Дважды благословенная - Ли Бристол

— Нет! — крикнул он.

— Ты с ума сошел? — Гильберто отчаянно пытался вырваться. — Это же сам Мередит! Пусти!

Диего вскинул свою винтовку, целясь в Кэмпа, но тот вдруг крикнул:

— Сзади!

Мимо Итана просвистело несколько пуль. Он не видел, как упал Кэмп, — Итан резко обернулся назад, и пуля, еще за минуту до того чуть было не посланная им в Кэмпа, разорвала лицо Уэлфа. На мост въехали еще трое, паля из ружей, и одна пуля попала в плечо Диего. Мексиканец пошатнулся, но ни один мускул не дрогнул на его лице. Метким выстрелом он вывел стрелявшего из строя.

Три выстрела со стороны Адама — и еще один из врагов на земле.

— Я возьму их на себя, — крикнул он, — если мне удастся добежать до тех кустов!

— Беги! — крикнул Итан.

Гильберто, увидев, что трое из нападавших сзади убиты, снова переключил свою беспорядочную пальбу на тех, кто стрелял из-за укрытия. Итан оглянулся как раз вовремя, чтобы заметить Билла Пистолета, целившегося прямо в голову молодого мексиканца.

— Сзади! — крикнул Итан, но тут же понял, что Гильберто уже не успеет среагировать, и вскинул револьвер.

Обернувшись на выстрел, Гильберто увидел, как Билл слетел с лошади, опустился сначала на колени, а затем рухнул лицом вниз. Молодой человек перевел взгляд на Итана, и шок в его глазах сменился восхищением.

— Ты спас мне жизнь, — смущенно проговорил он. — Я перед тобой в долгу.

Вынув из кармана мертвеца пистолет, Итан сунул его за пояс, сжал в руке свой револьвер, а винтовку бросил Гильберто.

— Прикрой меня, — велел он и побежал на помощь Адаму.

Тори видела, как упал отец, и будто дюжина ножей разом вонзились ей в сердце.

— Папа!

Бросив винтовку, Тори как безумная вскочила на ноги и почти скатилась с холма. Ее едва не задела пуля, оставив прожженную дыру в юбке. Но Тори даже не заметила этого. Ничего не соображая, видя перед собой лишь скорчившегося на земле отца, она бежала к нему.

Кэмп лежал на боку в нелепой позе. Песок под ним уже пропитался кровью. С замирающим сердцем Тори осторожно перевернула отца на спину, и из груди ее вырвался крик, подобный вою подстреленной волчицы.

Рубаха старика на груди была вся в крови, лицо землистого цвета, руки уже начали холодеть. Но он еще дышал — или Тори это только казалось?

— Папа, нет!

Тори прижалась ухом к губам Мередита, пытаясь понять, дышит ли он. Но все, что она услышала, — это голос, окликающий ее, голос Итана…

Подняв глаза, сквозь пелену слез Тори увидела его. Итан и еще один человек, которого Тори раньше не видела, вели под конвоем пятерых или шестерых. На помощь Итану спешил третий мужчина — темноволосый, с лицом, показавшимся Тори знакомым. Судя по всему, бой был закончен.

— Итан! — крикнула она. — Помоги мне!

Передав свою винтовку темноволосому, в котором Тори с удивлением узнала дона Диего, Итан подбежал к ней.

— Тори! Какого черта! Тебя могли…

В этот момент глаза Кэмпа открылись.

— Все в порядке, папа, — отчаянно забормотала Тори, гладя лицо отца. — Итан здесь, он съездит за врачом…

На губах Кэмпа дрогнула улыбка.

— Не надо, Тори. Так лучше… По крайней мере я, как и хотел, умер в бою… и, надеюсь, на этот раз на стороне добра.

Тори посмотрела на Итана, но в глазах того не было надежды.

— Вы сошли с ума! — пробормотал он, обращаясь к Кэмпу.

— Я решил использовать свой шанс. — Каждое слово давалось старику с трудом. — Я поставил на тебя, сынок, и знаю, что не ошибся.

Итан долго молча смотрел на него.

— Вы знали, что я охотился за вами?

Старик снова улыбнулся, хотя улыбка больше походила на гримасу.

— Знал, сынок, знал. Ты думал перехитрить такую старую лисицу, как Кэмп Мередит? — Улыбка его поблекла. — Единственное, чего я хочу, сынок, чтобы ты заботился о моей Тори…

Итан горячо сжал руку Тори.

— Я позабочусь о ней. Обещаю.

Кэмп перевел взгляд на дочь, и видно было, какого труда это ему стоило.

— Сегодня моя девочка проявила себя. Думаю, я могу ею гордиться!

— Вы воспитали отличную дочь, — подтвердил Итан. Тори хотелось что-то сказать, закричать, вцепиться в отца, словно этим она могла его спасти… Но дыхание давалось ей с трудом, тело как будто окаменело.

Кэмп перевел взгляд, и Тори почувствовала, что кто-то подошел к ним. Обернувшись, она без всякого удивления посмотрела на дона Диего. Плечо его было в крови, рука не двигалась.

— Прощай, старый солдат! — с пафосом произнес он. — Ты храбро сражался. Мне будет тебя не хватать.

Вид заклятого врага, стоящего над ним в его последние минуты, заставил Кэмпа удовлетворенно улыбнуться. Затем глаза старика снова закрылись.

Тори кинулась к отцу и схватила его за плечи. Она не могла позволить ему умереть прежде, чем выскажет то, что разрывает ей сердце.

— Папа, прости меня за то, что я тогда сказала! Я не хотела! Ты слышишь? Я люблю тебя, всегда любила и буду любить…

Подняв ослабевшую руку, Кэмп дотронулся до ее щеки.

— Я знаю, — прошептал он. Рука его бессильно опустилась.

Тори отчаянно зарыдала, упав на грудь мертвого отца. Она не могла остановиться, и Итан не мешал ей, давая наплакаться вволю. Наконец, выплакав все слезы, Тори затихла.

Обняв жену за плечи, Итан помог ей подняться, и, поддерживая друг друга, они побрели домой.

«Ибо земля есть и в землю отыдеши…» — Голос священника звучал торжественно.

В лучах заходящего солнца тени казались особенно рельефными, цвета — особенно яркими, словно день, перед тем как уступить ночи, решил напоследок блеснуть всеми красками. Так и жизнь поет свой прощальный гимн перед тем, как уступить смерти. По крайней мере такими были жизнь и смерть Кэмпа Мередита.

Священник закрыл молитвенник и стоял молча с опущенной головой.

Отделившись от небольшой группы скорбящих, к могиле подошла Консуэло — с головы до ног в черном, в руках единственная алая роза. Никто бы не мог сказать, о чем она думает, что чувствует, стоя у могилы Кэмпа, — с того момента, как Консуэло получила известие о его смерти, она словно ушла в себя.

Торжественно-скорбно положив розу на гроб, Консуэло отошла от могилы.

Итан коснулся руки Тори. Лицо ее было бледным, под глазами обозначились черные круги, но в душе был покой — она уже выплакала все слезы. Теперь, когда первая боль утраты прошла, Тори почувствовала, что смерть отца была не поражением, а победой. Боль ее еще была сильна, Тори понимала, что ничто не заменит ей утраты, но знала она и то, что сумеет ее пережить. Теперь она была в этом уверена.