Директория. Колчак. Интервенты - Василий Болдырев

В Сибири новая смена командования: Колчак – Верховный главнокомандующий, Жанен – главнокомандующий всем фронтом, Нокс – командующий тылом и японский генерал Отани – главнокомандующий на Дальнем Востоке.

Таким образом, спасают Россию и ведут русские войска (других на фронте нет) против русских же войск иностранные полководцы. В этом мы действительно в корне разошлись с Колчаком158.

Падение Оренбурга подтверждают и газеты. Это грозное предостережение. Большевистскими войсками, по газетам, командует Черемисов.

Токио. 28 января

Утром оживление перед моими окнами. Пришел бой и спустил наглухо шторы. Объяснил, что войска строятся для приветствия отъезжающих императора и императрицы.

Площадь действительно быстро заполнялась войсками – пехота и конница, которые строились шпалерами. У самого входа в вокзал большая толпа офицеров, не участвующих в строю.

Гражданской публики мало, она разместилась на другой стороне против войск. Порядок образцовый, хотя полиции немного.

Ровно в 91/2 часа показался императорский кортеж. Впереди карета микадо, предшествуемая взводом драгун с двумя трубачами и императорским штандартом в виде золотой хризантемы. По приближении к вокзалу драгун с штандартом выделился вперед и передал его ожидавшему у входа в вокзал военному, который отнес его в поезд.

За каретой микадо следовала карета императрицы и затем шесть карет с членами императорской фамилии и придворными, которые должны были сопровождать императорскую чету. Микадо выезжал на месяц в Наояма, на берег Камакурского залива.

Едва кареты освободились от пассажиров, сейчас же началось расхождение войск по разным направлениям и пущено обычное движение через площадь. Войска, а их было довольно много, исчезли как-то незаметно. Только конвой остановился в развернутом строю против вокзала, трубачи выдвинулись вперед, протрубили довольно стройно какой-то сигнал, после чего и конвой рысью пошел от вокзала.

Как войска, так и небольшая толпа присутствовавших граждан безмолствовали при проезде микадо; по этикету гражданская публика должна была поникнуть долу. Сосредоточенное молчание знаменует величие происходящего – сына Солнца (микадо) можно лишь молчаливо созерцать и только снизу вверх.

Все это довольно скучно, без радостных возгласов, хотя, может быть, и величественно.

Освободившиеся кареты микадо и императрицы сейчас же накрыли наглухо зелеными шелковыми покрывалами с золотыми хризантемами по бокам – против дверец. Покрывало императрицы более светлого оттенка, нежели у кареты микадо. Сбруя обеих карет золоченая, в отличие от других серебряных запряжек.

Во всех выходящих на площадь окнах подняли шторы159.

Токио. 29 января

Был в Омори – середина пути между Токио и Йокогамой. Скучный небольшой городок, те же лавки, много рыбаков, море рядом. На живописных холмах, по другую сторону железной дороги, поросших чудесной зеленью, элегантные постройки зажиточных горожан и иностранцев.

Позавтракали в местном ресторане. Завтрак 1,60 иены, на 40 сен дешевле нашего, зато и значительно хуже. Комнату с пансионом можно получить за 100–150 иен, правда, приходится приплачивать еще за газ и, конечно, мерзнуть, как приходится мерзнуть везде, где нет парового отопления, которое, к счастью, имеется в Station Hotel’e.

Полюбовавшись на двух тощих, безмерно скучных англичанок, решительно отбросил мысль перебраться сюда на отдых.

Обедал у военного министра Танаки. Хотя он и написал мне, что обед «Sans cérémonie» (без церемоний), однако я не пожалел, что надел смокинг. Среди приглашенных были: помощник военного министра, начальник главного штаба, помощник начальника Генерального штаба, полковник Исомэ и еще много военных, а также, к большому удивлению, и мой новый знакомый – полковник русских штатов Курбатов (Завойко).

После рюмочки коктейля, поданной в кабинете, хозяин пригласил в столовую – дивную элегантную комнату с изящно сервированным столом. Масса чудесных цветов, особенно хороши в центральной серебряной вазе редкостные орхидеи.

Обед европейский, очень хорошо приготовленный, с отличным вином и бокалом шампанского.

За кофе в кабинете Танака жаловался на парламент: «они там все шумят и требуют сокращения ассигнований». Обед-смотрины закончился взаимными дружескими пожеланиями160.

Вечером заходил Курбатов. Как оказалось, у него довольно солидные связи с японцами, с их заграничными представителями, и он ни много ни мало разрабатывает проект будущего соглашения с Японией, исходя из того соображения, что реальная сила на Дальнем Востоке только у японцев. Все другие страны, по его мнению, будут охвачены большевизмом, вопрос лишь в сроках.

Он сегодня совершенно определенно дал мне понять, что желал бы работать вместе со мной. «Я ничего не ищу для себя, но все силы приложу для блага России».

Как будто искренно считает дело Колчака погибшим; особенно возмущается – я разделяю его настроение – назначением на командные должности чужеземцев Жанена, Нокса и Гайды.

Курбатов – горячий сторонник системы штатов как государственного устройства, с огромной самостоятельностью каждого штата. Просил на завтра пожаловать к нему, обещал познакомить с интересной перепиской и проектом русско-японского соглашения161.

Токио. 30 января

Заходил Махин. Он встревожен падением Оренбурга и другими неблагоприятными сведениями из Сибири. Опять уговаривает меня поехать в Париж, где, по его мнению, мой голос авторитетного военного и бывшего члена правительства имел бы большой вес.

«А я вот начинаю сомневаться в самом результате парижской мирной конференции, – заметил я моему гостю, – в отношении России путного ничего не придумают, кроме разве повторения совета – образовать конференцию с большевиками на Принцевых островах162. Союзники продолжают преподавать нам советы вместо реальной помощи – думают, что начинают понимать русский народ и то, что он сейчас вытворяет163. Пожалуй, лучше будет рассчитывать на самих себя, как бы это сложно и тяжело ни было. Кроме того, в Париже бывших премьеров и бывших министров и без меня набралось достаточно. Это мнение укрепляется во мне все больше и больше».

Но Махин все же стоит за поездку, и даже сам думает поехать в Париж.

Приходил господин М.164, опять просит о моем свидании с бароном Мегато. Барон уполномочил его предложить мне позавтракать в японском дворянском собрании. Я на этот раз не имел оснований отказаться, и, кроме того, мне хотелось несколько познакомиться с экономическим положением Японии.

Решили использовать для этого субботу 1 февраля. М. среди беседы заметил, что японские торгово-промышленные круги в волнении. Время для них благоприятное, скопление капиталов, заработанных на военных поставках, значительное, но все же они недостаточны для необходимого размаха с целью захвата мировой торговли. Вот куда пошли аппетиты.