Золото: деньги прошлого и будущего - Льюис Нейтан

ничего удивительного в том, что квазиправительственный орган, наделенный таким потенциально опасным кругом полномочий, не ограничился спокойным ожиданием грядущего через несколько лет кризиса. Начало Первой мировой войны и последовавший за ним отказ от золотого стандарта в Европе убедили Федеральный резерв сыграть более активную роль.

Исповедующие государственное планирование социалистические идеологии, спустя три года породившие революцию в России, становились все более популярными во всем мире, особенно среди интеллектуалов, не подозревавших о будущих разочарованиях. Именно в этот период Федеральная резервная система решила пересмотреть свою роль и расширить круг полномочий. Как пишет специалист по истории экономики Ричард Тимберлейк:

«В докладе 1914 года Управляющий совет ФРС ввел новые правила деятельности банка. Федеральная резервная система не должна довольствоваться ролью учреждения, действующего исключительно в чрезвычайных ситуациях, говорится в докладе: к ней "не должны обращаться только в период обострения напряженности ее долг… состоит в том, чтобы, не дожидаясь возникновения чрезвычайных ситуаций, делать все возможное для их предотвращения". Если процентные ставки, на которые ориентируется ФРС при выборе курса денежно-кредитной политики, слишком сильно вырастут, Управляющий совет будет считать своим долгом "воспользоваться механизмом дисконтной ставки и разрешением действовать на открытых рынках, чтобы обеспечить кредитование более широкого круга заемщиков по разумным ставкам".

Естественно, что при внимательном чтении данного пассажа хочется воскликнуть: "Минуточку! О чем здесь говорится — о политике резервных банков или о политике Управляющего совета?"… Незаметно подменяя существительные, Управляющий совет внезапно взялся руководить денежно-кредитной политикой — решать, когда ставки завышены, и действовать на открытом рынке»[56].

Управляющий совет ФРС, который был предназначен всего лишь для координации усилий 12 региональных банков и Конгресса, настоял на том, чтобы Федеральный резерв проводил операции на открытом рынке: таким образом «…Управляющий совет получит необходимый экономический контроль над внутренним денежным рынком и сохранит надлежащее равновесие в международных отношениях». Всего через 13 месяцев после подписания закона о создании и задолго до того, как начать работать в полную силу, Федеральная резервная система уже забыла о первоначально отводившейся ей скромной роли — предоставлять банкирам краткосрочные кредиты в период редких кризисов.

ФРС так и не выпал шанс осуществить то, для чего она предназначалась. Начиная с 1917 года, непосредственно перед тем как приступить к выполнению всего круга обязанностей, ФРС по настоянию Казначейства не стала повышать дисконтную ставку, чтобы Минфин мог выбросить на рынок гособлигации по искусственно заниженным ставкам и профинансировать участие США в Первой мировой войне (дисконтная ставка сдерживала рост процентных ставок на финансовом рынке). ФРС сделала то, что от нее требовалось, увеличив денежную массу для краткосрочных займов. В годы войны золотой стандарт был отменен, и в результате последовала небольшая девальвация доллара и инфляция. Институт, который еще четыре года назад был задуман как саморегулирующееся приложение к золотому стандарту, стал регулировать не подлежащую выкупу валюту с помощью фиксированной процентной ставки; по указке Казначейства он удерживал низкие ставки, наращивая предложение денег. Полвека спустя подобное сочетание разрушило мировую денежную систему.

Но в 1920 году ФРС вернула себе утерянные позиции: после снятия эмбарго на золото она опять стала играть роль дополнения к золотому стандарту, хотя в то же время продолжала заниматься процентными ставками. Операции на открытом рынке вошли в привычку после того, как Федеральный резерв впервые обратился к ним в 1922 году. С тех пор ФРС ежедневно производит операции на рынке краткосрочных займов.

Во время спада в мировой экономике в начале 1930-х годов вновь оживились инфляционисты, всегда поднимающие голову в период экономических кризисов. Во всем мире правительства спешили девальвировать национальную валюту в надежде решить проблему, причины которой они не понимали. Добились они одного: мировая денежная система, с трудом воссозданная в 1920-е годы, опять пришла в расстройство. Девальвации 1930-х годов были вызваны неприкрытыми, преднамеренными манипуляциями государства. ФРС не имела никакого отношения к снижению стоимости доллара в 1933–1934 годы и вскоре потеряла расположение правительства. Со второй половины 1930-х годов, когда большинство стран снова устремилось к системе стабильных валют, отказавшись от инфляционизма, сторонники последнего стали выступать под флагом «снижения процентных ставок».

Разве ФРС не была создана для того, чтобы бороться с экономическими кризисами? И разве она не боролась с кризисами «снижением процентных ставок»? Разумеется, боролась, но только с кризисами ликвидности, а не с теми кризисами, которые были вызваны ошибками в налоговой и денежной политике в 1930-е годы. Но их никто уже не мог различить. Публикация работы Кейнса «Общая теория занятости, процента и денег» в 1936 году позволила ученым оправдать вызревавшие десятилетиями, если не столетиями, инфляционистские воззрения. Сам Кейнс в «Общей теории…» обильно цитирует Сильвио Геселля, который в 1906 году рекомендовал со временем перейти к нулевой процентной ставке. Но подобные идеи даже в те времена были отнюдь не новы. В 1809 году в памфлете «Высокая цена слитков — доказательство обесценивания банкнот» Давид Рикардо подверг жестокой критике своих современников, выступавших за «снижение процентных ставок»:

«Предполагать, что какое бы то ни было увеличение эмиссий Английского банка может иметь последствием постоянное понижение нормы процента и удовлетворение спроса всех заемщиков, так что для новых займов уже не будет приложения, или что производительный золотой или серебряный рудник может иметь такое же действие, — значит приписывать средству обмена такую силу которой оно никогда не может иметь. Если бы это было возможно, то банки действительно стали бы весьма могучими механизмами. Создавая бумажные деньги и ссужая их под 3 или 2 %, т. е. ниже существующей рыночной нормы процента, банк уменьшил бы промышленную прибыль в том же отношении. И если бы Английский банк был достаточно патриотичен, чтобы ссужать свои банкноты из процента не более высокого, чем необходимо для оплаты расходов по содержанию банка, то прибыль понизилась бы еще более. Ни один народ не смог бы конкурировать с нами иначе, как при помощи подобных же средств, и мы завладели бы всей торговлей мира. К каким только абсурдом не привела бы нас такая теория»[57].

Кейнс, а вслед за ним и полчища его молодых почитателей, по-новому взглянул на то, как государство может преодолеть очевидную нестабильность капиталистической системы. Проблема рецессии и безработицы, по его мнению, может быть решена «снижением процентных ставок» за счет операций на открытом рынке, производимых ФРС и ее зарубежными аналогами.