Комната с белыми стенами - Софи Ханна

– И?..

– Что ты знаешь о процедуре усыновления?

– Ты еще спрашиваешь? – вопросом на вопрос ответила Чарли, удивленно выгнув бровь.

– Обычно ребенка по возможности стараются вернуть его биологическим родителям. Это самый оптимальный вариант. Пока дело об усыновлении ждет своего решения, ребенка могут отдать во временную приемную семью. Если окончательное решение семейного суда отказывает биологической матери и ребенка ей не возвращают, тогда социальные службы начинают подыскивать постоянную приемную семью. Но некоторые местные власти – в их числе и власти Калвер-Вэлли – имеют так называемый план параллельного усыновления, к которому прибегают в ряде случаев. Это крайне спорное дело, и многие городские советы стараются об него не мараться. Есть мнение, что подобная практика нарушает права биологических родителей.

– Попробую угадать, – попросила Чарли. – Дело Пейдж Ярдли относится к числу таких случаев.

Сэм кивнул.

– Вы берете супружескую пару, которая, по-вашему, идеальна для данного ребенка, одобряете ее в качестве временной семьи, что быстрее и легче, чем получить разрешение на усыновление, и как можно скорее отдаете им ребенка. Теоретически у Пейдж был шанс вернуться к биологическим родителям, однако в действительности все знали, что этого не произойдет.

Как только это было объявлено официально и Полу и Хелен Ярдли было сказано, что дочь им больше не принадлежит, супруги Браунли были выбраны в качестве постоянных приемных родителей. После чего они официально стали родителями девочки, которая уже жила у них и к которой они уже привязались, что бывает нечасто во временных семьях. Но в данном случае социальные работники неофициально заранее намекнули им, что девочка навсегда останется у них.

– Но разве это также не нарушение прав возможных приемных родителей? – спросила Чарли. – Наверняка были случаи, когда семейный суд удивляет всех, приняв решение в пользу биологической матери. Тогда социальные работники вынуждены говорить что-то вроде: «Ой, извините, вы не можете усыновить этого ребенка».

– По словам Грейс Браунли, им постоянно твердили, что нет никаких гарантий, так что теоретически они знали, что случается всякое и решение может быть вынесено в пользу Ярдли. В таком случае они не смогли бы утверждать, будто кто-то вводил их в заблуждение. В то же время им постоянно намекали, что, мол, дело идет к положительному решению и Пейдж скоро станет их законной дочерью. Это был знаменитый ребенок. Единственная оставшаяся в живых из троих детей, чья мать заподозрена в детоубийстве. Социальные службы поставили своей целью сделать все для блага девочки. В глазах чиновников Браунли были идеальными кандидатами на роль приемной семьи для Пейдж. И он, и она – адвокаты с высокими заработками, у них прекрасный просторный дом…

– А на самом деле? Кольца в носу? Татуировки в виде змей? – спросила Чарли. Заметив недоумение Сэма, она поспешила разъяснить: – Шучу. Люди столь предсказуемы, не так ли? Разве это не фантастика – встретить адвоката с татуировкой в виде змеи? – Она рассмеялась. – Не обращай внимания, я просто влюблена.

– Выбор пал на Браунли не случайно, – сказал Сэм. – На тот момент они находились в процессе преодоления преград на пути к усыновлению, через который проходят все потенциальные приемные семьи. Однажды их пригласили на встречу, где им сообщили, что для них есть ребенок, девочка, и что дело решенное, осталось пройти лишь кое-какие формальности. Но им сказали, что есть хорошая новость – им не придется ждать, когда юристы поставят подписи под нужными документами, – нужно лишь обратиться с заявлением о том, чтобы сделать их временной приемной семьей, и тогда их будущая дочь уже через несколько недель будет с ними. Себастьян Браунли был в восторге, Грейс, в отличие от него, терзали сомнения. Она не такая самоуверенная, как ее муж, и более острожная. Ей не нравились все эти подмигивания и намеки.

– Так вот что она имела в виду, сказав «мы не сделали ничего плохого»?

Сэм утвердительно кивнул.

– Даже после того, как удочерение состоялось, ей не давал покоя страх, что в один прекрасный день Пейдж… ныне Ханну могут забрать у них, так как с самого начала это была не совсем честная сделка. Муж был бессилен убедить ее в том, что все ее опасения напрасны.

– А такая вероятность была? Я имею в виду, что Пейдж могли у них забрать.

– Нет, это невозможно. Процедура параллельного усыновления незаконна. Как ты сказала, теоретически решение может быть вынесено в пользу биологических родителей, и если оно выносится, потенциальные усыновители вынуждены смириться с ним, ведь они были предупреждены с самого начала.

– В некотором смысле это вполне разумно, – заметила Чарли. – По крайней мере, с точки зрения интересов ребенка ему лучше как можно скорее попасть к приемным родителям.

– Это варварство, – пылко возразил Сэм. – Биологическая мать вечно находится в подвешенном состоянии. Хелен Ярдли и ее муж Пол наверняка надеялись, что у них есть шанс вернуть Пейдж. Они знали, что их сыновья умерли от естественных причин, и потому надеялись, что с ними обойдутся справедливо. Как говорится, мечтать не вредно! Все это время социальная служба, а также Грейс и Себастьян Браунли – два совершенно чужих человека – знали, что девочку ждет удочерение и она попадет в другую семью. Грейс с самого начала терзалась угрызениями совести, и я ее понимаю. Так нельзя относиться к людям. Это неправильно, Чарли.

– Может, и так, но в мире много всего неправильного, и немалая часть этих неприятностей навалена грудой на наших рабочих столах. Почему тебя это задевает?

– Хотелось бы сделать вид, будто мною движут благородство и альтруизм, но это не так, – ответил Сэм и, закрыв глаза, покачал головой. – Наверное, я зря рассказал это Саймону. О чем я только думал?

– Что ты потерял меня, – сказала Чарли.

– Одного не пойму – почему социальные работники были так уверены в том, что Пейдж Ярдли никогда не вернут Хелен и Полу? Ведь это было далеко не рядовое дело об опеке. Допустим, местные власти знают всю подноготную неблагополучных семей, где дети предоставлены сами себе, где их бьют. Такие, с позволения сказать, родители слезно клянутся, что больше никогда не будут так делать, после чего опять берутся за свое, если не хуже. Когда детей забирают у таких матерей, это вполне нормально, но в случае с Хелен Ярдли все было не так. Если она не убивала своих детей, значит, она невиновна. Если оба ее сына умерли в результате СВДС – что еще не было доказано в суде, и никто ничего точно не знал это, – выходит, что Хелен не сделала ничего плохого, ведь так? Зачем органам опеки рисковать, прибегая к плану параллельного усыновления? Вот чего я не понимаю.

Сэм медленно выдохнул.

– Это показывает, насколько я наивен. Теоретически человек невиновен, пока не доказано обратное. Но это теоретически. По словам Грейс, все социальные работники знали, что Хелена убила своих детей. У них были знакомые в больнице, которые это точно знали. Они были там, когда Хелен привозила туда детей, когда те переставали дышать. Одна женщина, социальный работник, даже сказала Грейс, что разговаривала со многими врачами, в числе которых была и Джудит Даффи, и все они в один голос сказали ей, что Хелен Ярдли, цитирую, «не мать, а барон Мюнхгаузен».