Операция «Зомби» - Сергей Самаров

Боевики растерялись. Они привыкли нападать, а не защищаться. Они пришли сюда нападать, пришли как представители силы. Кроме того, вид собственной крови всегда тормозит реакцию. Полковник с капитаном только еще перепрыгивали через забор, забыв про существование калитки, возле которой они прятались, а «сосед» уже успел штыком лопаты ударить в лицо второго противника и черенком в крупный лоб лысоватого. На этом схватка во дворе закончилась. Закончилась она и в доме, откуда еще один «сосед» вывел последнего боевика со светящейся яркой шишкой на лбу и с заломленной за спину рукой.

– Машину! – скомандовал полковник Яблочкину.

Капитан сразу же исчез. И уже через две минуты микроавтобус «Фольксваген» стоял за воротами. «Соседи» в это время вели с соседнего участка остальных участников нападения. Вернее, вели только двоих, которые и несли на себе третьего.

Из дома вышла женщина. Опасливо осмотрелась.

– Все в порядке, – успокоил ее «сосед». – Можете выходить. Сегодня, я думаю, едва ли кто еще пожалует...

– Собирайтесь, – сказал Мочилов. – С нами поедете. Вам на время необходимо спрятаться.

– Мне не хотелось бы, чтобы дочери ехали с этими... – показала женщина на окровавленных боевиков, которых в это время перевязывали, не слишком, впрочем, старательно и без гуманистических увещеваний о долгой предстоящей жизни и о том, что все заживет до свадьбы.

Сами боевики, похоже, так и не сообразили, что с ними произошло. В их понятии, как, впрочем, и в понятии большинства, кто освоил азы боевых искусств, но настоящей школы не прошел, чтобы потерпеть поражение, надо сначала провести бой. А они начать его даже не успели, когда уже оказались в плену. Это выглядело чуть ли не нарушением правил и одновременным крушением их несбывшихся надежд. Они не знали, что правила не всегда устанавливают они.

– Поедете с капитаном Яблочкиным в джипе. Я пересяду в микроавтобус. Геннадий Рудольфович не звонил?

– Больше не звонил. Только утром, как прилетел на место. А вы...

– Я полковник Мочилов. Мы с вами по телефону разговаривали.

– Понятно.

Яблочкин открыл ворота, чтобы заехать на микроавтобусе во двор. Ни к чему посторонним видеть, что за погрузочные работы ведутся на генеральской даче. А погрузочные работы велись спешным порядком. Подвал разведцентра вместе со знаменитым развязывателем языков Александром Дмитриевичем уже дожидался боевиков Структуры.

Полковник Мочилов успел доложить по телефону информацию генералу Спиридонову. Генерал приказал быть готовым к командировке:

– Начальник управления выделил вам в подчинение роту спецназа.

– Рота в «Як-40» не поместится. Хватит одного взвода. По силам это равняется общевойсковому батальону. А лучше бы вообще оставить солдат в покое и использовать одних офицеров.

– Второй самолет вылетит за вами следом.

Тучи на юге, вблизи Каспия, стали уже почти угрожающими. И откровенно намеревались переместиться севернее. Пока еще светит солнце, даже вечером жаркое, но скоро придет гроза. Сильная и могучая, обновляющая. После грозы дышать будет легче. После грозы всегда легче живется, словно сам переменился и новую жизнь начал.

То же самое крыльцо, перекаленный солнцем и выветренный до раковин бетон. Те же два молчаливых охранника на крыльце административного корпуса. Тот же коридор и та же манера сопровождения. Только на этот раз сзади пристроился еще и Андрей. Но чувство беспокойства, вызванное сообщением Ангела, нарастало, мешало сосредоточиться и принять правильное решение. И какое решение может быть правильным? Что может он предпринять отсюда, издалека, даже не имея связи? Конечно, у Мочилова люди серьезные. Это не оперативники ФСБ, которых избили какие-то доморощенные боевики Структуры. Но численно большую охрану выставлять нельзя – это сразу засветило бы Геннадия Рудольфовича. А Структура может послать и сильную команду. Смогут ли охранники защитить его семью? В том, что спецназовцы ГРУ сами лягут, но не отступят, Легкоступов не сомневался. Видел таких парней в деле и отлично знает, как их готовят. Но лечь – этого мало. Следует именно защитить семью. А в таких мероприятиях грушники как раз и не специалисты. Кроме того, случись какое-то обострение, случись бой, могут и жена, и девочки пострадать. Пуля не выбирает себе цель. И летит всегда по прямой. Случайный выстрел окно прошибет, и кто в это время за окном любопытный окажется? Кое-где эта же пуля даже и стену не посчитает препятствием. Дощатая обшивка веранды, например, защитой не послужит. А окажись во время боя кто-то там, беда – это все равно что на открытом месте оказаться.

Что можно предпринять?

Предпринять в этой ситуации в нынешнем положении генерала ничего нельзя.

Остается только положиться на полковника Мочилова и его людей. Но выказать обеспокоенность все же следует. Не истеричность, а именно обеспокоенность. А тут еще Мочилов перестарался – зачем-то захватил Решетова, хотя они предварительно обговаривали ненужность такого варианта. Это сразу насторожило деятелей Структуры. Конечно, опять думают на него, на Легкоступова. Но, очевидно, были у полковника веские аргументы для проведения такой акции. Только вот зачем водителя застрелили? Совсем постороннего человека... Стоп-стоп-стоп! Застрелили водителя? Стали бы спецназовцы ГРУ отстреливать какого-то водителя в Москве? Они и без того хорошо умеют обезвреживать людей. Отстрел водителя – это совершенно ненужная и возмутительная акция. Примитивнейшая уголовщина... Не пошел бы на это Мочилов. А если это и не Мочилов вовсе? Тогда кто же? Какой-то из отделов ФСБ, если бы вмешался по собственной инициативе, тоже не пошел бы на стрельбу. Кто же это, кто же, кто же?..

Спокойнее. Не срываться. Спокойнее.

Эти раздумья, вместе с опасениями за безопасность семьи, совсем обескуражили генерала, привыкшего к ясности фактов и управляемости событий. Он всегда стремился к такому сам и сотрудников своего отдела приучал просчитывать любую случайность – от не вовремя загоревшегося красного сигнала светофора до аварийного отключения электричества. И он сейчас совершенно не мог решить, что следует предпринять, как себя следует вести. Хотя, в принципе, линия поведения им уже была выработана достаточно ясная. Он прибыл сюда не по своей воле. И не горит стремлением к пламенному сотрудничеству. Так и следует продолжать. Естественно, деятели Структуры не могут заподозрить, что он, генерал ФСБ, еще неделю назад так активно работавший против ГРУ, обратился за помощью именно к этой организации. Должны думать, что он в состоянии написать рапорт и доложить по инстанции в своем родном ведомстве. Но если там у них настолько сильные позиции, как они желают показать, то отследить прохождение подобного рапорта несложно. И они наверняка уже все проверили, хотя по-прежнему сомневаются...

Эх, была бы хоть какая-то связь! Может, стоит обратиться к капитанам-спецназовцам? Они здесь нужны Структуре не как специалисты по убойным делам. Пока профессор Тихомиров не сумеет достать из их памяти то, что достать надеется, им ничего не грозит. И есть возможность рисковать. Пусть и рискнут. Хоть на пять минут обеспечат генерала спутниковым телефоном. Только следует как-то найти момент и подойти к капитанам тогда, когда с ними нет обычного их сопровождающего и когда с самим генералом рядом нет Андрея.