Детонация - Василиса Раса

Ночь пришла тайком, незаметно, пока я старалась не чувствовать и не думать. Она бросила небу блёклых осколков, затянула отдушину чернотой.

Нечего ждать. И хватит томиться. Ничего больше нет и не будет. Бери жизнь в свои руки и дуй дальше. Просто действуй ради самого действия — это бессмысленно, зато эффективно.

Обедать. Или ужинать. Сейчас это неважно. Просто надо поесть.

Вздохнула размеренно дважды, шагнула решительно и привычно от своей слабости к вынужденной силе.

Ресторан был на крыше гостиницы. Не очень высоко. Десятый этаж — в маленьком городе совсем не было высоток. Но, конечно, красиво. В зале мне показалось душно, и я вышла на открытую террасу. Слабая уличная засветка дружелюбно пустила сюда короткую июньскую ночь.

Тёплый ветер и цветные витражные фонарики со свечами на столиках под квадратными тентами из светлой парусины. Разноцветными всполохами по плотной ткани мерцали подвижные блики. Уютный покой.

Здесь было бы хорошо…

Пустое.

Пара через столик и небольшая компания в углу. Странно. Взглянула на часы — почти полночь. Ну да, поздновато для ужинов и кофе.

Торопливый официант молча подал меню и убежал в зал. Засобиралась, редко перешёптываясь, немолодая пара. Компания в углу засмеялась смелее.

Я сделала заказ и подошла к стеклянному ограждению — развлечься упорядоченным видом ровных улиц: пухлая зелень деревьев старательно крала свет фонарей, даря мне открытое небо. Поймала бесцеремонный ветер лицом. Тот скользнул вокруг, уверенно проник под тонкое платье, окутал лодыжки. Свежо и спокойно.

Да. Именно так. Свободно, легко, равнодушно. И завтра домой.

Ветер рванул вдруг заметно сильнее. Захлопали, вздрогнув, полотняные навесы, и огонь в цветных банках ненадолго притих.

Я скорее почувствовала, чем услышала сдержанную суету за спиной, посмотрела искоса на источник — ребята из угла спешно покидали симпатичную площадку. Прозрачные двери в зал ярко светились, мелькая охраной.

Вот он — секрет. Выбрось из головы, забудь — и тут же получишь. Холод потёк от горла к солнечному сплетению.

И можешь не притворяться. На любую твою игру ему плевать. Он видит тебя насквозь. Без сомнений.

Под рукой удачно оказалась спинка дивана.

Грэм подхватил рукой огонёк, переставил почти со мной рядом. Звонко швырнул что-то на стол. Глаза пристальны, почти грубы, зубы плотно сжаты.

Зачем пришёл? Чтобы добить? Будто до этого было мало… Опустила взгляд — бледным, тусклым пятном на столе светились наручники. Наверное, те самые, что снял с меня утром.

Значит, или уезжаю, или в карцер?

Не веря, подняла глаза на сурового мужчину — Грэм развалился в кресле напротив без церемоний. Смотрел поверх моей головы, сощурив темнющие свои глаза. Совершенно непристойно небрит. И устал, пожалуй. Недоволен ужасно. И просто нечеловечески, невероятно, одуряюще хорош.

Чего ждёт от меня? Что сейчас же брошусь в ужасе прочь? Обижусь? Напугаюсь? Да ладно, быть такого не может. Поза моего генерала отношения к устрашению точно никакого не имела. Скорее… Скользнула глазами по широко и уверенно расставленным ногам. Грэм снизошёл до взгляда в глаза, сообщая: всё именно так. Тряхнуло догадкой.

Он что же?.. Хочет демонстративной благодарности за свободу? Желает проучить? Показательно унизить в ответ? И тогда будем квиты? Или в карцер? Не охренел ли? Это даже по-солдафонски клинический перебор. И тут, его матушку, люди!

Не поверила сначала даже. Только вот поза его светлости была более чем красноречива. Подавилась вдохом: как может он, тот, который, которого… он! Предложить такое? Здесь… Не верю! Невозможно. А впрочем… Ярость гулко и жарко застучала в висках.

* * *

Злился ли он? Конечно, он злился. Ругался, остывал, пугался за неё и снова злился. Где был сейчас его холодный расчёт, сдержанный, проницательный разум? Убила опять. И почему она здесь? Зачем рядом снова?

Халтура штабных, утечка вверху или просто очередное насмешливое стечение обстоятельств? Разбираться с этим было критически некогда. Счёт шёл уже на часы, и вмешательство Карри слишком демонстративно некстати. Опять отрабатывает канал Борага? Но весь её съёмочный план проходит через специальную службу. Не должны были её допустить в Родной. Вообще никого, не только её. Значит, всё-таки снова Бораг.

Грэм медленно, по одному разжал побелевшие пальцы и аккуратно перевернул ладонь, освобождая погнутый ключ. Тот беззвучным укором коснулся заваленной бумагами столешницы, и Грэма опять перекосило сдержанным гневом. В груди тревожно свербело. И то, что он волей успешно давил, уничтожал, забивал занятостью, прорвалось вдруг чудовищным внутренним взрывом.

Майор почти поседел, когда он на него только глянул. Рапорт уже в руках держал, его ожидая.

Но Лэррингтон прошёл мимо молча, и сзади что-то упало. Наверное, стул.

Заброшенный старый цех со спецтехникой охраняли ребята из старой когорты. Хорошо знали командующего много лет. Грэм зашёл, окинул помещение расплывающимся, мутным взглядом. Кэп криво дёрнул щекой — как чеку вырвал.

Дальше всё быстро было. Мишени полетели сначала вверх, ближайший автомат у парня в трёх метрах. Попробуй отбери. Здоровый. И поддавки тут не в ходу. Спецназ, дрэк их. То, что нужно.

Ну ладно, этот выпустил свой из рук специально, когда мишени уже летели в лицо. Две сбил удачно, третью подпустил слишком близко — осыпало чёрной крошкой.

— Ещё! — рявкнул зло. Вверх синхронно взлетели четыре вертушка. И он лупил по ним, новым и новым, пока не высадил весь магазин. А следом — и ещё пару. На последний не хватило, и он почти увернулся — тот чиркнул краем плечо, прорезав насквозь защиту, — улетел дальше, воткнулся в опору станка за спиной. Повезло.

— Рукопашную? — собранно разминая кисти, поинтересовался капитан.

— Позже. — Грэм порывисто вернул автомат. Отсалютовали синхронно.

К дрэку.

Надо сделать это. И так по грани идут. С ней провал неминуем. Резерв на сопровождение Карри есть, нет времени. И ресурсов, кому бы он мог её доверить. И, дрек… как же ты оказалась здесь? Как оказалась в Весне? Кто или что тебя подтолкнуло?

Остановился перед центральной. Погашенная вроде, тупая, уже привычная боль так некстати вернулась опять. Грэм поморщился. Надо вырезать её из себя, из тела, которое непостижимым ему образом почему-то помнит.

Хватит. Чем скорее, тем лучше для обоих. Ей — рядом с ним неприятно. Ему… он тоже испытывает дискомфорт. Надо с этим завязывать тем более, значит.

Когда увидел её в наручниках и как грёбаный комендант скрюченными пальцами вцепился в её плечо, думал, хребет ему тут же, на месте сломает, да напугать девочку побоялся.

Настоящая, живая, здесь. Все равно зачем. Неважно почему. Если останется цел, разберётся, чьих рук это дело.