Источнику не нужно спрашивать пути - Берт Хеллингер

Иногда, если хочешь закрыть умершим глаза, например, родители хотят закрыть глаза своего умершего ребенка, умершие противятся этому, снова открывая глаза. Из этого видно, что что-то между ними осталось нерешенным. И это нерешенное необходимо найти. Если внимательно следить за таким движением, возможно, решение будет найдено.

Очевидно, что речь здесь идет о вторжении в царство мертвых. Терапевт может и смеет это делать, только если он после (и это крайне важно!) немедленно вернется назад. Нельзя оставаться в этом пространстве. Это плохо для любого.

— Это значит, что ты не доверяешься умершим?

— Я доверяюсь умершим из моей семьи. Я чувствую их силу за своей спиной. Если в расстановке поставить за спиной участника его предков со стороны отца и со стороны матери и попросить его дышать глубоко, можно увидеть, сколько силы и, как ни странно, тепла идет от предков. Многим становится при этом очень тепло. Это — хорошее движение, движение от умерших к живым. Для многих решение становится возможным, если они смотрят не только на свою семью, а получают силу для решения из благословения своих предков.

— Когда ты доверяешься смерти, что это значит?

— Смерти нужно довериться так или иначе. Тот, кто боится смерти, не сможет делать эту работу. Тот, кто не сможет идти с клиентом, куда необходимо, не сможет посмотреть в лицо смерти и признать, когда необходимо, что и его время прошло, не сможет делать эту работу. Терапевт должен быть хорошо знаком со смертью, в смысле чувства глубокого уважения и защищенности. Смерть — это посланник чего-то высшего, что живо.

— В этой связи ты говорил: смерть никогда не приходит слишком рано.

— Да, смерть приходит всегда вовремя. Это так и есть. Много путаницы возникает в процессе расстановок и терапии вообще, когда вина за смерть одного человека приписывается другому, например убийце. Тогда мы злы на убийцу. Но многие расстановки показали, что умершие или убитые видят это иначе. Они узнали, что смерть находится в руках чего-то высшего, смогли принять ее, им не кажется, что с ними обошлись несправедливо, что они умерли слишком рано.

— Когда ты вводишь в расстановку смерть, иногда что-то меняется. Ты говоришь тогда, что истинная смерть всегда смотрит на своего хозяина и не движется.

— Не совсем так. Если я ставлю смерть, часто выясняется, что участник видит в качестве смерти другого человека. Во время одного курса в Италии мы работали с женщиной, которая панически боялась, что ее дети могут умереть и что она сама может умереть. Мы расставили ее, ее детей и смерть. Заместитель смерти сразу сел на пол. Он внезапно стал ребенком. Я спросил женщину, что произошло в ее родительской семье. Она сказала, что ее мать абортировала девятерых детей и хвасталась этим. Тогда мы посадили на пол девять детей, среди которых был и заместитель смерти, а мать поставили за ними. Мать показала большое волнение и села к своим абортированным детям. Там она успокоилась. Было совершенно ясно, что страх смерти был страхом перед матерью, которая сделала так много абортов. Когда расставляешь смерть, часто выявляется нечто скрытое. Такая «смерть» ненастоящая.

В таких случаях я иногда ввожу в расстановку настоящую смерть. Настоящая смерть, как правило, неподвижна. Иногда она смотрит вдаль, на своего хозяина, как ты это хорошо сказал. Конечно, возможны варианты. Нельзя это определить четко. Когда ставишь смерть, необходимо внимательно следить за движением, следить за тем, не происходит ли что-нибудь помимо нее, что необходимо сначала разрешить.

— Я наблюдая, что ты все чаще в конце работы поворачиваешь клиентов. Они смотрят, так сказать, в будущее.

— Именно когда работаешь с умершими, важно, чтобы живущие в конце склонились перед ними. Но, если умершие упокоились с миром, нельзя оставаться рядом с ними. Нужно отойти от них, отойти немного назад, повернуться и посмотреть в будущее. Это важное движение. Это основное движение для решения. После того как нечто разрешено, необходимо оставить это позади и свободно смотреть вперед, в свое будущее.

— В последнее время я видел, что после того, как дети вновь обрели и приняли своих родителей, ты уводишь детей от родителей немного вперед.

— При хороших решениях родители всегда стоят за спиной детей, а дети уходят от родителей в собственное будущее. Тогда родители чувствуют себя хорошо. Это не означает, что отношения с родителями прерваны, совсем нет. Именно когда движение идет вперед, родители чувствуют себя исполнившими свой долг, потому что они видят, что сделали свою работу, завершили ее, дети прочно стоят на ногах. И все же дети остаются связанными со своими родителями.

Это движение означает, что я должен вывести из поля зрения свое прошлое. Я должен забыть его и больше не вспоминать.

Такое движение вперед требует внутренней дисциплины. Оно идет рука об руку с забвением. Забвением в смысле: я решил и оставляю это позади.

Помогать — это высокое искусство. Эта глава расскажет, как можно помогать в гармонии с действительностью, где нужно отступить, чтобы, помогая, не перейти границы своих возможностей.

Б. X.: Многие относятся к проблеме так, будто она является основой для решения. Но для решения мне не нужна проблема. Если я погружаюсь в чью-то проблему, то и я, и клиент теряем энергию, нам не хватает сил для действия. Поэтому лучше забыть о проблеме и посмотреть на решение.

Клиентке: Я расскажу тебе секрет решения.

КЛИЕНТКА: Очень хорошо.

Б. X.: Для того чтобы найти решение, проблема не нужна. А ты привязываешь решение к знанию о проблеме.

КЛИЕНТКА: Ты не мог бы повторить это.

Б. X.: Ты привязываешь решение к знанию о проблеме. Сама проблема — всегда препятствие к решению. Это очевидно. Если я начну сейчас исследовать проблему, я создам препятствие для решения.

В этой связи я хотел бы открыть еще одну тайну. Интуиция действенна, только если я смотрю на решение. Кто смотрит на проблему — у того взгляд сужен. Он рассматривает детали, и от него ускользает целое. Кто смотрит на решение, всегда имеет в поле зрения целое и увидит выход на более высоком уровне. Этот выход блеснет внезапно из ниоткуда, и нужно быстро следовать ему.

Проблема возникает там, где есть любовь. Поэтому я могу понять клиента и его проблему, только если увижу, где покажется любовь клиента.