Сестра - Луиза Дженсен

– Иногда скучаю, но мне безумно нравится жить здесь. Вечная суета. Все время что-то происходит. После смерти Шиван деревня потеряла для меня привлекательность. А теперь еще Чарли… Не могу представить, что я когда-нибудь вернусь обратно. Я чувствую, что мое место здесь.

– А вот я больше не знаю, где мое место. – Прихлебываю чай, стараюсь унять дрожь в голосе. – Можно мне принять душ?

– Тебе незачем спрашивать.

Струя воды, падающая из лейки душа, такая мощная, что я начинаю ловить ртом воздух и кручу ручку, чтобы уменьшить давление. Шампунь Эсме пахнет имбирем, но сколько бы раз я ни намыливала голову, все равно ощущаю в волосах слабый запах дыма.

Полотенце мягкое, как вата, я насухо вытираюсь в спальне, изучая содержимое своего чемодана, разбросанное по кровати Эсме. Сначала раздумываю, не одеться ли мне, но потом натягиваю пижаму. По мягкому ковру босиком шлепаю в гостиную.

Позже, держа на коленях тарелки лазаньи со шпинатом, мы, посмеиваясь, смотрим сериал «Друзья» и дивимся, как постарела малышка Дженнифер Энистон. Я благодарна за это нормальное состояние, за впечатление, что это обычный светский визит. Несмотря на возражения Эсме, я кручусь вокруг нее в кухне, насухо вытираю безупречно вымытые ею тарелки, аккуратно ставлю их на узкую поверхность рабочего стола.

– Ну, так как ты? – Эсме вытирает руки, наливает мне бокал пино и увлекает меня на диван.

– Отлично.

Эсме приподнимает бровь.

– Ну, ладно, – говорю я. – Раньше было лучше. У меня была замечательная работа, кошка, сказочный дом, был парень, которого я любила. Я действительно его любила.

Эсме стискивает мою руку.

– Он пришел к дому дедушки и бабушки, хотел повидаться со мной, – говорю я. – Бабушка чуть не избила его скалкой. Дедушка еле ее удержал.

– Дэн идиот.

– Я знаю, но это был мой идиот. Он продолжает мне звонить.

– И что говорит?

– Я не беру трубку.

– Молодец.

– Он и пишет. Хочет встретиться. Объяснить.

Эсме делает большие глаза.

– Нет объяснений тому, что он сделал. Дэн оказался не тем человеком, которого я знала.

– У меня такое же чувство. – Я кладу руку Эсме на плечо. – Не могу поверить, что он это сделал, и не понимаю, почему Анна так меня ненавидит. – Я оглядываюсь, словно она может выскочить откуда-то из-за мебели.

– Не знаю. Может, она ревновала, детка? Была влюблена в Дэна?

– Он твердо стоит на том, что у них это было один раз и ничего не значило. Но даже если это правда, мне кажется, у нее все равно могли возникнуть к нему чувства.

– Может быть, она не могла перенести, что ее отвергли?

– Может быть. Я так рада, что не познакомила ее с Лекси. Представляешь, каково бы ей было сначала думать, что есть человек, в котором есть частичка Чарли, а потом узнать, что все это ложь?

– Анна ненормальная. Тебе незачем больше из-за нее переживать.

Мы обе знаем, что это неправда.

– Ее закроют очень надолго, Грейс, вот увидишь. Никто не позволит ей разгуливать на свободе, пытаясь убивать людей.

Меня передергивает.

– Это был поджог с намерением создать угрозу жизни.

– Одно и то же. Чокнутая сука.

– Хоть бы полиция ее нашла.

Эсме доливает последние капли вина в мой бокал, затем приносит из кухни другую бутылку, насыпает в миску чипсов.

– А коттедж? Ты все потеряла?

– Нет, слава богу. Пожар был локализован, ковер обгорел, и кое-что из мебели выгорело, но в основном вещи пострадали от дыма. Бабушка трижды стирала одежду из моего шкафа, но… – Мой голос надламывается. – Там было столько дыма.

– Тебе очень повезло.

– Так мне все говорят.

– А что теперь?

– Коттедж опечатан. Ценные вещи у дедушки в гараже. Полиция получила то, что им требуется, и теперь все в руках страховой компании. Дело уладится примерно через месяц.

– Ты можешь оставаться у меня, сколько пожелаешь.

– Спасибо тебе. Мне не хотелось ехать к маме. Там практически постоянно живет дочь Оливера со своими детьми, так что места и так не хватает. Как только Анну схватят, я смогу вернуться домой, пожить у дедушки и бабушки. Полицейские говорят, что если я позвоню им, то они приедут незамедлительно, но я просто не могла рисковать. Не хочу никого подвергать опасности. – Я сую в рот хрустящую картошку, соль и уксус жалят воспаленное горло. – Анна не станет искать меня здесь.

– Конечно, не станет, – говорит Эсме, и мы молча пьем вино. Я стараюсь не вздрагивать, когда снаружи звучит сигнальное устройство какого-нибудь автомобиля, уверяя себя, что я в безопасности, что Анна меня не найдет. Но меня постоянно терзает вопрос, где же она.

Кофейник бурлит и пускает пар, я наливаю горячий кофе в кружку-термос Эсме, вручаю ей банан. Она выдергивает из розетки мобильник, бросает его в объемистую сумку.

– Каковы твои планы на сегодня? Здесь будет по-настоящему некомфортно. Предсказывают потепление. Как обычно. В апреле жара, а когда пойду в отпуск в августе, вероятнее всего, пойдет дождь.

– Может, пойду прогуляюсь, – лгу я. Это наш ежедневный сценарий. Я жду, пока Эсме пожелает мне хорошего дня, а я лучезарно ей улыбнусь и скажу, что постараюсь. Но вместо этого она кладет на рабочий стол список покупок.

– Не могла бы ты тогда прикупить кое-что, дорогая?

– Я не уверена, что…

– Грейс, в Лондоне живет примерно десять миллионов человек. Даже если бы Анна знала, что ты здесь, чего она не знает…

– Тебе это неизвестно.

– Ты здесь уже почти неделю. Если бы ей было суждено тебя найти, она бы уже это сделала.

– Ты ее не знаешь.

– Так же как и ты не можешь до конца ее знать. Что ты собираешься делать, если ее так и не поймают? Вечно сидеть взаперти?

Я грызу ноготь. Эсме вздыхает, ее рука тянется к списку и комкает его.

– Извини, Грейс. Не хочу на тебя давить. Мне просто нестерпимо видеть тебя в таком состоянии.

Я накрываю ее руку своей.

– Оставь список. Я попытаюсь.

– Ты не обязана…

– Знаю. А теперь беги, а то опоздаешь на поезд.

Наклонив голову, я разглаживаю смятый листок, а она тем временем забирает свои ключи и кофе.

– Желаю тебе приятного дня, Грейс. Не стесняйся порыться в моем шкафу, подбери себе что-нибудь летнее.

Я смаргиваю слезы и бодро улыбаюсь.

– Хорошо.