Королева в ракушке. Книга вторая. Восход и закат. Часть вторая - Ципора Кохави-Рейни

Наоми ненадолго отвлекается от романа только во время визита профессора Тревора Ропера. Она с удовольствием показывает ему страну. Профессор обрадован, когда узнает о том, что в своей книге Наоми рассказывает о союзе между нацистами и коммунистами.

Исследования в Европе помогают развитию сюжета. Она сама воплощается в каждом образе романа, будь то коммунист или нацист, молодая сионистка или богатая красавица, свободный художник или безработный.

Герои романа становятся инструментами в поиске ответов на философские вопросы, поводом для высказывания собственных мыслей о человеческом роде. Ее не оставляют размышления о том, каким образом целое поколение было погружено в бездну насилия, подчинено культу личности, попало в плен завораживающих символов.

Она сводит в романе Артура Леви, прототипа отца, и его университетского друга доктора юстиции Александра Розенбаума.

Александр был воспитан в еврейском доме, помнящем о своих корнях. Молодой Артур воспитывался германским патриотом, мечтая о государстве аристократов духа. После войны, Александр репатриировался в страну Обетованную. Спустя несколько лет он вернулся в Германию как сионистский посланец в германскую еврейскую общину.

В доме друга юности он знакомится с художником Вольдемаром Шпацем.

Наоми описывает историю, которая происходила на ее глазах.

Ицхак Меир, по кличке Аполлон, приехал в Германию из Польши после войны. В шикарном ресторане, где поет Марлен Дитрих, Аполлон исполняет песни, высмеивающие нацистов. Эсэсовцы устраивают провокацию. С помощью Марго, подруги Аполлона, они всовывают в его карман пистолет. Выстрелом из окна ресторана убивают прохожего. Аполлон арестован, но суд все время откладывается. Господин Леви просит одного из известных берлинских адвокатов защитить его друга. Адвокат отказывается: не собирается защищать человека из восточной Европы, у которого достает наглости подниматься в эти дни на сцену в Германии. Имя его – Ицхак Меир – усиливает антисемитизм. Товарищ Аполлона Вольдемар Шпац потрясен. Он рассказывает сионисту Александру о том, что собирается зарисовать марш нацистов в Нюрнберг. Это, по его мнению, должно стать важным историческим документом. Когда в газетах было опубликовано сообщение о плане Гитлера – посетить этот город, спросили господина Леви: «Что сделает ваш отец в день этого марша?» – он уверенно ответил: «Закроет все окна и двери, опустит жалюзи на стекла, чтоб дом не запачкали взгляды жлобов».

На фоне воспоминаний об исторических событиях тридцатых годов двадцатого века, происходит развитие сюжета. Юноша Саул становится коммунистом, поклонником Будённого. Он уже не согласен с тем, чему учат в сионистском движении «Ашомер Ацаир». А Иоанна восхищается книгой Теодора Герцля «Старая новая страна». Даже повесила его портрет над своей кроватью. Саул и Иоанна слушают выступление доктора Розенбаума из Палестины. Саул разочарован. Лектор даже не упомянул великую революцию, которую следует совершить, чтобы создать государство, как пример всем народам мира. Иоанна восторженно воспринимает слова сиониста.

Израиль следит за развитием сюжета романа. Она вводит в роман легенду о мальчике и девочке. Дети росли в Германии. На высокой горе в Нюрнберге живет вечной жизнью кайзер Барбаросса. Этот царь с длинной красной бородой заперт внутри горы. В один из дней он проснется, и тогда гора взорвется. И тогда Германия избавится от всех своих бед. Она соединяет эту легенду с реальным событием, случившимся в 1931 году. Шпац рассказывает Александру:

Вечерело, но Нюрнберг сиял передо мной, как в зените солнечного дня. Нацисты устроили факельное шествие к замку Барбароссы. Там, на древних стенах, встал Гитлер, окутанный, словно бы фатой, алым мерцанием, как древний бог, окруженный огнем тысяч факелов. Я, верный ваш слуга, сидел в темноте. Богатые дома вдоль реки были темны, и только у входов в них слабо светили фонари, и на фоне темной реки, выражали беспомощность, как искры, вслепую летящие во мгле.

Впечатляющие описания усиливают центральную идею. Шпац, художник, чувствительный и высоконравственный, полагает, что его родители прошли небольшой путь с солдатами, несущими факелы. Он надеется, что: они не дошли до замка Барбароссы. К речи Гитлера, который представил себя воплощением кайзера Барбароссы из старой легенды, вовсе не умершего, а дремлющего заколдованным в своем замке тысячу лет, пока не вернется он в жизнь вместе с возрождением Германии, к речи Гитлера-Барбароссы родители мы не прислушались. Несомненно, вошли в одну из многих церквей по пути.

Но Шпац ошибается. Его отец и мать были среди восторженно аплодирующих. Наоми, исходя из исторических причин, объясняет причину восторга жителей Нюрнберга. Шпац несчастен. Крики родителей разбивают его сердце.

Великие патриции вольного города Нюрнберга умерли до того, как и вправду стали великими. Буржуа великими так и не стали. Они были откормлены своими жирными богатствами, заперлись в узких готических стенах их богатого города и превратились в тяжеловесных, неповоротливых, толстошеих, не умеющих работать, как этот бык. Корабли бороздили моря, открывались новые земли, расширялся мир, совершались революции, возникали новые теории, человеческий дух достиг невероятных высот. И только патриции Нюрнберга, и горожане остались привязанными к ломящимся сытостью горшкам с мясом, и не устремляли своих взоров в дали, а лишь на пузатые бочки с вином в своих подвалах.

Шпац, известный художник, перестал рисовать. Он одинок в Берлине. Лучший его друг Аполлон сидит в остроге в ожидании казни. Бено, нацистский поэт и руководитель гитлеровской молодежи, предлагает сделку. Если Шпац проиллюстрирует его поэму о нацистском марше, Аполлон выйдет на свободу.

Шпац пытается спасти свою душу, ухаживая за больными животными…

Израиль обнимает жену, пытаясь успокоить.

Она все больше ощущает любовь и привязанность мужа.

Глава двадцать вторая

Что случилось с Наоми? Скоро час дня, а дверь в ее комнату все еще закрыта. Она не выполняет предписания доктора Падэ по уходу за мужем. Она не готовит для больного печень или рыбу.

Израиль осторожно заходит к ней и видит, что в таком состоянии ее лучше не беспокоить. Он уходит, и через некоторое время приносит ей завтрак. Осторожно ставит поднос на краешек стола. Она погружена в работу. Он оставляет ее, не пускает к ней даже дочку. Она никого не видит и ничего не слышит.

И опять перед ней возникает художник из Нюрнберга. Он любил и ценил ее отца. И после его кончины нарисовал по памяти несколько портретов Артура Леви – Френкеля.

Она описывает госпожу Маргот Клаузнер. Все в ней огромно – рост, нос, лицо, плечи. Но сердце у нее золотое. Она – богатая владелица сети обувных магазинов, расположенных по всей Германии и в больших европейских городах. Маргот – пламенная сионистка – отдала обувные склады компании «Лайзер» еврейскому молодежному движению. Сионистские клубы она снабдила