Улитка - Эльга Мира

Если, конечно, ему суждено случиться.

Бокал – наполнен, в сердце – набат, а губы… Губы – нетронутые сироты.

Главному принципу обольщения: в отношениях доминирует тот, кто меньше всего в них заинтересован, – до «не хочу» обучил меня Джудит! Из охов-вздохов, за которыми дальше виноватого подмигивания ничего не следовало, можно было бы плести ковры.

Я резко отвернулась.

– Что с тобой?

Эрик взял меня за плечо.

– А у тебя какие предположения?

«Что со мной?! Черт! Да это с тобой что?!»

– Как удивительно изменились времена… Раньше дамы оскорблялись тем, что ты хочешь затянуть их в кровать на первом свидании, теперь обижаются, когда не затаскиваешь. Вот не задача! – хмыкнул Эрик, откинувшись на локтях.

– Думаю, мне просто стоило встать на четвереньки, чтобы у тебя появилось желание.

– Прекрати. Я не переношу вульгарности.

В его голосе послышалось раздражение.

Мои щеки вспыхнули. Обстановка снова стала напряженной.

– Давай лучше почитаю тебе стихи. – Он тут же взял себя в руки, но было поздно.

«Да иди ты со своей лирикой! У каждого из нас свои привычки, для меня бурный секс – единственное возможное начало настоящих отношений. Так было всегда, так должно было быть в этот вечер, иначе стоило тащиться в другую страну два часа самолетом!»

Молча встав, я медленно прошествовала в каюту.

– Как же с тобой тяжело, – послышалось вслед.

Летняя ночь, словно молодая мамаша, бережно и терпеливо пеленала природу в молочно-багряную красоту. Мир засыпал, сладко улыбаясь. Ведь завтра снова родится день, непременно еще лучше прежнего. Казалось бы, благословеннее мига не ощутить, а в моей душе мелкой моросью оседала бесприютность. Пустая постель, пустые ожидания, история жизни с прорехами.

Бросившись прямо в одежде на покрывало, я горько разрыдалась: оттого, что сама во всем виновата, оттого, что совершенно безоружна в своей отчаянно-порывистой сути. Почему же мне так сложно найти своего мужчину? Неужели только необузданный темперамент Роберта мог заставить меня подчиняться? Стоило ли тогда прогонять прошлое, если уверенности в будущем не было никакой? О чем теперь рыдать… Разве ценим мы огонь, когда он горит? Нет! О нем сожалеем, лишь глядя на тлеющие угли.

Перед глазами всплыло ироничное лицо Джудит:

«Что, снова облажалась?! Кто ж просил переть, как танк?!»

«Да, мой милый, снова. Вот такой я глупый воробей. А ты так далеко, и это совершенно невыносимо. Уткнуться бы в твое плечо, но оно за тысячи километров. И самое печальное – разлука яркой вспышкой высветила реалии наших с тобой отношений, непоколебимая близость в которых – сущий вымысел… Помнишь: „Все мы волны и утесы друг для друга“. Первые плещутся у ног вторых, ласково и беспощадно подтачивая их силу до тех пор, пока поверженные исполины не рухнут в пучину морскую. А неугомонные волны понесутся дальше – к новым преградам, к неизведанным берегам. Но даже они, неутомимо бурлящие, однажды исчезнут. Неважно, кто из нас утес, а кто волна, – ближе тебя у меня все равно никого нет…»

Странно! В природе так много разумных существ, и только человеку мирозданием даровано два преимущества: осознание смерти и мечты о чем-то большем. Из-за страха умереть мы абсурдно торопимся жить, любить, жаждем вдохнуть все запахи вселенной разом, зато надежда помогает усыпить холодящий ужас «Завтрашнего Ничто», наполняет существование иллюзией смысла. Вспыхнувшая влюбленность гасла бы намного быстрее, если бы ее не подпитывала фантазия.

На прикроватной тумбочке лежали две потрясающие книги: «Черный обелиск» Ремарка и «Путешествие на край ночи» Селина. Ярый антифашист, чье книги сжигались на нацистских кострах и французский коллаборационист с именем, запятнанным коричневой чумой, теперь мирно соседствовали, перейдя в ипостась великого наследия, еще раз молчаливо напоминая, что бренно все: ненависть, боль, поклонение, чаяния, страсти.

И все же человек без чувств – лишь набор бессмысленных молекул.

Внезапно проникновенная мелодия «Утро карнавала» в исполнении Аструд Жильберту прокралась в каюту откуда-то сверху, нарушив мои угрюмые размышления.

И в струнах гитары моей,

Живущих мечтой о тебе,

Слышится стон В память твоих поцелуев,

Слетевших с губ.

Я встрепенулась. У босановы яркая душа!

– Выходи, потанцуем, – раздался мягкий голос за дверью.

Помедлив пару мгновений, я повернула защелку. И в сердце снова взошла зоря.

ГЛАВА 9

Той ночью у нас не было секса. Мы долго танцевали и слушали музыку, снова пили вино, смотрели нарезку из старых черно-белых кинофильмов. И в этом общении появился интимный смысл, который возникает у людей лишь при долгой беседе «по душам». Яхта мирно покачивалась на волнах, убаюкивая все невзгоды и обиды. И, как ни странно, мое сердце уже точно знало: мы вместе надолго.

Наступившее утро оказалось действительно особенным. Я уловила его таинство, еще нежась в сладкой полудреме, когда, продолжая улыбаться дурману растворившейся ночи, почувствовала теплый луч на своей щеке.

На телефоне пиликнул СМС. Ну, кто первый не выдержал томительной пытки?! Нехотя приоткрыла глаза. Конечно, Джудит!

«Будь добра, подскажи, куда ты задевала мой диск „Stone Sour“? И, вообще, как дела?»

«Что, дружок, еле дотянул до девяти?! – ехидно усмехнулась в душе. – Вот возьму и не отвечу! Продолжай изнывать от интереса».

Сладко потянувшись, перевернулась на другой бок. Надо же, а жизнь ведь прекрасна!

Около десяти легкий стук в дверь вырвал меня из грез.

– Ты спишь? – спросил Эрик.

– Уже нет. Скоро выйду.

В душевой мне пришла авантюрная идея. Зачесав волосы в хвост и набросив на голое тело белую шифоновую тунику, я босиком прошлепала на палубу. В конце концов, хватит прятать свои преимущества!

Вопреки прогнозам Поля стояла идеальная погода. Яркое солнце окрасило море лазурными пятнами. Я оглянулась в поисках своего спутника. Сидя на бортике, Эрик снимал ножом с яблока кожуру.

– Ты сегодня безупречно одета, – заметил он, откладывая в сторону фрукт.

– В принципе, я почти раздета. Хотя это мало кого интересует.

Заигравший совсем иными огнями взгляд проник сквозь легкую ткань.

– Ошибаешься… Иди сюда, твоему образу не хватает завершенности, – добавил он, улыбнувшись.

– Очередной подвох?

Он покачал головой.

– Ладно.

Гордо продефилировав по палубе, я остановилась прямо перед ним. Повернув меня спиной к себе, Эрик неожиданно развязал тугой узел и начал медленно заплетать мои волосы.