уже знали, что в большинстве компаний деньги выдали в рублях по невыгодному курсу.

С утра, однако, по офису прошел слух, что Иван Билибинов и девушка Маша из Израиля нашли деньги, которые спрятал перед смертью Волков, так что дела не так плохи. Никто не знал точно, сколько денег и спасут ли они "Наш дом", но люди приободрились. Поэтому, когда Маша появилась, вокруг столпились даже те, кто раньше с ней почти не общался.

– Ну как, понравилось тебе в Москве? - спрашивали ее. - Жалко, ты поздно приехала, до кризиса было просто потрясающе! Зато сможешь рассказывать детям, что застала Москву, где еще были рестораны и кафе! Где еще была реклама на улице! Где были лучшие в Европе ночные клубы!

Маша улыбалась, кивала, отвечала на поцелуи в щечку и жалела, что, в самом деле, ей завтра улетать, а ей так понравилась Москва, нет, скорее, понравились эти люди, пытающиеся спасти свои островки покоя в лихорадочном городе. Не так уж важно, что их попытка не увенчалась успехом - Маша знала, что ей будет не хватать их, когда она вернется домой.

Подошел Абросимов, рассказал очередной анекдот ("При президенте Ельцине рубль упал. При президенте Лебеде он будет отжиматься"), поцеловал в щеку, пожелал приятного полета и стал звать Дениса, который принес прямоугольный пакет с большим бантом.

– Это тебе, - сказал он Маше. - Уж не знаю, когда у тебя там день рождения.

Маша разорвала обертку и достала небольшую картинку, заботливо вставленную в рамку. Иллюстрация из детской книжки: девочка, бегущая из домика трех медведей.

– Это я? - засмеялась Маша.

– Конечно, - сказал Денис. - А мы все - дикие русские медведи, которые ходят в Москве по улицам.

Подошла Лиза, обняла, поцеловала, прошептала на ухо: "Спасибо, спасибо, ты понимаешь, и от меня, и от ребенка, спасибо тебе", - и тут же ушла совещаться в кабинет Крокодила Гены, который тоже вышел к Маше, громогласно объявил: "Я всегда знал, что мы должны принять эту девушку как родную!", пожал руку, пожелал летной погоды. Пришел мрачный Федор Поляков, улыбающаяся Аля, сосредоточенная Света - все они пожимали руку, целовали в щеку, прощались, приглашали приезжать еще. Шутники добавляли: "С гуманитарной миссией ООН".