Улитка - Эльга Мира

Решив прогуляться, мы, оставив машину Эрика на стоянке, вышли на улицу. Летние венские вечера заслуживают чести быть тайными проводниками в мир любви. Сколько было их в моей жизни, совершенно разных: с невинными вздохами, с вожделенно-влажными взглядами, с бесстыжими половыми сношениями, где придется, оттого, что в молодости всегда не терпится и не стыдно.

Что касается Эрика, он оказался для меня большим жирным вопросом, человеком-айсбергом с невидимым подводным миром, который не позволял в себя погрузиться. Наверное, именно поэтому я все время чувствовала себя рядом с ним словно не в своей тарелке, словно с повязкой на глазах искала на ощупь ускользающий силуэт. Да уж, молчуны, бесспорно, выигрывают благодаря своим эффектным паузам, которые так не терпится заполнить за них. Вот и мне в тот вечер все время приходилось болтать, чувствуя, как безнадежно далека я от цели. А в ответ – ровное дыхание и спокойный голос. Судя по всему, момент сближения был упущен, и второго шанса никто давать не собирался. Из-за неловкости положения я дико смущалась и, чтобы не выдать свой конфуз, продолжала щебетать без умолку, а он наблюдал – иронично, оценивающе, иногда удивленно покачивая головой.

Но пыл и оптимизм, как и любое состояние души, имеют свойство иссякать. Исчерпав все методы обольщения, я уныло посмотрела на часы. Перехватив мой взгляд, Эрик внезапно оживился.

– Хочешь покататься по Дунаю?

– Не уверена.

– Пошли, пошли.

Подхватив под локоть, он повел меня к пристани. Прогулочный кораблик был почти пуст, кроме нас, на него забрело еще несколько парочек. Расположившись на первой палубе, мы поначалу молча наблюдали, как наше суденышко, кряхтя, скользит под железными и каменными мостами мимо приютившихся у берега ресторанов. Уставшая проявлять инициативу, я решила удержаться от дальнейшей болтовни. Уловив мое настроение, Эрик принялся задавать вопросы обо всем на свете, наверное, просто для того, чтобы снова меня расшевелить. Так, слово за слово, разговор наладился. Я рассказала о моей родине, о старых друзьях, о жизни с Робом, он – об университете, о младшей сестре по имени Марта, о жизни в Англии. Только две темы оставались вне обсуждения: Джудит и таинственная англичанка, которая меня и не интересовала вовсе: что было, то прошло – зачем искать тени?

Рядом с этой спокойной сдержанностью в сердце возраждалось желание вновь почувствовать себя ребенком. Хотелось, скрутившись в клубочек, улечься на мужские колени, и чтобы гладили волосы, чтобы ласково касались щеки.

Надеюсь, для этого время еще наступит! А сегодня нужно отвоевать позиции.

Влюбленный человек теряет голову. Уверена, существовало множество тем, в которых мои познания положили бы Эрика на лопатки. Но я не нашла ничего лучшего, как обольстить его своей сексуальностью. Вспоминая различные пикантные истории, я постепенно стала входить в раж и распалилась до такой степени, что незаметно скатилась к скользкой теме сексуальных девиаций.

– Тебе нравится насилие? – поинтересовался молодой человек.

– Не исключаю его из физических отношений, если это ведет к обоюдному наслаждению. Секс без экспериментов скучен и вял, – отчаянно бравировала я.

Эрик промолчал, дав мне дойти в своем хвастовстве до края.

– Знаешь, когда-то давно, в тринадцать лет, я мечтала открыть больницу для женщин с сексуальными проблемами. И чтобы в этой больнице работали только красивые врачи-мужчины и лечили самыми нетрадиционными методами. Даже деньги начала собирать… Что? – спросила я слегка испуганно, заметив странный взгляд собеседника.

Он молча смотрел на меня, явно что-то обдумывая, а потом произнес:

– Пожалуй, я покажу тебе одно заведение.

– Что за заведение?

– Увидишь сама. Пошли, сойдем.

ГЛАВА 7

Такси остановилось возле высокого каменного забора, чья калитка была скрыта за разросшимся вьюнком. Эрик нажал на еле заметный звонок. Через некоторое время дверь открылась – на пороге появился высокий швейцар в темно-синей ливрее.

Зайдя внутрь дорого особняка, я слегка стушевалась, так не по-современному помпезно и в то же время с огромным вкусом он был обставлен.

На стенах висели старинные гобелены и картины в позолоченных рамах, у окон высились бронзовые канделябры с хрустальными плафонами, на стенах красовались резные панели.

Огромный шумный мир пульсировал где-то там, за толстыми кирпичными стенами. Здесь же непривычная уху тишина и отсутствие людей вызывали смутную тревогу.

– Что это за место? – спросила я, поднимаясь по мраморной лестнице с красной дорожкой.

– Театр… В некотором роде.

– Почему здесь ни души?

– Все давно уже в зале. Представление начнется с минуты на минуту, идем скорее.

Пройдя по полукруглой галерее с множеством дверей, мы вошли в одну из них и оказались в маленькой ложе с велюровым диваном и небольшим круглым столом, на котором стояла бутылка шампанского и ваза с фруктами. Предполагаемая сцена находилась за массивными бордовыми портьерами. Безмолвный гарсон открыл шампанское, разлил его по бокалам, а затем незаметно исчез.

Я огляделась.

– Как-то мало похоже на театр, скорее на пип-шоу.

Эрик промолчал, отпивая из бокала.

– Ну что, готова? – спросил он, чуть погодя, и тут же дернул за шнур.

Когда шторы разошлись, оголив высокую стеклянную перегородку, меня обдало жаром Геенны Огненной. Помню, от неожиданности я даже отпрянула в сторону, а потом совершенно остолбенела от увиденного…

На большом круглом подиуме возвышалась вычурно украшенная кровать-карета, запряженная четырьмя обнаженными женщинами. Стоя на четвереньках, «кобылицы» непристойно двигали задами, отчего искусственные хвосты, вставленные в анусы, хлестали их по голым бедрам.

Думаю, если назову состояние, обрушившееся на меня в тот момент, оторопью, вам никоим образом не постичь бури чувств ошалелой души. Смесь ужаса и жадного любопытства затопила мое естество. Подобно девочке Элли из Арканзаса, меня подхватило чудовищным смерчем и подняло на неимоверную высоту, чтобы всего через миг ввергнуть в глубины человеческого унижения, к дичайшему надругательству над честью и достоинством…

Задумывался ли кто-то из вас, почему люди так часто становятся рабами некоего общественного идеала, совершенно не связанного с их личным внутренним миром? Почему многие фантазируют и тайно вожделеют вещи, совершенно чуждые их природе? Нет?! А вот на меня в тот момент снизошло прозрение! Главной причиной подобного феномена является процесс отделения мечты от физического ее воплощения. Заворожено, словно крысы за дудочкой, следуем мы по запретному пути, подкупленные очаровательным флером иллюзии. Попробуйте соприкоснуться с реальной действительностью «существования на грани» и тут же осознаете весь масштаб своего заблуждения! Желание причастности превратится в нечто совершенно немыслимое, запретный плод вызовет отвращение.