В гостях у Джейн Остин. Биография сквозь призму быта - Люси Уорсли

Далее свидетельства расходятся. Вроде бы мисс Грегори вышла вслед за покупательницей и осведомилась, не прихватила ли та еще и белые кружева. Миссис Ли-Перро предложила для осмотра свою покупку, завернутую в бумагу, заметив: "Если это так, ваш приказчик, должно быть, положил их сюда по ошибке". Пакет вскрыли — и в нем действительно обнаружились белые кружева. Миссис Ли-Перро сочла, что это недосмотр приказчика. Мисс Грегори сочла, что это магазинная кража.

Хотя мисс Грегори получила свои белые кружева назад, она не собиралась оставлять это дело. Но миссис Ли-Перро заподозрила хитроумное мошенничество. Может быть, мисс Грегори и ее сообщники хотели получить с нее деньги в обмен за обещание не доносить о ее "воровстве" в полицию? В конце концов, ставки в этой истории были чрезвычайно высоки. Даже незначительное преступление против собственности (пресловутые кружева стоили 20 шиллингов) в ту пору каралось отправкой в колонии. Шайка шантажистов вполне могла рассчитывать, что богачка миссис Ли-Перро предпочтет раскошелиться на кругленькую сумму, дабы избежать этой устрашающей перспективы.

Но миссис Ли-Перро не стала платить никаких взяток. Ей предъявили обвинение в воровстве и в ожидании суда препроводили в тюрьму. Ее верный муж поселился там вместе с ней. Правда, богатство супругов позволило им снять комнату в доме тюремщика, а не мыкаться в камерах. Тем не менее каморка была тесная, а условия — самые жалкие. Миссис Остин предлагала прислать Джейн или Кассандру, чтобы составить супругам компанию и помочь им по хозяйству, но в ответном письме миссис Ли-Перро отказалась принять помощь, объясняя, что не в силах будет видеть "столь утонченных молодых леди" в столь мрачной обстановке.

В общем, небольшой поход по магазинам на Бат-стрит завершился заключением тетушки в тюрьму. За элегантным фасадом батской жизни скрывались многие неприглядные стороны. История с миссис Ли-Перро, конечно, принадлежала к разряду крайностей, но даже самый порядочный и законопослушный гость Бата подвергался здесь опасности быть отторгнутым приличным обществом. Вдруг расходился слух, что гостю не хватает денег или savoir-faire[56]. В батском романе Джейн "Нортенгерское аббатство" неопытная девушка Кэтрин Морланд воспринимает город как своего рода полосу препятствий, чреватую неудачами и унижениями. Воспитанная на леденящих кровь романах "с ужасами", Кэтрин полагала, что жизнь — одно сплошное приключение. В Бате она будет испытывать "страх", "огорчения", "страдания" и "мучения" — хотя скорее социального, нежели физического свойства.

Кому-то сравнение унижений, испытываемых в обществе, с настоящими опасностями может показаться пошлым. Однако тихие приключения Кэтрин Морланд в Бате и за его пределами дадут ей необходимый опыт. Еще дома, в отцовском пасторате, Кэтрин проглотила множество готических романов о преодолении жизненных трудностей. Казалось бы, как могли эти романы подготовить ее к умению знакомиться с нужными людьми и искать себе мужа?

Но, как заявляет критик Томас Кеймер, на самом деле эти нелепые сочинения научили Кэтрин некоторым очень важным вещам. К концу повествования она понимает, что куда легче пережить посещение таинственного аббатства, принадлежащего злодею, чем найти истинную дружбу в стенах изысканных домов, бальных зал, лавок и на улицах фешенебельного города. Чтение готических романов миссис Радклиф научило Кэтрин воспринимать взрослую жизнь как опасное приключение и "помогло ей разобраться в генеральской натуре прозорливее всех прочих, не исключая и его сына".

Итак, для Джейн не важно, какие книги вы читаете, даже если ваш выбор — "дрянные" готические романы. Важно то, что вам удается из них почерпнуть. "Нортенгерское аббатство" на первый взгляд представляется сатирой на готическую прозу, но при этом очень тонко и почти незаметно выступает в защиту тех самых книг, которые оно якобы высмеивает. Джейн снова поддразнивает нас своим "двухголосием".

Впрочем, невзгоды миссис Ли-Перро оказались более серьезными, чем у Кэтрин Морланд. 29 марта 1800 года, проведя несколько месяцев в тюрьме, она наконец предстала перед судом в Тонтоне. Удалось собрать немало почтенных свидетелей, заявлявших о ее безупречной честности, и к немалому облегчению родных ее признали невиновной.

Казалось бы, на этом история завершилась. Но действительно ли миссис Ли-Перро была невиновна в воровстве кружев, как гласил вердикт? Ее адвокат полагал, что она виновна. Джейн была убеждена, что тетка по натуре скупа и скаредна. По поводу одного неприятного послания, которое Остины получили от миссис Ли-Перро, Джейн писала: "В нем так и сквозит недовольство, которое многих поразило и удивило… Мне в нем не видится ничего противного этому характеру, хоть этот характер и дурен".

В мемуарах, написанных бесчисленными Остинами после смерти тети Джейн, эти события не упоминаются, но Джейн намекает на них и в "Нортенгерском аббатстве", и в "Доводах рассудка". В каждом случае она помещает беспринципного персонажа на Бат-стрит, славившуюся своими магазинами, — вероятно, по той причине, что в реальности именно там располагалась лавка, где с тетушкой Ли-Перро произошла неприятность.

Но у этого странного случая была и светлая сторона. В 1800 году лондонский издатель Бенджамин Кросби создал совместное предприятие с батским печатником мистером Краттвеллом, выпускавшим газету "Бат кроникл". Вместе они сварганили брошюру под названием "Процесс миссис Ли-Перро". В ней содержались материалы судебного процесса ("с примечаниями"). Издание, вероятно, адресовалось тем многочисленным обитателям Бата, которые внимательно следили за этой громкой скандальной историей.

В Бате мистер Краттвелл также исполнял роль литературного агента мистера Кросби, жившего, как мы знаем, в Лондоне. Можно себе представить, как складывалась цепочка событий, которая привела к тому, что Джейн, теперь перебравшаяся на Сидни-плейс, уверилась, что "Сьюзен" наконец готова к печати. В ящике письменного стола у нее лежали еще две законченные рукописи — "Первые впечатления" и "Чувство и чувствительность". Но она предложила для публикации именно "Сьюзен", свой батский роман. В конце концов, "Первые впечатления" уже однажды отвергли, а местный колорит мог обеспечить "Сьюзен" преимущества перед историями Элинор и Марианны.

Представим себе теперь, как мистер Остин, опираясь на трость, поднимается вверх по Сент-Джеймс-стрит к лавке Ричарда Краттвелла, примостившейся на холме за улицей Роял-Кресент. Он отлично знал, куда идти, поскольку читал брошюру о процессе. Он позвонил у дверей, снял шляпу и заговорил. Он является деверем миссис Ли-Перро, о чьих приключениях (окончившихся снятием обвинения) мистер Краттвелл напечатал книжку, получив на этом некоторую материальную выгоду. Не желал бы мистер Краттвелл напечатать новый роман? Нет, не желал бы. Однако он знает человека, который мог бы пожелать. Вот лондонский адрес его компаньона, мистера Бенджамина Кросби. Между прочим, в первое десятилетие XIX века Кросби занимал четвертое место по тиражам среди всех издателей романов — не в последнюю очередь благодаря тому, что у него имелась разветвленная сеть региональных агентов.