Эксгумация юности - Рут Ренделл

Об анализе ДНК Льюис Ньюмен вспомнил едва ли не в последнюю очередь перед тем, как отправиться в круиз по Дунаю. О таком путешествии они с Джозефин мечтали давно. Но Джо тяжело заболела, и это длилось много месяцев — вплоть до самой ее смерти. Поэтому запланированное путешествие сорвалось. Ему не хватало Джо, хотя, как он сам себе признался, волосы на себе он не рвал. Многие из таких же, как он, вдовцов, постеснялись бы отправиться в путешествие, которое, возможно, лишний раз напомнило бы им о тяжелой утрате. Многие не поехали бы, но Льюис не хотел, чтобы что-либо испортило когда-то задуманный круиз.

Поездка выдалась роскошная. Ему досталась превосходная отдельная каюта с ванной. На второй день, когда судно покидало Бухарест, к нему перед ужином подошел один из организаторов и спросил, не будет ли он возражать, если к нему за столик подсядет одна леди. Она, по словам организатора, путешествовала в одиночку, как и Льюис. Ньюмен уже представлял себе пухлую, ярко накрашенную блондинку в красном платье. У него выработался внутренний протест, почти фобия, по поводу вырезов на одежде пожилой женщины. Он уселся за свой столик, но почти сразу же вскочил на ноги, когда к нему подошла симпатичная и с виду немного застенчивая женщина лет шестидесяти. Она была стройна и почти такого же роста, что и он сам. Под закрытым платьем из розовой шерсти скрывалась весьма изящная фигура.

Они пожали друг другу руки.

— Мелисса, — представилась она.

— Льюис.

— Надеюсь, вы не возражаете, — сказала она, словно оправдываясь, — но я увидела ваше имя в газете. В заметке сообщалось о той ужасной коробке с человеческими костями. В «Стандарте» писали о людях, детство которых прошло в Лоутоне. Они как раз играли в том месте, где впоследствии была обнаружена коробка. Я ведь и сама выросла в Лоутоне, хотя я немного моложе. Вот я и подумала, что было бы здорово встретить кого-нибудь из стариков Лоутона — о, простите, я не имела в виду вас!

Он смеялся:

— Ничего, ничего. Я очень рад знакомству.

Два дня спустя, сойдя на пристани в Будапеште, они не только обедали вместе, но и отправились осматривать местные достопримечательности. В последний вечер круиза, вместо того чтобы возвратиться на судно, они пообедали в одном из венских ресторанов. Выяснилось, что в Лондоне они живут недалеко друг от друга, Льюис — в Илинге, а Мелисса — в Чисуике. Казалось, этим совпадениям не будет конца. Оба овдовели. Ее погибший муж был врачом, как и Льюис. В детстве она жила с родителями на Тайсхерст-хилле. Они обменялись номерами телефонов и назначили новую встречу, чтобы вместе пообедать и посетить Кью-Гарденс, где Мелисса никогда не была. Льюис почувствовал себя абсолютно счастливым, когда вернулся домой и поднял целую кипу корреспонденции, сложенную у порога.

Все это время он не думал о ДНК-тесте, но теперь вспомнил, когда не получил никаких вестей от Кэролайн Иншоу. Все мысли теперь были заполнены только Мелиссой Лэндон. Его мало волновали отрезанные кисти рук в жестяной коробке и события шестидесятилетней давности, за исключением того, что именно эти руки свели их вместе. Письма представляли собой главным образом счета коммунальных служб, но на одном из конвертов он обнаружил австралийский штемпель. Не распечатав, он отложил этот конверт в сторону. Потом с удивлением посмотрел на другой, с текстом, напечатанным розовым цветом. Это было очередное напоминание об оплате с угрозой предпринять меры по взысканию долга. Хотя с его стороны просрочка составляла всего три дня. Ничего, подождут, подумал Льюис.

Он никогда не относился к категории тех людей, которые, прежде чем вскрыть конверт, тщательно изучают происхождение письма и таинственный почерк отправителя. Однако он все-таки редко получал известия от ранее не известных ему людей. Осмотр конверта ничего не дал. Он уселся в кресло и распечатал письмо. В адресе значился город Перт, отправителем была женщина по имени Норин Леопольд, которая в первой же строчке представилась как его кузина. Льюис сразу же подумал, что это какая-то чепуха, поскольку у него не было никаких кузенов и кузин. Но он продолжал читать, сначала с недоверием, потом с крайним удивлением.

Норин писала:

Думаю, что приеду в Великобританию весной, в марте, и надеюсь встретиться с вами, поскольку вы — мой единственный кузен. Возможно, вы помните моего отца, Джимми Рэймента, который умер двадцать лет назад. Он приехал сюда после войны, потом женился на моей маме Бетти и позже стал отцом пятерых детей. Я — одна из них. Папа собирался как-то связаться с вами, но так и не нашел для этого времени…

Взволнованный Льюис отложил письмо. Оказывается, Джеймс, дядя Джеймс, жил на краю света, как и думала его мать. Все эти годы он провел в Перте, обзавелся детьми. Льюис снова поднял письмо и дочитал до конца.

Буду рада, если вы напишете мне хотя бы строчку. Мой адрес электронной почты — погеепШ periwinkle.com. Мне бы очень хотелось встретиться с вами и поговорить о наших родителях.

Ваша кузина Норин.

Видимо, ему придется рассказать. Возможно, сообщить в полицию. Рассказать о тех, с кем он ходил в водоводы. Надо подумать и решить, что делать дальше.

Он перечитал письмо, потом пошел на кухню приготовить чай, передумал и вместо этого налил себе виски. На самом деле ему хотелось поделиться с кем-то этими новостями и спросить совета. Но у него никого не было. После смерти Джозефин он вел весьма уединенный образ жизни. Ну хорошо, кое-кто все-таки есть. Прежде всего ему надо хорошенько выспаться, а потом… потом он позвонит Мелиссе.

Розмари купила немного розовой шерсти и принялась вязать джемпер. Не для Сибиллы или Кал-лума, а для себя. Она закончила платье, которое начала шить по возвращении от Фреи, и надела его, когда отправилась в Лондон на метро. Она лишь несколько раз была в магазинах на Оксфорд-стрит и на Найтсбридж, потому что Алан, как и большинство мужчин, не любил ходить за покупками. Пока она примеряла одежду, он сидел где-нибудь на стуле или на диване, очевидно, одолеваемый скукой и почти засыпая. Либо он ждал ее где-нибудь за пределами магазина — в дверях или где-нибудь на уличной скамейке. Эта была первая поездка в центр города со времени его ухода, которую Розмари совершила самостоятельно, не спеша прогуливаясь по Оксфорд-стрит в направлении знаменитого «Селфриджа». Она купила себе туфли и сумочку. Ей некуда было спешить, и она совершала покупки очень медленно, выбирая то, что хочет — этого она не делала со времен юности. Затем она вышла на Риджент-стрит, села в такси и попросила, чтобы ее отвезли к Театру Ее Величества, где давали «Отверженных» Виктора Гюго. Ей всегда хотелось посмотреть эту постановку, но Алан особого стремления не проявлял.

Розмари вошла в фойе и сразу немного смутилась. Замешкавшись, она подошла к окошку кассы и спросила, нет ли мест в партере на вечернюю постановку в пятницу. Вскоре она уже держала в руках заветный билет.

Теперь снова по магазинам, подумала Розмари с некоторым облегчением. Но сначала все же решила прогуляться вокруг Трафальгарской площади. Она нашла неплохое кафе, где можно было перекусить.