Дефолт совести - Александр Смоленский

– Алексей Борисович! Алексей Борисович! Что-то долго вы сегодня тренировались! – На аллее парка словно из-под земли возникла фигура запыхавшейся журналистки Полётовой.

Легка на помине. Алексей не знал, радоваться ему или бежать прочь от опасности, которую все последние годы представляла для него Полётова. Разумеется, не как женщина, а как журналист.

– Что случилось? Опять караулите ради какого-то нового интервью?

Туров поймал себя на мысли, что неожиданное появление журналистки именно в тот момент, когда он о ней вспомнил, смахивает на мистику.

– Ничего особенного не случилось. Просто случайная встреча. Ничего я от вас не хочу.

– Не верю.

– Вас, Алексей Борисович, не проведёшь. Я действительно искала с вами встречи. Почему вы не отвечаете на звонки? Вы опять, как и в прошлый раз, решили, что, отключив все свои телефоны, изолируете себя от мира? На днях снова звонил Курт Зоммер. Помните такого?

– Ещё бы! Думал, забуду, так нет. Ох, и надоел мне этот ваш Зоммер, уважаемая Алла Сильвестровна. Он мне даже во сне стал мерещиться, хотя я его и в глаза никогда и не видел.

– Скоро увидите! Приезжает в Россию.

– Что ж он через вас опять решил действовать? Почему мне не позвонил, когда собрался ехать?

– Так я и начала с того, что вы на звонки не отвечаете. Судя по всему, ваше досье никак не даёт покоя этому Зоммеру, – «обрадовала» журналистка. – Да и сам он раздобыл какие-то, по его словам, важные материалы, касающиеся России. Говорит, что хочет получить вашу экспертную оценку.

Туров неожиданно для себя насторожился, чего в последнее время случалось далеко не часто. За кого вообще его принимает этот адвокатишка?! Всего лишь за эксперта? Или по чьей-то указке косит под дурачка? Делает вид, что понятия не имеет о его «многоплановой» роли в отмывке денег и переводе их за границу? Сам наверняка уже всё, что надо, нарыл. Теперь очную ставку ему подавай...

– Вот оно в чём дело, а я-то грешным делом подумал, что вы лично соскучились по мне, – картинно улыбнулся Туров. Хотя он особо и не кривил душой. Давняя неприязнь к этой женщине после нескольких коротких встреч даже сменилась уважением к её персоне.

– Если честно, не без этого... – лукаво улыбнулась Полётова.

И тут ни с того, ни сего, движимый каким-то необъяснимым внутренним порывом, Алексей стал вдруг вслух читать молитву:

– Отче наш, Иже еси на небесях! Да святится имя Твоё, да приидет Царствие Твоё, да будет воля Твоя, яко на небесях и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, яко же и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого...

– Что это с вами, Алексей Борисович? – с нескрываемой тревогой в голосе спросила Алла.

– Предчувствие, – сказал он просто, и Полётовой стало его жалко. – Понимаете, у меня внезапно возникло недоброе предчувствие, дорогая Алла Сильвестровна. – С некоторых пор любое упоминание о банковских делах, о том дефолте навевают на меня не только тягостные воспоминания, но и суеверный страх, – удручённо признался Туров. В этот момент для банкира не было человека ближе, чем эта высокая худая женщина с печатью постоянной усталости на лице. – А может, сегодня вечерком сходим, посидим где-нибудь в кафе? Поговорим и облегчим душу...

– Да что с вами, в конце концов? Сколько знакомы, никогда не слышала от вас подобных предложений.

– Вот, теперь услышали. Если вам не нравится кафе, можем поехать ко мне на дачу. Тем более что вы там уже когда-то бывали, – настаивал Туров, сознавая, что его предложение – полная безнадёга.

– Вы что же, Алексей Борисович, вдруг захотели затащить меня в постель? Так мы уже не в том возрасте для подобных интрижек.

– Какая постель?! Побойтесь бога. Просто я не хочу оставаться один. А с вами, поскольку вы меня ещё недавно по крайней мере терпеть не могли, мне спокойно. Хотя понимаю, перед смертью не надышишься.

– Странная, знаете ли, логика. И почему вы вдруг заговорили о смерти? Грехи спать спокойно не дают? – жёстко спросила Полётова. – Чего хотели, то и получили.

– Что-то в этом роде, – согласился Туров. – Вам не кажется, что мы здесь стоим как две отличные мишени для снайпера?

Полётова взглянула на банкира, как смотрят на сумасшедшего. Ей вдруг показалось, что в её собеседника вселился какой-то потусторонний дух. Туров вдруг стал абсолютно серьёзным, сосредоточенно мрачным. Глаза его были устремлены куда-то мимо неё.

– Хорошо, тогда подвезите меня в центр, – попросила она неожиданно для самой себя.

Не успели они отъехать, как в машине зазвонил мобильный телефон. Услышав, кто звонит, он тупо уставился на Аллу.

– Представляете, забыл водителя в Битце. Такого со мной ещё не было.

– Если найдёшь машину, то возвращайся сам. А хочешь, отвезу даму и вернусь за тобой? Извини, Володя. Так получилось. Да, милая Аллочка, это правда, я от этой жизни получил всё, чего желал, или почти всё, – осмысливая каждое слово, продолжил Алексей, тут же забыв про водителя. – Потому что получить всё просто невозможно. Но никто, кроме меня, не сможет оплатить счёта за эти радости жизни. Послушайте меня внимательно, милая журналисточка. Возможно, я повторяюсь, простите. Я знаю, как вы ко мне относитесь, и именно поэтому вам верю... – При этих словах Туров стал оглядываться по сторонам, будто в машине мог быть ещё кто-то. – Если со мной что-то случится, прошу вас, немедленно свяжитесь с Анатолием Надеждиным. Это мой друг. Речь идёт о моём грёбаном досье... – С этими словами Туров достал из портмоне карточку с координатами Анатолия. – И если я не доживу до приезда вашего немецкого зануды Зоммера, передайте ему сами документы. Этот адвокатишка, видимо, парень настырный и сможет довести начатое дело до логического конца. А заодно, чем чёрт не шутит, отомстить за меня.

– Знаете, Алексей, я лучше выйду из вашего авто. Так же невозможно. Что вы себя всё хороните? – в сердцах возмутилась Алла. – Не нужно мне доверять ваше досье. Не нужен мне никакой Зоммер. И вообще ничего не нужно.

– Что я могу с собой сделать?! – чуть ли не истерически вдруг закричал ей Туров. – Я же говорю вам русским языком. Языком, на котором вы пишете. Предчувствие у меня, понимаете? Предчувствие! Вы знаете, оказывается, на самом деле не столь страшна сама смерть, как её предчувствие...

– Остановите машину. Я устала от вас. Остановите! Или я выпрыгну на ходу...

Турову ничего другого не осталось, как притормозить. «Господи, что же действительно со мной происходит? – подумал Туров. – Может, в ней и было моё спасение?» Недолго думая, он развернул джип и помчался назад, в Битцу. Другого применения своей вдруг невесть откуда взявшейся свирепой энергии, как вновь бить теннисным мячиком о стенку, Алексей придумать не мог.

Его верный водитель топтался на том месте, откуда примерно полчаса назад Туров лихо укатил с журналисткой.