Злой волк - Неле Нойхаус

– Вы не должны напрягаться. Если вы хотите, то можете поговорить с психологом. – Врач коснулась рукой плеча Ханны, и она прочитала в ее глазах сочувствие. Но Ханна в этом не нуждалась.

Она закрыла глаза. Только не думать об этом. Будет лучше всего, если она вообще не будет пытаться о чем-либо вспоминать. Если она этого не помнит, может быть, она сможет вообще забыть, что это произошло. Она должна как можно скорее позвонить своему агенту, чтобы тот состряпал подходящую легенду для прессы и общественности, так как все равно не удастся долго скрывать, что с ней что-то случилось. Авария – хорошая версия. Да, с автоаварией можно жить. В свете фар что-то проскользнуло перед ней, пересекая дорогу, и она инстинктивно дернула руль влево. Ханна испуганно вздрогнула, так явно она увидела эту ситуацию перед своими глазами. Она ехала домой, когда какое-то животное оказалось перед ее машиной. Она успела уклониться от столкновения и потом… Громкая музыка. Животное в пучке света фар. Барсук или енот. ПОЛИЦИЯ – ПОЖАЛУЙСТА, СЛЕДУЙТЕ ЗА НАМИ. Знак аварийной остановки. Обрывки воспоминаний пробивались сквозь туман в ее голове, вперемешку и некстати. Она была изнасилована. Кто ее нашел? Какие-нибудь посторонние люди, которые увидели ее слабой, безобразной и истерзанной?

Ханна сжала руки в кулаки, пытаясь подавить выступающие слезы. Боже мой, какой позор! Как она сможет жить с этим дальше?

Когда Боденштайн, Крёгер, Алтунай и Пия прибыли на Петер-Бёлерштрассе, вместо двух затребованных полицейских автомобилей их ждало целое подразделение спецназа.

– Что это значит? – спросил Боденштайн руководителя оперативной группы, увидев мужчин в черной боевой униформе. Чуть позже он выяснил, что Остерманн при сообщении упомянул, что задерживаемое лицо является членом группы «Короли дороги», и поэтому его запрос был перенаправлен Центральной диспетчерской службой в Отдел по борьбе с организованной преступностью, и был мобилизован отряд спецназа.

– А вы хотели просто постучать и войти? – надменно спросил руководитель оперативной группы.

– Разумеется, – ответил Боденштайн холодно. – И именно так мы сейчас и поступим. Я не хочу устраивать здесь шумиху и без всякой нужды провоцировать мужчину скоплением заряженных тестостероном боевых машин.

Руководитель оперативной группы скорчил пренебрежительную гримасу.

– У меня нет желания после этого целый час писать протоколы из-за того, что ваше провинциальное начальство неправильно оценило ситуацию, – сказал он. – Я скоординирую действия. Мои парни знают, что им делать.

Все больше прохожих обращало на них внимание, жители домов с любопытством высовывали головы из окон или перевешивались через балконные заграждения. Пия нетерпеливо покачала головой. Ее шефу опять помешала его врожденная вежливость.

– Если вы и дальше будете продолжать дискуссию, птички заметят опасность и упорхнут, – вмешалась она. – Я бы тоже хотела сегодня когда-нибудь попасть домой.

– Что же вы вообще… – начал руководитель оперативной группы, но его высокомерный тон и его поведение мачо постепенно вывели Боденштайна из себя.

– Ну, хватит, – энергично прервал он его. – Мы идем туда, пока не появилось телевидение и наш подлежащий задержанию объект не увидел свой собственный дом в «Гессенских новостях». Вы оставайтесь внизу и охраняйте выходы.

– На вас нет бронежилета, – проворчал мужчина, который считал, что задета его честь. – Я и один из моих парней пойдем с вами.

– Ну, если вы так хотите… Боденштайн пожал плечами и собрался идти. – Но вы будете держаться на заднем плане.

Дом номер 143 был одним из многих безликих серых жилых блоков шестидесятых годов. В теплый субботний вечер жизнь жильцов большей частью протекала на открытом воздухе. Люди сидели на своих балконах, на газоне между домами дети играли в футбол, пара молодых мужчин крутилась у машины. В тот момент, когда они приблизились к входной двери, она открылась. Из нее вышли две молодые женщины с детской коляской и недоверчиво посмотрели на них.

– Что здесь случилось? – спросила одна из них, увидев бойцов спецназа.

– Ничего. Проходите, – грубо рявкнул шеф спецназовцев.

Естественно, он добился этим как раз противоположного. Обе женщины остановились, одна из них достала даже мобильный телефон. Пия заторопилась. Вся акция привлекала слишком много внимания.

«Принцлер», – прочитал Джем на одной из табличек со звонками. Четвертый этаж.

В доме пахло едой.

– Мы с Пией поедем на лифте, а вы идите по лестнице, – обратился Боденштайн к Алтунаю и Крёгеру и нажал кнопку лифта.

– Может быть, пойдем лучше по лестнице? – простодушно спросила Пия.

Она знала ответ шефа заранее, но не могла его не подцепить. Прошлым летом он во всеуслышание заявил, что без всяких нелепых фитнесов и диет сможет сбросить пару килограммов, просто всегда вместо лифта поднимаясь по лестнице. С тех пор она, конечно, была свидетелем того, как он два-три раза действительно поднимался по лестнице, несмотря на работающий лифт.

Пришел лифт.

– Я каждый день горько раскаиваюсь в том, что посвятил тебя в мои тайные планы физической подготовки, – ответил Боденштайн, после того как за ними закрылись двери. – Ты теперь до конца моих дней будешь подцеплять меня этим легкомысленным признанием. Я предлагаю пойти по лестнице на обратном пути.

– Как и всегда. – Пия многозначительно усмехнулась.

Через некоторое время они стояли перед поцарапанной дверью, на которой висел пыльный венок из пластиковых цветов. На коврике было написано «Добро пожаловать!». Боденштайн нажал на звонок. За тонкой дверью из клееной древесины на большую громкость было включено радио, но ничто не шевельнулось. После второго звонка радио замолчало. Боденштайн постучал.

Все произошло неожиданно и очень быстро. Дверь чуть приоткрылась, и два бойца спецназа, опередив Боденштайна, бросились на дверь, которая с грохотом ударилась о стену. В квартире раздался пронзительный крик, вслед за ним вступил второй голос, сопровождаемый глухим ударом и сдавленным кашлем. Мяукая, между ногами Пии на лестницу, как молния, прошмыгнула белая кошка.

Пия и Боденштайн протиснулись в квартиру. Их взору предстала гротескная картина. В коридоре стояла грациозная старая дама с тщательно завитыми локонами. В руке она держала аэрозольный баллончик, а в ногах на светло-сером ковре корчился руководитель оперативной группы. Другой боец прислонился к стене. Он кашлял, а его глаза слезились. Вот так сюрприз!

– Руки вверх! – Старая дама с воинственным видом направила баллончик на Боденштайна. Ему еще никогда не угрожала восьмидесятилетняя женщина в золотых очках для чтения, но, учитывая ее яростную решительность, он счел за лучшее подчиниться.

– Успокойтесь! – сказал он. – Меня зовут Боденштайн. Я из уголовной полиции Хофхайма. Пожалуйста, извините за невежливое поведение моих коллег.