Правда о деле Гарри Квеберта - Жоэль Диккер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Тот самый. В конце концов я пошел один. Какой вечер… Вообразите, я выиграл главный приз в лотерею: недельный отдых на Мартас-Винъярде.
— И вы туда ездили?
— Разумеется.
В тот вечер, вернувшись в Гусиную бухту, я обнаружил мейл от Роя Барнаски: он делал мне предложение, от которого не откажется ни один писатель.
Дата: понедельник 30 июня 2008 г., 19:54
Дорогой Маркус!
Мне нравится Ваша книга. В продолжение нашего утреннего созвона посылаю во вложении проект договора, от которого Вы, думаю, не откажетесь.
Шлите мне продолжение Вашей книги как можно скорее. Я уже говорил, что намерен выпустить ее осенью. Думаю, она будет иметь огромный успех. В сущности, я в этом уверен. Warner Bros уже выразила заинтересованность в ее экранизации. Права на фильм, разумеется, будут обговариваться отдельно.
Во вложении был проект договора, по которому мне предлагался аванс в миллион долларов.
Ночью я долго не мог уснуть: в голове теснилось множество разных мыслей. Ровно в половине одиннадцатого мне позвонила мать. В трубке слышался шум, и говорила она шепотом.
— Мама?
— Марки! Марки, ты никогда не угадаешь, с кем я сейчас.
— С папой?
— Да. Да нет! Представляешь, мы с твоим отцом решили провести вечер в Нью-Йорке и пошли ужинать к этому итальянцу, возле Коламбус-сёркл. И, думаешь, с кем мы столкнулись у входа? С Денизой! Твоей секретаршей!
— Ну и что?
— Не прикидывайся простачком! Думаешь, я не знаю, что ты с ней сделал? Она мне все рассказала! Все!
— Что она такого рассказала?
— Что ты ее выставил за дверь!
— Мама, я не выставлял ее за дверь. Я подыскал ей хорошую работу в издательстве «Шмид и Хансон». Мне больше нечего было ей предложить, ни книг, ни планов, ничего! Надо было хоть немного позаботиться о ее будущем или нет? Я нашел ей отличное место в отделе маркетинга.
— О, Марки, мы упали друг другу в объятия. Она говорит, что скучает по тебе.
— Мама, ради бога!
Она еще понизила голос. Я с трудом ее слышал.
— Марки, я что подумала…
— Что?
— Ты знаешь великого Джека Лондона?
— Писателя? Да. И какая связь?
— Я вчера вечером видела про него документальный фильм. Какое счастье, что я посмотрела эту передачу, просто подарок небес! Представляешь, он женился на секретарше! На своей секретарше! И кого я сегодня встречаю? Твою секретаршу! Это знак, Марки! Она вполне ничего, а главное, битком набита эстрогенами! Уж я-то знаю, женщины это чувствуют. Она фертильна, послушна, она тебе каждые девять месяцев будет рожать по младенцу! Я ее научу, как воспитывать детей, и они будут совсем такие, как я хочу! Чудесно, правда?
— Даже не думай. Она мне не нравится, она сильно старше меня, и вообще у нее уже есть друг. И потом, на секретаршах не женятся.
— Но если великий Джек Лондон женился, значит, это разрешается! Да, при ней какой-то тип, но такой тюфяк! От него разит одеколоном из супермаркета. А ты великий писатель, Марки! Ты Великолепный!
— Великолепного побил Маркус Гольдман, мама. И только тогда я смог начать жить.
— Что ты хочешь сказать?
— Ничего, мама. Но дай, пожалуйста, Денизе спокойно поужинать.
Через час заехал полицейский патруль, убедиться, что все в порядке. Двое молодых сотрудников, моего возраста, очень симпатичные. Я напоил их кофе, и они сказали, что побудут немного перед домом. Ночь стояла теплая, и в открытое окно я слышал, как они болтают и шутят, курят, сидя на капоте машины. И я вдруг почувствовал себя страшно одиноким и отрезанным от мира. Мне только что предложили огромные деньги за книгу, которая неизбежно снова меня прославит, я жил так, как миллионы американцев могут только мечтать, но мне не хватало одного: настоящей жизни. До сих пор я занимался тем, что тешил свои амбиции, теперь пытался этим амбициям соответствовать, а когда же, если подумать, я соберусь жить, просто жить? На своей страничке в Фейсбуке я просмотрел список своих виртуальных друзей; их были тысячи, и ни одного я не мог позвать выпить пива. Я хотел компанию добрых приятелей, чтобы смотреть с ними чемпионат по хоккею и ходить в походы на выходных; я хотел невесту, милую и нежную, с которой можно посмеяться и немного помечтать. Я больше не хотел быть один.
Сидя в кабинете Гарри, я долго рассматривал фотографии картины, которые увеличил Гэхаловуд. Кто этот художник? Калеб? Стерн? В любом случае портрет был прекрасный. Я включил свой плеер и еще раз прослушал сегодняшний разговор с Гарри.
— Спасибо, Маркус. Я тронут. Но дружба не должна быть движущей силой этой книги.
— Это почему?
— Помните наш разговор в тот день, когда вы получали диплом в Берроузе?
— Да, мы с вами долго бродили по кампусу. Дошли до зала для бокса. Вы спросили, что я теперь намерен делать, я ответил, что собираюсь писать книгу. Тогда вы меня спросили, почему я пишу. Я сказал, что пишу, потому что мне это нравится, а вы ответили…
— Да-да, что я ответил?
— Что жизнь — штука бессмысленная. И что писать — значит придать жизни смысл.
Следуя совету Гарри, я сел за компьютер и стал писать дальше.
Гусиная бухта, полночь. В открытое окно кабинета залетает легкий ветерок с океана. Приятно пахнет отпуском. Снаружи все залито ярким лунным светом.
Расследование продвигается. Или, по крайней мере, мы с сержантом Гэхаловудом понемногу осознаем масштаб этого дела. Думаю, в нем скрыто нечто гораздо большее, чем история запретной любви или гнусное происшествие, когда сбежавшая из дома девочка летним вечером стала жертвой какого-то бродяги. Слишком много вопросов остаются нерешенными:
В 1969 году семейство Келлерган покидает Джексон, штат Алабама, притом что Дэвид, отец Нолы, возглавляет процветающий приход. Почему?
Летом 1975 года Нола переживает роман с Гарри Квебертом, вдохновляя его на написание «Истоков зла». Но в то же время Нола состоит в связи с Элайджей Стерном, позируя обнаженной для его картины. Кто же она на самом деле? Своего рода муза?
Какова роль Лютера Калеба, который, по словам Нэнси Хаттауэй, приезжал за Нолой в Аврору и отвозил ее в Конкорд?
Кто, кроме Тамары Куинн, знал про Нолу и Гарри? Кто мог слать Гарри анонимные письма?
Почему шеф полиции Пратт, расследуя ее исчезновение, не допрашивает Гарри после разоблачений Тамары Куинн? Допрашивал ли он Стерна?
Кто, черт возьми, убил Дебору Купер и Нолу Келлерган?
