Мой бодипозитив. Как я полюбила тело, в котором живу - Тесс Холлидей

– Моя жена берет с тебя пример, но я хочу, чтобы она избавилась от лишнего веса, – заявил один мужчина. – Мужчины обычно дарят женщинам шоколад или розы, но тебе мне хочется подарить исключительно видео с упражнениями.

– Мне кажется, что единственное, от чего твоей жене стоит избавиться, так это от тебя, – ответила я, стараясь оставаться спокойной.

Следующий зритель, взявший микрофон, предположил, что я не смогу забеременеть, потому что я слишком толстая. Это было иронично. Мне ужасно хотелось поставить его на место, но я опасалась, что запись передачи попадет к Нику прежде, чем я сама смогу сообщить ему новость.

Когда эта пытка под прикрытием интервью наконец-то закончилась, я покинула студию, безмолвно кипя от ярости. Я в очередной раз обалдела от наглости людей, считающих, что могут с первого взгляда судить о здоровье других. Никто не может просто посмотреть на другого человека и с ходу сказать, какое у него здоровье, что они едят и насколько активны.

Толстая ли я? Да. Ленивая ли я? Отнюдь. Я серьезно отношусь к своему здоровью. С какой стати мне перечислять, что я ем и как часто занимаюсь спортом? Чтобы как-то оправдать свою фигуру? Нет, это мое личное дело.

Я не знала, как сказать Нику о своей беременности. Мне было страшно, я понятия не имела, как он отреагирует. Я должна была догадаться, что он будет шокирован, но все равно будет поддерживать меня, но мои детские воспоминания не давали мне покоя и не позволяли мыслить позитивно. Что, если он разозлится? Что, если он уйдет от меня и вернется в Австралию? От этой мысли меня охватил ужас. Всякий раз, когда мы куда-нибудь ходили и Ник заказывал нам выпивку, я делала вид, что пью, и незаметно выплевывала ее обратно. Дома, когда он уходил в туалет, я выливала вино в раковину. К счастью, он, будучи австралийцем (что в данном случае читается как «пьяница»), с удовольствием допивал мои напитки.

Однажды утром мы пили кофе с нашими подругами Роккс и Кэтс, и они подняли тему детей. Они рассказали, что они, будучи однополой парой, планируют использовать искусственное оплодотворение и донорскую сперму.

– А вы хотите завести еще одного ребенка? – спросила у нас Роккс.

– Не знаю, наверное, я сомневаюсь из-за своего психического расстройства, мне не хотелось бы передать его ребенку, – ответил Ник. Услышав его ответ, я чуть не разрыдалась, но виду не подала. Они заверили его, что он-то как раз и справился бы с ребенком, у которого есть психическое расстройство, но его ответ уже ранил меня.

На самом деле я не понимаю, как он мог не заметить, что я беременна. Меня тошнило сутки напролет, я не могла есть ничего жирного и почти не ела белковой пищи, а это очень характерный признак. Мне хотелось есть исключительно фрукты и орехи.

По неведомой мне безумной причине я никому не сказала о своей беременности. Ни Джолин, лучшей подруге, ни своему агенту Анне. Даже маме не сказала. Я продолжила работать в полную силу на съемках и летать по всему миру. Как меня только не вырвало на предоставленные на съемки модельные туфли? Не знаю, но не раз были случаи, когда это чуть было не произошло!

Жаль, что у меня нет милой истории о том, как на третьем месяце беременности я все рассказала Нику, но на самом деле правда всплыла во время ужасной ссоры.

В тот вечер мы все вместе собирались пойти поужинать в стейк-хаус «Outback Stakehouse» (одно из наших с мамой любимых мест!), и я с какого-то перепугу решила поскандалить о наряде Райли. Чаще всего Райли одевается как старичок, но в тот вечер я хотела, чтобы он надел ту рубашку, что я выбрала. Ник разрешил Райли надеть то, что он хочет, и я разозлилась. Когда Ник заскочил в душ перед выходом, я заставила Райли переодеться и гордо ухмыльнулась ему, когда он вышел из ванной комнаты.

– Ну и чего ты добиваешься? – спросил он. – Делать тебе больше нечего!

Я разоралась, и мы ссорились до тех пор, пока Ник не ушел из квартиры, планируя прогуляться и успокоиться. Вернувшись, он стал собирать вещи.

– Что ты делаешь? – потребовала объяснений я.

– Мне надо подумать. Пойду в отель, – ответил он.

– А я говорю – не пойдешь! – пуще прежнего разошлась я.

Когда он попытался уйти, я загородила собой дверь.

– Пожалуйста, уйди с дороги, – устало попросил он.

– Пожалуйста, не уходи, – попросила его я, выкопала из своей сумочки бумагу с подтверждением моей беременности и сунула ему в руки.

– Ты беременна? – спросил он, и у него в глазах блеснули слезы. – Почему ты мне не сказала?

– Мне было страшно, – ответила я.

– На каком ты сроке? – спросил он.

– Двенадцать недель.

Он был шокирован. Мы долго обсуждали, как нам поступить. Некоторые люди могут счесть неправильным то, что я, будучи замужем и на третьем месяце, все-таки рассматривала все варианты, но для меня было важно, чтобы решение рожать ребенка было совместным. Я не считаю такой подход к вопросу неверным.

Я в одиночку растила сына после подростковой беременности, и никто лучше меня не знал, скольким нужно пожертвовать, чтобы поднять ребенка. Те, кто в такой ситуации игнорирует трудности и считает, что истинная любовь все исправит, сами ставят себе подножку.

Через два дня, когда мы пошли развеяться в ресторан, Ник неожиданно повернулся ко мне. Он уже выпил немало виски Jameson, но на его лице сияла улыбка до ушей, а в глазах блестели слезы.

– У нас правда будет ребенок? – спросил он.

– Да! – восторженно ответила я.

Я прикоснулась к своему животу, будто защищая его, и впервые почувствовала радость от того, что во мне зарождается новая жизнь.

Когда мы определились, то сообщили радостную новость маме и Райли, сделав им сюрприз на Рождество. Когда мы обменивались подарками, я дала маме и Райли небольшой сверток. В нем была музыкальная шкатулка, под крышкой которой Райли обнаружил снимок УЗИ, сделанный на 15-й неделе. Снимок был подписан: «Холлидей-младший близко!»