Остров смерти - Андрей Воронин

Хотя и он давно не встречал столь серьезного противника. Этот симпатичный молодой человек оказался прежде всего феноменальным актером. Перехитрил его – спеца с огромным опытом и наметанным глазом. Даже теперь Илларион не мог поручиться, что разгадал Ладейникова до конца и в состоянии точно предугадать его действия.

Вдруг Игорь резко метнулся из-за рябого камня в сторону реки. Он точно помнил, где выронил автомат, ему не нужно было лишней секунды, чтобы высмотреть оружие на мелководье.

Вначале рука прошла сквозь плотный, низко стелющийся дым, утягиваемый ветром в сторону, противоположную течению Оби. Потом быстро окунулась в черную воду, в ее холодные струи – здесь, у берега течение было еще слабоватым, чтобы снести набитый деньгами мешок и, тем более автомат с полным магазином.

Спустившиеся сверху спецназовцы высадились на остров. Посторонних в лагере больше не было, съемочная группа осталась в первоначальном составе – не хватало только бородатого Ильи.

Шальная пуля с острова могла запросто зацепить любого, но будто колдовская сила тянула людей к берегу. Стояли, таращились, пытаясь разобраться в происходящем. Одни вытягивали шею, что-то бормотали про себя, другие будто окаменели.

Фалько нервно гримасничал, скручивал пальцы.

И наконец не выдержал – потребовал от операторов овладеть своими эмоциями и снимать. Рядом оказался Новиков в своем, теперь уже грязно-белом пиджаке и таких же грязных брюках с нелепо выглядящими золотыми лампасами. Бывалый шоумен чуть не поперхнулся. Даже ему с трудом верилось, что можно волноваться о чем-то другом, кроме как о спасении заложников. Неужели всякий профессионализм сопряжен с равнодушием к людям, даже профессионализм тех, кто призван их обслуживать?

– Даешь панораму… Ты держишь в фокусе барак… Ты в свободном полете, если где какая активность, сразу укрупняешь, – Фалько быстро раскидывал указания, будто сдавал карты.

Умолкнув, он снова перекосился от гримасы: прикусил нижнюю губу, прищурил глаз – по линиям морщин это чувствовалось даже под темными очками.

Пламя, вспыхнувшее возле вышки с логотипом, вызвало дружный выдох у всех свободных от работы членов съемочной группы. Фалько вспомнил о своих планах устроить костер из трех-четырех деревьев, который операторам предстояло подать в лучшем виде. Теперь грозные обстоятельства и разгулявшийся над рекой ветер позволяли запечатлеть нечто действительно масштабное. Режиссера беспокоил только дым, который мог перекрыть обзор. К счастью, ветер дул не сюда, в сторону лагеря, а вдоль русла Оби. Это давало шанс получить приличную «картинку».

* * *

Преступник не успел воспользоваться автоматом. Едва он распрямился, как получил удар сразу двумя ногами. Из-за своих кандалов Забродов мог наносить только такие удары: падая на спину и выбрасывая обе ноги вперед. Одна ударила противника в запястье, вторая – в живот.

Пресс у Ладейникова своей прочностью превышал стенку толщиной в кирпич, которую Забродов свободно пробивал в годы службы. Хватка тоже была крепкой – автомата он не выпустил.

Но все-таки от резкой боли пальцы свело судорогой. Сразу нажать спусковой крючок он не смог.

Перехватил автомат левой, но Забродов выбросил ноги выше и нахлестнул короткую цепь на мощную шею Ладейникова.

Тут у преступника потемнело в глазах – натянув ногами цепь, Илларион сдавил ему горло.

Убийце нужно было максимально напрячь мышцы шеи, чтобы не дать стальной петле затянуться сильней. Но сила ног у Забродова была колоссальной, хрустнули шейные позвонки.

Всем телом Игорь резко откинулся назад, но это положения не облегчило. Попробовал так же резко присесть и податься вперед, но вытянутые ноги противника удерживали на дистанции. Туман в глазах не проходил, пришлось дать очередь вслепую. Вместо того, чтобы ослабнуть – цепочка стиснула горло еще сильней.

Теперь уже Ладейников не чувствовал в руке автомата. Ноги подкосились, и он забился в конвульсиях, поднимая фонтаны брызг, вспенивая черную воду. Если б не дым пожара, схватку неминуемо заметили бы спецназовцы. Но теперь оба врага продолжали бороться один на один.

Задыхаясь от горечи, забивающей легкое, Забродов ни на мгновение не ослаблял хватку. Браслеты впивались в щиколотки, а он все натягивал и натягивал цепочку. Руками он бы не смог придушить «хозяина острова» – нелепое ранение не оставило этого шанса. Но вот ноги были в порядке и обязаны были довести дело до конца.

Ладейников хрипел, бился о каменистое дно мелководья, пытался просунуть пальцы между цепочкой и лиловой, раздувшейся шеей. Его лицо со сломанным носом тоже раздулось, готовое вот-вот лопнуть. Уже ничего не напоминало того положительного героя, каким впервые предстал перед участниками конкурса этот молодой человек.

Еще несколько секунд – и все было кончено.

Отставному инструктору по прозвищу Ас не было нужды щупать пульс или прислушиваться к чужому дыханию. Полежав немного на спине, он перевел дух.

Ключи от наручников могли выпасть в воду, пока Ладейников дергался в конвульсиях. Перспектива совсем не радужная. Нет, вот они здесь, в кармане штанов.

Никогда Забродов не чувствовал удовлетворения перед телом поверженного врага. Освободившись от всех четырех браслетов, он сделал несколько растяжек. Наконец можно развести ноги в стороны. Давным-давно он не чувствовал такого резкого прилива сил. Несвобода в движениях стесняла не только физически, она давила и на душу, заставляя перегреваться вхолостую.

Забродов почувствовал себя помолодевшим на десяток лет. И тут вспомнил о привязанном к дереву Илье. Что-то криков его о помощи не было слышно. Боялся вызывать недовольство убийцы?

Или голос пропал – иногда это случается от страха. Его успели обнаружить, увести подальше от огня?

Место Илларион запомнил отлично. Он рванул навстречу пламени, которое радостно, с треском пожирало одно дерево за другим. Не успевало обглодать несколько мохнатых елей с пригнутыми книзу ветвями, а уже хваталось за стройную, идеально прямую сосну.

Там, где Ладейников оставил оператора, никого не было. Валялись остатки перерезанной ножом веревки. Нашли, значит. А кассета?

Разворошив ногой старую хвою, Илларион увидел ее. Пусть плавится, пусть горит. Если б преступника пришлось судить, она могла бы фигурировать на процессе. Теперь большого толку от нее нет. Обойдется Ладейников без посмертной рекламы, хватит и той, что уже была…

В это время раздался чей-то истошный крик.

Это Леша Барабанов орал с верхушки дерева. Она гнулась под его тяжестью и могла вот-вот переломиться. Видать, совсем ошалел мужик от огня, иначе побежал бы к берегу, к воде.

– Прыгай, мать твою! – послышался голос кого-то из спецназовцев.

Огонь в самом деле подбирался уже близко.

Освещенное оранжевым светом дерево застыло будто в трансе, не обращая внимания на ветер.