Двенадцать ночей - Эндрю Зерчер

Кэй подтянула к себе колени и обхватила их руками.

– Спроси меня о самом для тебя важном, – промолвила Ойдос. – Я дам тебе ответ.

– Вы говорили мне, – сказала Кэй, – что у меня тоже есть комната в месте чистого познания. Отведите меня туда.

– Хорошо, дитя мое, отведу. Хотя не могу обещать, что тебе там понравится. Следуй за мной.

Ровными, выверенными шагами Ойдос пересекла комнату и вышла в дальнюю дверь. Кэй ждала и ждала, слушала ее удаляющиеся шаги, пока они почти не утихли, и тут она спрыгнула на пол, засунула красную книжку обратно в карман и ринулась следом. Пробежала несколько комнат, повернула в сторону. Ойдос ждала у двери, которая вела к винтовой лестнице.

– У нас не очень много времени, скоро совсем стемнеет, – сказала старуха. – Мои ноги уже не такие крепкие, как раньше. Ты иди первая.

Обойдя Ойдос, Кэй ступила на лестницу и начала спускаться. По большей части они перемещались в полном мраке; лишь время от времени через открытую дверь на серые каменные плиты падал прямоугольник света. Посередине круглого лестничного колодца шла вертикальная каменная колонна; ступени опоясывали ее тугой спиралью, колодец, казалось, делался тем уже, чем ниже они с Ойдос сходили в недра здания. Кэй насчитала три пройденных этажа, но движение вниз продолжалось. Воздух становился сырым, Кэй чувствовала это кожей, и между ее руками и лицом теперь висела непроницаемая темнота.

– Ты ведь заметила вчера, – промолвила Ойдос сверху, медленно следуя за Кэй, – что в комнате Рекса чего-то не хватает, правда?

Кэй подтвердила это.

– Здесь, в месте чистого познания, – сказала Ойдос, – я иногда перемещаю что-то. У меня есть на то причины. Мы пришли, дитя мое. Там порог и дверь. Держись правее, и найдешь железное кольцо.

Кэй нащупала кольцо, оно было огромное – широкое и тяжелое, как от кандалов. Она взялась за него обеими руками, повернула, и раздался скрежет дверной защелки. Ойдос нагнулась поверх нее и, упершись ногой в ступеньку позади себя, толчком сильной руки открыла массивную дверь. Воздух за дверью был холодный, земляной, затхлый.

– Иногда я перемещаю что-то. А иногда, совсем изредка, у меня возникает необходимость что-то забыть. На той стороне комнаты должен быть фонарь, дитя мое.

Кэй шагнула с каменного порога в темноту комнаты. Понять, какого она размера, Кэй не могла, но было чувство, что потолок тут низкий, и голосу Ойдос, казалось, негде тут было разогнаться, стены сразу его поглощали. Кэй выставила вперед руки, надеясь нащупать стол, фонарь.

Что же я такое, получается? Что в моей комнате? В ней фонарь.

– Сюда я перемещаю то, о чем хочу забыть, – сказала Ойдос. Кэй крутанулась к ней так резко, что потеряла равновесие. Падая, она услышала, как поворачивается дверь. – Мне очень жаль, дитя мое, но сейчас мне необходимо забыть тебя.

Тяжелая дверь повернулась на петлях, и раздался звук защелки. Кэй была на полу – на земляном, пачкающем ладони.

Выходит, нет у меня тут комнаты.

Ползти к двери, она знала, смысла не было. Ручки на этой стороне все равно не окажется. Но добралась-таки до двери на коленках и, встав, обшарила ее, широкую, дубовую. Ручки не оказалось.

Снова опустившись на колени, Кэй повернулась к двери спиной. В полной темноте встала на четвереньки и медленно двинулась через комнату.

Она сказала, фонарь. Пусть тут будет фонарь.

После пары минут осторожного движения по сырой зернистой земле кончики ее пальцев уткнулись в каменную стену. У стены была рельефная поверхность, гребни и ложбины шли по ней слева направо, сверху вниз, прямые, дугообразные. Ощупывая этот узор, Кэй попыталась – но не смогла – представить его зрительно. Медленно поднялась на ноги, боясь удариться обо что-нибудь головой, и все время вела по стене руками, описывая все более широкие круги по обработанному камню, осязая насыщенный текучий резной орнамент.

И тут ее руки наткнулись на каменный выступ. На нем стоял фонарь. Рядом лежал коробок спичек.

С третьей попытки Кэй зажгла спичку. Пока она горела, Кэй успела разглядеть фитиль масляного фонаря под стеклянным колпаком. В темноте она сняла колпак и поставила на выступ. После новой борьбы со спичками ей удалось-таки зажечь еще одну, а от нее и фитиль. Она увидела, что фонарь стоит в маленькой нише, выбитой в каменной стене. Кэй подняла фонарь за ручку и повернулась.

Оказалось, это вовсе даже не комната. Впереди, в трех-четырех шагах, виднелась дубовая дверь, через которую она вошла. Дверь была плотно закрыта и без зазора переходила в камень. На внутренней стороне ни ручки, ни даже замочной скважины. Кэй знала, что бессмысленно теребить эту дверь, бессмысленно по ней стучать, бессмысленно дальше о ней думать. Ойдос предала ее, свою гостью, забвению. Кэй повернулась влево.

Перед ней, сколько хватал глаз, тянулся узкий проход. Похоже, он очень полого спускался вниз, но в остальном выглядел безупречно прямым. На его стенах по обе стороны виднелся грубо вырезанный геометрический узор, очень похожий на тот, что она увидела накануне на стенах вестибюля. Резьба начиналась здесь почти от самого пола и кончалась намного выше ее головы; дальше смыкался грубый свод прорубленного под землей туннеля. Об узоре Кэй думать сейчас не хотела – прежде всего ей хотелось знать, куда ведет подземный коридор. Кровь стучала в ее висках, в шее. Держа фонарь перед лицом, она двинулась вперед.

Пройдя шагов двадцать, заметила справа небольшое заложенное обтесанными прямоугольными камнями углубление в стене. Кладка была не идеально ровная, камни крупные, бледные, между ними увесистые комки застывшего раствора. Кэй попробовала толкнуть камни, но они не подались. Она пошла дальше. Миновала еще четыре подобных углубления, по два с каждой стороны, замурованные таким же образом. Теперь впереди показался конец коридора, там виднелась простая, грубо обработанная стена – земля и серый камень. Стена была влажная, склизкая, и, когда Кэй немного приблизилась, на нее пахнуло земляной сыростью и гнилью. Она чуть было не повернула назад.

И что теперь?

Но, подойдя еще ближе, она обнаружила, что перед ней не тупик, а угол туннеля. Повернув налево, увидела еще одну дверь – вернее, ее остатки в каменном проеме: от увесистой в прошлом двери сохранились лишь висящие на ржавых петлях гнилые куски дерева. Когда Кэй осторожно пробиралась через проем, что-то в запахе разложения испугало ее, и в теснящем безмолвии туннеля у нее вдруг возникло чувство, что она не одна. Резко обернувшись, она ненароком ударила фонарь о камень проема, стекло треснуло. Огонек затрепетал, затрещал, но не погас. Кэй подала голос, посылая звуки за пределы узенького светового кружка, назад, за угол, в надежде услышать… что?

В надежде услышать духов, шаркающих коленями по черепице крыши.

Она сделала глубокий вдох. Держа теперь фонарь около груди, ощущая сквозь рубашку его успокаивающее тепло, повернулась, чтобы идти дальше, идти вперед.