Два дня - Рэндалл Силвис

– Вы хорошо его слышали? – спросил Нейтан.

– Хьюстон зачитал стихотворение, так?

– Да. «Аннабель-Ли», последнее стихотворение Эдгара По.

– Почему он это сделал? Почему Хьюстон позвонил вам только для того, чтобы продекламировать стихотворение?

– Я и сам пытаюсь это понять. Мне кажется, в нем кроется какое-то послание.

Демарко вскочил на ноги. И почему-то взглянул на затуманенную луну.

– Продолжайте, – подбодрил он Нейтана.

– Я думаю, что под Аннабель-Ли подразумевается Клэр, жена Томаса.

– Но вы вроде бы говорили, что его Аннабел отчасти писалась с танцовщицы клуба?

– Да, так и есть. Аннабел из его нового романа. Но под описание в стихотворении больше подходит Клэр. Я хочу сказать, что они с Томасом поженились рано, и умерла Клэр тоже рано. Такая параллель мне представляется очевидной. К тому же они оба выросли в краю, расположенном не у моря, но у озера Эри, которое с некоторых скалистых местечек кажется таким же обширным, как море. Так что первую строфу Томас вполне мог считать автобиографической.

– Хорошо, согласен. Продолжайте.

– Конечно, все стихотворение нельзя считать автобиографическим, потому что его написал не Томас. Но в нем есть отдельные строки, наводящие на размышления. Строки об ангелах, которые убили героиню, потому она была такой красивой. Не знаю, содержится ли в них намек на то, кто убил Клэр. Но она умерла, как и Аннабель-Ли. И мне кажется, что Томас очень скорбит по ней. Возможно, он и хотел выразить этим стихотворением всю свою скорбь и только. Но в нем есть четыре строки, от которых меня пробрало до дрожи. Это строки в самом конце стиха. На пленке голос Томаса при их чтении замедляется и прерывается рыданием. Такое впечатление, что он задыхается от своего горя. А затем он произносит: «И с приходом ночи лягу я рядом с ней, я все с ней, / С незабвенной – с невестой – с любовью моей…»

– Вы видите в этом какой-то особый смысл, Нейтан?

– Дело в том, что у По написано по-другому.

– По-другому?

– Да. У По эта строка звучит так: «И в мерцанье ночей я все с ней, я все с ней…» Ну и так далее.

– А как прозвучало у Хьюстона?

– «И с приходом ночи лягу я рядом с ней…»

Демарко задумался.

– А не мог Хьюстон просто подзабыть стихотворение?

– Исключено. Я слышал, как Томас декламировал его на занятии. Он знает десяток стихотворений По наизусть: «Ворон», «Линор», «Озеро», «К Анни»… Десяток, если не больше. Иногда мне даже казалось, что у него какая-то тайная связь с По.

Демарко промолчал. Он медленно повернул голову с востока на запад, обводя взглядом пустое небо. Опустившееся за горизонтом солнце оставило за собой широкий, неровный шлейф цветовых оттенков – розового, алого, сливового, постепенно смешивающихся друг с другом и приглушаемых облачной дымкой. Как этот шлейф похож на кровь, проступающую через бинтовую повязку! – поежился Демарко.

– Сержант? – окликнул его Нейтан. – Вы подумали об этой подмене слов то же, что и я?

– Боюсь, ваша догадка верна, – пробормотал Демарко.

Молодой человек зарыдал.

– Он позвонил, чтобы сказать мне, что собирается покончить с собой. Сегодня, с приходом ночи? Так получается?

– А других сообщений не поступало?

– Нет, только это стихотворение. Даже «Прощай» не сказал. Господи! А ваши ребята никак не могут отследить это сообщение? Покопаться в моем телефоне или еще что-то сделать, чтобы выяснить, откуда поступил звонок?

В рыдании Нейтана зазвучало отчаяние:

– Уже поздно его остановить? Да? И все потому, что я не был дома… Ну почему я не вернулся на пару часов раньше!

– Послушайте, Нейтан! Он вышел на связь. Вот что важно. Возможно, он свяжется с вами снова. Сидите у телефона! Договорились?

– Да.

– А я постараюсь что-нибудь предпринять. Но если он вам снова позвонит, вы сразу же сообщите об этом мне. Сразу же! Вы меня поняли, Нейтан?

– Да, конечно. Клянусь вам, я так и сделаю.

Демарко поспешил вернуться в дом, оставив на заднем крыльце и пиво, и оливки. Схватил ключи от машины и направился к выходу. Он уже видел свой автомобиль, когда на его звонок ответил дежурный офицер в участке. Сержант сообщил офицеру телефон Нейтана Бриссена и точное время звонка Хьюстона.

– Свяжитесь со мной сразу же, как только узнаете адрес.

Через минуту Демарко уже завел мотор, и, пока двигатель прогревался на холостом ходу, сержант в нетерпении барабанил большим пальцем по рулю. Демарко больше не мог сидеть на месте. Ему необходимо было куда-то двигаться. Только вот куда? Он понятия не имел, где мог скрываться Хьюстон. Последний раз беглеца видели около озера Уилхелм, поэтому Демарко направился к федеральной автостраде 79. Его подмывало вдавить педаль газа в пол, но сержант удерживал стрелку спидометра на отметке 40. Ему не хотелось заезжать слишком далеко в ошибочном направлении и потом возвращаться обратно.

Минут через пятнадцать зазвенел его мобильник.

– Звонок был сделан с таксофона в магазине «Квик-Стоп» в Коннеоте, штат Огайо.

– Огайо? Вот черт! – выругался Демарко и тут же спохватился. – Подождите минуту. Коннеот ведь находится на трассе 7, севернее Пирпона, я не ошибаюсь? Я как раз подъезжаю к этой трассе.

– Да, сэр.

– Он шел в «Уисперс».

– Простите, сэр?

– Мне нужен точный адрес.

– Магазин расположен на шоссе 198, на западной окраине города. На углу Франклин-авеню.

Демарко свернул на наклонный въезд. Стрелка спидометра достигла отметки 70. До Коннеота был целый час езды.

– Предупредите полицейское управление Коннеота, чтобы послали к магазину машину. Хьюстон, скорее всего, уже давно из него вышел, но он может слоняться где-нибудь поблизости. И никаких гребаных сирен. А то он опять спрячется в лесу. И пусть ребята из ближайших полицейских участков Огайо тоже подключатся. Пускай они осмотрят все заброшенные дома, склады, любые строения, где он может отсиживаться ночью. Я лечу на всех порах, так что оповестите наших парней, регулирующих движение на трассе. У меня светло-коричневый «Стратус».

– Вас понял, сержант.

– Есть какие новости после обыска стрип-клуба?

– Я узнаю и сообщу вам, сэр.

Демарко дал отбой, схватил с пассажирского сиденья лампочку приборного щитка, вставил ее в щиток и включил. Проблесковый огонек запульсировал в сумерках, педантично рассекая сгущающуюся темноту.

* * *

Черно-белый автомобиль местной полиции стоял сбоку магазинной парковки с включенными габаритными огнями. За его рулем сидел молодой офицер, а на приборной панели из бумажного стаканчика дымился кофе. Демарко заметил этот автомобиль, стоя на светофоре и дожидаясь, когда загорится зеленый свет, разрешающий ему поворот к парковке. Еще на въезде в город сержант выключил проблесковый маячок и убрал его на пол, а этот умник встал у всех на виду, как салага-новобранец, не имеющий ни малейшего понятия о конспирации. Если Хьюстон и вертелся где-то поблизости, то теперь уже точно унес ноги.