Селфи на фоне дракона. Ученица чародея - Кристина Юраш

Танцевать я не стала, распечатывая письмо, потому что его содержание заставило меня присесть на стульчик. «Завтра в 13 часов 13 минут состоятся предвыборные дебаты. Явка строго обязательна!» О! Мы еще схлестнемся в словесном поединке! Надеюсь, что кляп мне совать не будут, чтобы обеспечить максимально честный результат дебатов?

– Я бы на вашем месте времени зря не терял! – сказал оклемавшийся от кровопотери экс-король и спонсор, а точнее, донор нашей предвыборной программы по совместительству. – Вам нужно попасть на круги ада! Правда, я не знаю, пропустят вас или нет. Туда пропускают только демонов.

– Ха! Так у меня есть диплом суккуба с отличием! – Я полезла рукой в корсет и достала заветную бумажку.

– Ну, тогда вопросов нет! – развел руками страдалец от политики, наливая себе стакан, заранее отмечая нашу победу. Да он оптимист! С такими успехами можно сразу скидываться на мои поминки.

– Слушай, у нас приемный день до 18:00! – сказала я, показывая на старые часы, висящие на стене. – А сейчас уже почти десять вечера! Заканчивай принимать!

– У него сегодня сверхурочные! – ядовито заметил чародей. – Трудоголик…

– Давай, Годвин, я готова выступить перед местным населением! – решительно сказала я, сгребая листовки со стола. – Не будем терять время!

– Может, ты, перед тем как пойдешь в народ, отрепетируешь речь? Ну, это чтобы для меня она не была приятной неожиданностью, а моя отвисшая челюсть и растерянный вид не портили общее впечатление. К тому же у меня сердце слабое… – осторожно заметил волшебник. – Я не знаю, что обычно обещают кандидаты, но есть у меня очень нехорошее предчувствие…

– Что обещают? Тепло в каждый дом при тарифах, от которых хочется повеситься. Низкие тарифы по сравнению с будущим годом. Горячую воду в отдаленные районы, куда не доходит даже холодная вода, ремонт дорог… – пожала плечами я. – Ну можно сказать, что котлы будут с подогревом и функцией гидромассажа, что тарифы на дрова будут снижены, вилы не такими острыми, а черти не такими злыми?

– Какие вилы? Какие черти? – покачал головой экс-король. – Там все цивилизованно!

Перед тем как перейти к самой важной части нашей предвыборной кампании, я поняла, что нам чего-то не хватает! Например, отличительного знака или символики. Чтобы нас узнавали! Чтобы видели издалека!

– Мы должны заняться брендингом! – решительно сказала я, шоркая тапками по полу, как лыжник. Но сегодня я не просто лыжник, а биатлонистка! Я должна прицельно попасть в сердце каждого избирателя, чтобы победить на выборах.

– Бредингом мы занимаемся уже почти сутки! – мрачно и устало заметил Годвин, расчесывая волосы пятерней.

– Ты меня не понял! Нам нужна отличительная черта, которая бы ассоциировалась с нами и с нашей партией! – возразила я, поражаясь недалекости моей команды. – Что-то, что имеет к нам непосредственное отношение! Что-то, что можно оставить избирателям, которые готовы оказать нам свою поддержку! Люди, между прочим, души нам раскрывают, так и мы должны в них что-то оставить!

«Пришел, нагадил и ушел!» – предложила совесть, явно несовместимая с предвыборной агитацией.

Чародей сглотнул, а экс-король опустошил стакан, с размаху ставя его на стол.

– Не обязательно буквально! Образно! Ну вот смотрите, нас трое! Три богатыря! Три мудреца! Три толстяка! Три мушкетера! Три пальца на руке трудовика! Три колеса у велосипеда! – с воодушевлением начала перечислять я, чтобы поднять боевой дух товарищей.

– Ты на что намекаешь? Сообразить на троих? – прищурив глаза, спросил экс-король ада, доставая третий стакан.

– Тоже вариант, но уже не актуальный! Мы – трое против всех! Трое против несправедливости! Это же так символично! Три шпаги, три сердца… О! Идея! Как насчет «три пера»? Мы должны заразить избирателей своей агитацией!

– За триппер избиратели скажут нам отдельное спасибо! – почесал штаны наш третий номер.

Так мои сопартийцы забраковали гениальную идею. Но ничего! Прорвемся!

Захватив с собой бумагу и чернильницу на всякий случай (а вдруг придется что-то записывать?), мы перенеслись к вратам, ведущим на семь кругов ада. Если честно, то вертела я на карандашике без резиночки такое турне, но если другого шанса нет, то тут уже никак не выкрутишься. Судя по виду этого отвратительного, огромного двустворчатого монумента с барельефами, от которых в жилах стынет кровь, Зураб Церетели просто мастер ювелирных миниатюр. Прямо на воротах висел мой портрет с категорической надписью: «Вход запрещен!» Опа! Конкурент уже предусмотрел и наши гастроли!

– Годвин, я тебя прошу в последний раз, а? – улыбнулась я, глядя на чародея.

– Магия здесь не действует! – покачал головой Годвин. – Я выкрутился. Теперь твоя очередь!

Ну, раз магия не работает, то придется положиться на смекалку. Взяв перо в руку, обмакнув его как следует в чернильницу, я нарисовала себе усы Буденного и повязку на глазу а-ля пират. Для пущего отличия я пририсовала огромные уши и бородавку на носу. Уродовать свой портрет было крайне неприятно, но ради благого дела чем не пожертвуешь?

Постучавшись в ворота, я увидела, как где-то на уровне моих глаз отодвинулась плитка, обнажив окошко наподобие кассы.

– Че надо? – не совсем вежливо поинтересовался низкий мужской голос.

– Шоколада! – нахально ответила я. – Вот, грешника привела. Открывай ворота!

– Ты кто вообще такая? – подозрительно спросили у меня. Волосатая рука, больше похожая на лапу примата, вылезла в окошко и потянулась за ориентировкой, висящей на воротах.

– Суккуб! – гордо ответила, протягивая свой диплом. В руки давать не стала, но к дырочке приложила.

– А рядом кто? – поинтересовался голос, внимательно изучив мои документы.

– А это дипломный проект, – я показала пальцем на Годвина.

– А че так поздно? – не отставал от меня привратник. – Ваши все уже сдались!

– Я – заочница! – соврала я, поглядывая краем глаза на чародея.

– Из тюрьмы ждала, что ли? – поинтересовался привратник, судя по шелесту бумаги, изучая сходство между мной и моим портретом в стиле «школота мстит классику за двойку прямо в учебнике».

«Зачем Володька сбрил усы?» – нетрезвым голосом поинтересовалась совесть, вспоминая мои коррективы. «Надоело, что крошки в них остаются!» – ответила я, ожидая результатов визуальной экспертизы. «Бабушка-бабушка, а почему у тебя такие большие уши?» – спросила совесть голосом маленькой девочки. «Женщины любят ушами! – ответила я. – Я очень любвеобильная женщина!» «А глаз на войне потеряла?» – спросила совесть голосом бравого вояки. «Нет, в замочную скважину любила подглядывать!» – отозвалась я, чувствуя, что изнываю от желания узнать, пропустят меня или нет. Сколько можно?

– Староват твой дипломный проект! – раздался голос привратника, а волосатая ручища снова прибила мой изуродованный портрет на место.