Детонация - Василиса Раса

Поместье Сневергов превратилось в руины, опасно манящее подселённой и заточенной в них тёмной сутью, хранимое светлым духом и слепой, молодящейся ведьмой.

* * *

Чёрную повязку рывком сорвали с глаз, больно зацепив волосы. Тряхнула головой, прищурилась от неожиданного света. Бункер? Судя по гулким шагам в коридоре, было именно так. И окна. Узкие горизонтальные щели почти под потолком. Скорее бойницы. Дрэк. Да где ж мы?

Низкое помещение давило полумраком. Будто специально. И почти ничего нельзя было точно рассмотреть.

Рядом были два человека: мой конвоир и майор за столом. Молодой, подтянутый, коротко стриженный блондин. «А может быть, просто нетолстый», — усмехнулась про себя. Лопоухий, с мощной шеей и неправильными бороздками глубоких морщин на лбу. Хмурится часто? Нос облезает. Перегрелся на солнце недавно. Здесь, почти на юге, много солнца всегда. И ураганов.

— Что вы мне привели? — ткнул в мою сторону ручкой, оторвавшись от каких-то бумажек, что давались ему с однозначным трудом, — потел сильно и был сказочно зол. Я снова не вовремя. Впрочем, как всегда.

— Сняли с объекта сегодня, требует себя к руководству, — немного обиженно доложился сержант за моей спиной. Конечно, нечего было тянуть руки куда не надо, не получил бы локтем под дых.

Майор окрасился лютым багрянцем.

— А код системы безопасности она у тебя не требует?! — заорал вдруг то ли на меня, то ли на моего конвоира. Дрэковы бумаги… Что ж мне так везёт-то?

— Я только спросила, по какой причине оцеплена территория в непосредственной близости от детского сада. В котором, прошу заметить, в данный момент гуляют дети, — сказала предельно ровно и доброжелательно. — И почему не эвакуированы малыши, если оцепление имеет под собой реальную угрозу мирному населению, как я обоснованно полагаю.

Майор несколько раз открыл и закрыл рот и с почти бордовым лицом медленно поднялся.

— Это что ещё за перепёлка? — прошипел не такой уж и молодой и всё-таки немного полноватый мужчина. — Почему не в наручниках? Карцер на трое суток без выяснения обстоятельств!

— Но, господин майор, это вроде как женщина, — после короткой паузы робким шёпотом вступился конвоир. — И, возможно, в том саду её дети.

— Точно! В саду мои дети! — ухватила логичную спасительную мысль.

— Наручники! — И сам выхватил из-за пояса сержанта металлические браслеты. Не успела даже моргнуть, дёрнул на себя мои руки, заставил согнуться и защёлкнул с устрашающим треском, больно сдавив до упора. — Карцер! — рявкнул мне в лицо чесночно-колбасным духом так, что я отшатнулась.

— Недоумок дрэков, — попыталась отереть лицо локтем, чтобы сбить омерзительную вонь с кожи. Не вышло. — Баба ночью не дала или колечко для сидения дома забыл? — оскалилась грубо в ответ. Мерзко.

Как же теперь дать знать, где я? И главное, кому? Вышла прогуляться, называется. Дрэк! Сейчас врежет…

Зажмурилась. Мне же только надо было попасть к начальству. Я даже оператора с техником уже отпустила на всю вторую половину дня. Они на какую-то местную гору полезли и теперь даже не в курсе, что я снова вляпалась по полной программе. Что бы там ни было, а Бобби с Диллом меня ни за что бы одну не оставили, кстати, где бы мы ни находились. А эти вот с удовольствием сбежали…

— Женщина? — Майор вцепился в моё плечо и рывком развернул лицом к сержанту. — Это, …ь, по-твоему, женщина? Ты когда женщину в последний раз видел, сержант? — Конвоир стоял, вытянувшись в струну, глядя уставным взглядом в пространство перед собой.

— Точно позавчера, господин майор! — радостно гаркнул тот, козыряя на «смирно».

— И скажи мне, Алейник, та женщина, которую ты позавчера видел, — он снова немилосердно дёрнул меня за плечо, от чего я тихонечко взвыла, — на какой минуте она начала бы рыдать, бледнеть и умолять о пощаде?

— Боюсь, что немедленно, господин майор. — Сержант бросил в мою сторону очень короткий и настороженный взгляд.

— Вот и запомни, Алейник, — это не женщина! — Я прикрыла глаза и теперь застонала. Да-да, киборг я. — Это, мать её, агент! Мы именно её и ищем!

Дело дрянь. Я застонала громче.

— Позвонить дайте, а? Журналистка я. Жур-на-лист-ка.

Майор дёрнул к себе очередным болезненным рывком, вгляделся в меня перекошенным лицом и заключил, слава богу, логичное:

— В карцер! До выяснения обстоятельств!

Уже до выяснения. Ну хоть что-то.

Дверь, лязгая, распахнулась за спиной, и послышались гулкие широкие шаги. Подняла голову — точно. Это же вроде приёмной. Вон и следующая дверь справа. Облегчённо вздохнула. Чем выше звание, тем больше вероятность контакта с Рэманом. Или всё-таки БэБосс? Он меня точно не бросит, это знаю наверняка. Шаги остановились.

— Что здесь делает леди Лэррингтон? И почему в таком виде? — сдержанные слова сзади толкнули воздух. И память.

Тот самый случай, когда тело действует раньше, чем соображает. Моё — возмущённое наглым самовольным заявлением — обернулось, и глаза наткнулись на короткий, ледяной, прорезавший меня сверху донизу взгляд. Горячо. В груди сейчас слишком горячо. Вашу светлость!.. Лучше бы я по-прежнему была в чёрной повязке.

Мгновенно осевший и побелевший майор отпрыгнул от меня, далеко отдёрнув руки, и нервно сглотнул. В потрясённых глазах его отчётливо было видно, как слетают серебряные полоски с погон. Сержант вытянулся, сделавшись ещё белее, ещё выше и тоньше, даже дышать и моргать перестал. Чистой воды эталон. Если бы могла, посмеялась бы. Но сейчас сама была точно как он — гипсовой скульптурой: стукни — рассыплюсь.

— Все вон, — очень тихо и очень сдержанно промолвил очень страшный самый старший по званию. И я немедленно засобиралась в карцер тоже.

— Каррия. — Угрожающая вибрация за спиной отрезала мне дорогу.

Остановилась, конечно, и замерла, что ещё было теперь делать? Да и наручники к побегу совсем не располагали. Дрэээк… Страшно, как тогда, в Весне. Но он об этом, конечно, никогда не узнает.

Соберись, Огнец. Это то самое начальство, которого ты хотела! И не стони даже мысленно, что и фразу построить не можешь как следует, чтобы не спалиться. И так стоишь на самом краю…

Он подошёл очень близко. Окутал тёплым, знакомым коконом и таким теперь уже далёким. А лицо равнодушно и холодно. Жутко.

— Руки, — глухо и коротко.

Приподняла чуть вверх их, сцепленные вместе. Близко. Слишком близко. Обтянутая чёрным совершенно неподвижная грудь. Не дышит? Замер на коротенький миг. Тихо щёлкнуло дважды, и запястья освободились. Ни одного касания — феноменально. Лицо командующего было безразлично. Что-то скрипнуло. Наручники, звякнув, грохнули об пол.

— Тэрридана немедленно! — угрожающе и негромко прозвучало над головой. А мне было одновременно страшно и невероятно легко.