Невольный брак - Анастасия Маркова

Вечер тянулся мучительно долго. Мне с трудом удавалось усидеть на стуле. Хотелось поскорее отправиться в парк и удостовериться, что артефакт по-прежнему лежит у раскидистого дуба, а не смотреть на раскрасневшегося от вина Томаса, который начал сетовать на жизнь.

Я зачастую украдкой поглядывала на часы, дожидаясь возможности сослаться на усталость и отправиться в свою комнату. Едва они пробили десять, я вскочила с кресла, пожелала всем доброй ночи и покинула гостиную, где мы коротали время после сытного ужина. Попросив горничную помочь снять платье, улеглась при ней в постель — следовало создать видимость сна.

Как только девушка выключила свет и закрыла за собой дверь, я тихонько встала, в кромешной темноте надела тренировочный костюм, высокие сапоги, а волосы, заплетенные в тугую косу, уложила с помощью шпилек в незатейливую прическу, не позволяя из нее выбиться ни единой прядке, и снова принялась ждать. На этот раз Ламира. Мы еще в пути условились, что операция по вылазке в парк ляжет на него. У мужчины имелось много опыта в подобном деле. Мне же и сбежать не удалось накануне свадьбы. Чему теперь была весьма рада, ведь не окажись я тогда под защитой Аарона, непременно попалась бы в лапы негодяю.

Когда в доме смолкли голоса, а из коридора перестали доноситься шаги, бесшумно приоткрылась дверь, проложив на полу длинную полоску света, и в комнату вошел Памир. Он напоминал сейчас своими тихими и осторожными движениями хищника, крадущегося к добыче. Мужчина также был одет в кожаные штаны и черную рубашку. В любой другой момент я непременно залюбовалась бы им, но не сейчас, когда так много стояло на кону: начиная с моей репутации и заканчивая жизнью. Щелчок пальцев — и крохотный светлячок осветил его серьезное лицо.

— Вы готовы? — раздался еле слышный шепот.

Я нервно сглотнула, затем кивнула, и маг взмахнул несколько раз руками, после чего в коридоре погас свет. Выждав пару минут, Тонли схватил меня за запястье и. немного помедлив у двери, рванул к лестнице. Я едва поспевала за ним.

Спустя четверть часа, показавшиеся бесконечно долгими, мы очутились на улице, так и не попавшись никому на глаза. Хоть охраны у Хотдженсов и не прибавилось после разбойного нападения на особняк, до раскидистого дерева нам пришлось добираться короткими перебежками. Благо не ползком. Но ради артефакта я бы и на это решилась, ведь в душе затаилась надежда на маленькую весточку от любимой матери.

Пока Памир ковырял висевшим до этого у него на поясе ножом заледенелую землю, порой разогревая ее магией, я непрерывно вертела головой по сторонам. Все шло уж слишком гладко, как по подтаявшему сливочному маслу, и это сильно настораживало. Когда все так хорошо складывается, непременно начинаешь задумываться, что что-то не так, поэтому вздрагивала от малейшего шороха.

Тихий лязг металла о металл отвлек меня от тягостных мыслей и заставил сердце набрать обороты. Я торопливо присела на корточки около Памира, продолжавшего высвобождать шкатулку из оков замерзшей почвы. К сожалению, за широкими плечами мага ничего не было видно, поэтому я снова поднялась и прикоснулась пальцами к шершавой коре, вскоре нащупав надпись, сделанную много лет назад. На губах тут же появилась улыбка. На миг показалось, что ночь сменилась днем, и я увидела маму наяву, такую же молодую и красивую, какой и запомнила ее.

Я едва не вскрикнула от неожиданности, когда почувствовала на плече горячую ладонь. Видимо, настолько ушла в себя, что не расслышала, как маг меня позвал. Обернувшись, увидела в руках дознавателя коробочку. На миг мне показалось, что это другая шкатулка, но присмотревшись к резьбе, узнала ее. Правда, она сильно потемнела от времени и условий хранения. Я мечтала поскорее открыть шкатулку, увидеть артефакт, найти послание от матери, но разум тревожно настаивал поскорее покинуть это место и спрятаться в стенах особняка.

Памир не стал медлить, он сам принял решение: положил клад, пролежавший в земле целых десять лет, в небольшую сумку, переброшенную через плечо, снова схватил меня за руку и двинулся к особняку. Теперь в его движениях появилось еще больше напряжения. Мужчина, как и я, ожидал каждую секунду подвоха. Никто из нас не верил, что все пройдет без сучка без задоринки, ведь уже два близких мне человека поплатились жизнями за крохотное круглое зеркальце, обладавшее неимоверной силой.

Только добравшись без проблем до двери, ведущей из парка в кухню, я вздохнула полной грудью, ведь всю дорогу от раскидистого дерева до особняка боялась даже моргнуть, не говоря уже про то, чтобы чихнуть, хотя в носу то и дело щекотало от морозного воздуха. Ламир разомкнул наши руки, и я в тот же момент почувствовала себя неуютно. Он нажал на ручку, с едва слышным скрипом приоткрыл дверь и замер, прислушиваясь к звукам в помещении. Тишина. Маг первым проник в дом, а спустя пару мгновений поманил и меня.

В кухне царил полумрак и не было ни единой живой души, если не брать в учет мышей, которые хрустели по углам припасами. Бывший дознаватель не наколдовал даже малюсенького светлячка, поэтому мы пробирались среди множества столов в кромешной тьме. Ламир шагал медленно, аккуратно, крадучись. Я старалась повторять за ним движения, но у меня так не получалось: то носком сапога зацепила табуретку, от скрежета которой даже грызуны затихли, тем временем как мое сердце бешено забилось, намереваясь сбежать от непутевой хозяйки; то каблук застучал громче, чем следовало бы — из-за чего нам приходилось останавливаться и выжидать пару мгновений, прежде чем продолжить путь.

Нам оставалось совсем чуть-чуть: всего-то подняться на второй этаж и добраться до своих комнат, когда раздались чьи-то шаги. Вслед за ними послышались и едва различимые голоса. Один из них принадлежал мачехе, а другой — лэру Клейтону. Реакция Ламира оказалась молниеносной: он схватил меня за руку и запихнул в крохотную кладовую под лестницей. Места было ужасно мало, из-за этого нам приходилось плотно прижиматься друг к другу. Благо сквозь узкие щели проникали тонкие полоски света.

— … они явились? — возмущалась Тэйлана. — Ведь неспроста. Ладно еще эта, а Тонли чего с ней приперся? Как же он мне не нравится. Угрюмый, нелюдимый, молчит в основном и наблюдает за всеми. Да на него как глянешь, хочется признаться даже в том, чего не совершал.

Я давилась хохотом, с трудом сдерживалась, чтобы не рассмеяться в голос. Как оказывается, мачеха боялась бывшего дознавателя. А тот грозно на меня посмотрел, и я мгновенно затихла, продолжая улыбаться.

— Дорогая, успокойся, — в голосе целителя было столько любви, что невольно позавидовала Тэйлане. — В твоем положении нельзя волноваться.

Вот так новости! Мачеха вновь в положении? Почему тогда не поделилась столь радостной новостью?

— Эх, Джереми, если бы не ты, не представляю, как бы я все это вынесла. Мне кажется, Томас начал подозревать, что дети не его. А теперь и вовсе не знаю, что делать, — раздался громкий всхлип. Видимо, женщина расплакалась.

— Да ни о чем он не подозревает. Ты накручиваешь себя. Всему виной беременность.