Китайские дети - Ленора Чу

– Я больше не верю в китайскую нравственность. Я мыслила так, как мне велели родители и учителя, но это не единственный способ. И уж точно не правильный.

Китайские уроки стали казаться ей «удушливыми», стены давили, дюйм за дюймом. У Аманды начались конфликты с учителями.

В Шанхае Аманде поручили написать сочинение под названием «Неведомое». Она позволила мысли течь, а перу – двигаться вольно, и возникла мысль, что люди должны чтить то, чего они не знают.

– А еще я написала, что люди должны бросать вызов власти, – сказала Аманда. Вот так ее альтернативный взгляд на мир масштабно заявил о себе в шанхайской школе.

Учительница перечеркнула ее сочинение красной ручкой и нацарапала сверху незачет. Одноклассница же выбрала следовать одобряемому системой шаблону и заслужила похвалу за «слова, которые сияют», как выразилась учительница, что лишь углубило унижение Аманды.

– Моя одноклассница понаписала красивых фраз, но чувства за ними пустые, и никакого вызова в них, – поделилась Аманда. Китайцы считают, что написанное – хорошо, если в нем есть эмоциональные преувеличения и богатство языка; в Америке же, напротив, ценится языковая экономия и ясность аргументации.

Опыт получился болезненным, но поучительным.

– Я очень, очень расстроилась, – сказала Аманда. Китайское мировоззрение более не сидело у нее в костях – наоборот, оно висело на ней, как плохо подогнанная школьная форма.

И Аманда поставила себе целью сдать другой экзамен. SAT уведет ее прочь из Китая и, если все будет по плану, – в американский университет. Аманда попробовала и загорелась примкнуть к тоненькой, но неиссякаемой струйке китайцев, выбирающихся из образовательной системы, в которой родились.

– Мы, люди, – сказала Аманда, – имеем психологическую нужду придавать жизни хоть какой-то смысл.

На всякий довод Дарси в пользу обживания системы нашелся Амандин – в пользу убраться из системы прочь.

* * *

Всякий ребенок рожден с воображением.

Это встроенное умение, благодаря которому возможно творчество, – а оно, в свою очередь, порождает живопись, музыку, революционные изобретения, прорывы в медицине, новые производства и вообще любые новые и самобытные подходы, наделенные ценностью.

Еще малышом Рэйни выкапывал улиток и камешки, разбрасывал их вокруг без всякого очевидного порядка, а его смех разносился над лужайкой нашего шанхайского жилого массива. Я с восторгом наблюдала, как он совершает открытия. Учебный путь Рэйни катился своим чередом, и дни откапывания улиток и разбрасывания камешков сморщились до отдаленной памяти о былом, а я все больше тревожилась, не удушит ли среда эту врожденную пытливость и жажду открытий. Уничтожает ли китайское образование способности к творческому независимому мышлению или просто временно не поощряет самовыражение? Каковы они, китайские выпускники, далее в жизни: в старших классах, в колледже и когда выходят на работу?

Мей Ли ведет курсы по инновациям и предпринимательству для китайских студентов в Шанхае, и в самом начале курса ей нравится проводить с учениками одно упражнение. Эта китайско-американская преподавательница вызывает к доске десятерых учеников – все они выпускники китайской школьной системы. Выдает каждому бумажный пакет и просит надеть его на голову.

– А затем я прошу их за одну минуту снять с себя что-нибудь, что им не нужно, – говорит Ли.

Ослепленные пакетом, стоя в классе перед сверстниками, китайские студенты обычно снимают часы, туфлю или куртку. Кто-то снимает очки – прямо под пакетом, какое-нибудь украшение или носок. Меж тем одноклассники в аудитории катаются со смеху, но сами при этом не очень понимают, в чем смысл этого спектакля, кроме его юмора.

По истечении минуты Ли просит студентов снять пакеты – что они и делают, продолжая стоять перед классом, моргая от света.

– Я у них спрашиваю: «Почему вы не сняли пакет с головы?» И у всех на лицах ужас, потому что это им даже не приходило на ум. Тут-то и случается «эврика!».

Мей Ли провела этот эксперимент с тысячами китайских студентов. По ее оценкам, лишь трое из ста китайцев сбрасывают с головы пакет. У большинства учащихся ум не настроен на распознание этой простой установки – не говоря уже о том, чтобы ее оспорить: учитель велел надеть на голову пакет, а значит, снять его означает нарушить что-то. Мей Ли контрольную группу не заводила, а само упражнение можно счесть розыгрышем. Но я все равно задумалась.

Снимет ли подросток Рэйни пакет с головы?

Не я одна тревожилась за своего ребенка: китайское правительство тоже – за учащихся, оканчивающих китайские школы. Для участия в мировой экономике навыки творческого самостоятельного мышления необходимы, и многие эксперты-экономисты говорят, что Китай рискует стагнацией второсортной мировой державы, если не реформирует школы и профессиональную среду. В той же серии международных проверок, что наделила шанхайских учащихся высшим признанием в математике, чтении и естественных науках, обнаружилось, что с решением творческих задач у шанхайской молодежи все несколько хуже. «Удастся ли Китаю породить Стива Джобса?» – грустят многие китайцы. «Сколько денег сделали на нас иностранцы, потому что у них технологии лучше?» – стенал один китайский начальник производства на национальном телевидении в 2015 году в программе, посвященной неудаче Китая в развитии местных технологий для производства кончиков стержней для шариковых ручек (в начале 2017-го один государственный производитель стали победно объявил, что наконец они нашли точное инженерное решение).

Что все это означало для моей семьи? Читая исследовательские отчеты и разговаривая с экспертами по инновациям, я обнаружила в отношении Рэйни кое-что отрезвляющее: процесс творчества неотделим от общественного и культурного контекста, и, более того, среда «влияет на творчество сильнее, чем наследственность», как писала исследователь Лорин К. Стаатс. «Творчество у ребенка может быть либо сильно поддержано, либо подавлено опытом ранних лет жизни дома и в детском саду». Я с интересом узнала, что практика творческого подхода неимоверно важна для развития творческих наклонностей, в идеале – в среде, которая питает их выражение. Другие ученые считают, что новый опыт и богатство стимулов так же важны для умственного развития ребенка, как здоровое питание – для физического роста, и что пытливость – штука хрупкая.

Препятствия для творчества в китайском образовательном пейзаже – сплошь и рядом: властные учителя, порицающие прямые вопросы; экзаменационная система оценок, которая принуждает детей в первую очередь учиться, а не исследовать; общественный коллективизм, питающий приспособленчество; малое время, выделенное на творчество; влияние конфуцианства на культуру. Более того, основы философии Конфуция мешают «в Китае открытости, возможностям и кооперации, необходимым для дальнейшего раскрытия творчества», – пишет Стаатс. Один британский профессор, преподающий в Китае юриспруденцию, сказал мне: «Когда местные студенты попадают ко мне, они руки не поднимают. Они даже не понимают, как сформулировать вопрос. Их время пытливости закончилось».