Твоя на одну ночь - Ольга Иконникова

когда он приехал, я так приободрилась, что решила впредь быть подле него. Что меня держит в Луизане? Светское общество? – она хмыкнула. – Оно отвергло меня уже много лет назад. Мне стало здесь трудно дышать, а я еще хочу глотнуть свежего воздуха.

Она воинственно потрясла головой, и я порадовалась тому, что она дождалась-таки своего сына-генерала.

– Мне кажется, сударь, вам стоит уехать из Луизаны, не встречаясь более ни с его величеством, ни с герцогом Лурье, – я посчитала нужным дать этот совет. – Я обещаю, что поговорю с королем и напомню ему об обязательствах перед вашим гарнизоном.

– Похоже, ваша светлость, вы неплохо знаете этот гадюшник, – снова усмехнулся Дюплесси. – И я, пожалуй, так и поступлю.

Мы с Мелани поднялись, и хозяева еще раз поблагодарили нас и за визит, и за щедрый подарок. Герцогиня осталась в гостиной, а генерал пошел нас проводить.

Когда мы вышли в вестибюль, туда же с бокового коридора выбежал светловолосый мужчина лет тридцати пяти.

– О, ваша светлость, простите, я не знал, что у вас гости! – он смущенно застыл у дверей.

Генерал, кажется, хотел представить нас ему, но не успел – потому что Мелли вдруг вскрикнула и рухнула на пол.

– Дидье! О, Джейн, это же Дидье! – всё повторяла и повторяла Мелли, силясь подняться с кровати. – Прошу тебя, позови его, я должна с ним поговорить!

Я вышла из спальни, в которую Мелани отнесли сразу после того, как с ней случился обморок, и за дверями увидела герцога Дюплесси.

– Как самочувствие мадемуазель Бонье? – с тревогой спросил он.

– Ей уже лучше, ваша светлость. Но, боюсь, мы еще какое-то время вынуждены будем пользоваться вашим гостеприимством. Мелани испытала слишком сильное эмоциональное потрясение.

– Разумеется, сударыня, сколько вам будет угодно! – заверил меня генерал. – Но скажите, действительно ли это ее брат?

– У меня нет оснований не верить ее словам, – ответила я. – Не думаю, что она ошиблась бы в собственном брате. Тем более, что он действительно служил в вашей армии, а ваша застава находится недалеко от Сарези. Сама я никогда не видела Дидье Бонье – он был кузеном моего покойного мужа. Но Мелани была очень близка с братом и сильно тосковала по нему все эти годы.

– Поразительная история! – выдохнул Дюплесси, вытирая платком выступивший на лбу пот. – Значит, я всё-таки не зря привез Шарля в столицу. Хотя теперь я должен называть его другим именем. Впрочем, к сожалению, даже после встречи с сестрой память к нему так и не вернулась.

Мы прошли в малую гостиную, где ожидала вестей старая герцогиня.

– Это так удивительно, не правда ли? – воскликнула она, подавшись вперед. – Наш славный офицер, кажется, обрел семью?

Она пребывала в радостном возбуждении. Она уже отвыкла от общества и теперь была счастлива, что такие события разворачивались прямо на ее глазах.

Самого месье Бонье мы обнаружили на улице, где он нервно ходил по крыльцу, пребывая в полном смятении. Он поднял на меня горевшие лихорадочным огнем глаза и спросил:

– Вы тоже моя родственница, сударыня?

– Можно сказать и так, – подтвердила я. – Вы – двоюродный брат моего покойного мужа герцога де Трези.

По лбу Дидье пролегли задумчивые морщинки.

– Простите, сударыня, но я ничего не помню, – признал он, судорожно сжимая голову руками.

– Ничего страшного, – мягко сказала я. – Мы не станем вас торопить.

Мы дали брату с сестрой возможность поговорить приватно, но этот разговор тоже ни к чему не привел, и уже когда мы с Мелли остались в спальне одни, она расплакалась, не таясь.

– Ах, Джейн, он совсем меня не помнит. Я рассказывала ему о нашей матушке, о детстве, о нашем домике в Розене, но ничто не нашло отклика в его сердце.

– Но ты всё же уверена, что это – Дидье? – я не могла не задать этот вопрос, хотя и понимала, что он обидит Мелани.

Так оно и случилось. Она сразу перестала плакать и посмотрела на меня с возмущением.

– Ты думаешь, я могла ошибиться в собственном брате? Да не было ни дня, когда бы я не думала о нём, не представляла его таким, каким запомнила в тот день, когда он забежал домой на четверть часа – чтобы рассказать, что ему дали новый офицерский чин. Да, за эти годы он сильно изменился, но это по-прежнему он – мой славный Дидье!

Я попросила прощения за свой вопрос, и Мелли чуть успокоилась.

– Как ты думаешь, Джейн, он когда-нибудь сможет всё вспомнить?

Я постаралась ответить как можно увереннее:

– Конечно, сможет. Быть может, толчком станут какой-нибудь знакомый с детства вид или чье-то лицо, или даже чей-то голос. Если хочешь, мы можем съездить в Розен – память может вернуться, когда он окажется в родных местах, пройдет по улочке, по которой бегал мальчишкой.

– Это было бы замечательно! – сразу воодушевилась Мелли. – Я тоже с удовольствием побывала бы дома. А еще я постараюсь устроить ему встречу с Клэр Брильен – помнишь, я говорила тебе о девушке, в которую он был влюблен? Думаю, я могла бы пригласить ее в гости и в тот же день позвать к нам и Дидье. Надеюсь, она обрадуется, когда увидит его.

Я одобрила эту затею, но ей неожиданно воспротивился сам Дидье Бонье.

– Простите, мадемуазель, но я не считаю возможным участвовать в подобных представлениях. Я не хочу показываться людям как обезьянка у бродячего шарманщика. Быть может, я сам стану искать с ними встречи – но только тогда, когда хоть что-то вспомню. А пока я намерен вернуться в гарнизон вместе с его светлостью. Я состою на службе и не должен ею пренебрегать. Я не хотел обидеть вас своими словами, мадемуазель Бонье, и обещаю вам – если ко мне вернется память, вы будете первой, кому я об этом напишу.

Он поклонился и удалился, оставив нас в растерянности.

– Не судите его слишком строго, мадемуазель, – обратился к Мелани герцог Дюплесси, – он пребывает в смятении. Он не понимает, кто он такой, и это его тревожит.

Мелани грустно улыбнулась:

– Как я могу его судить, ваша светлость? Я счастлива уже оттого, что он нашелся. Если он обретет память, я буду счастлива вдвойне. Мы надеялись, что он