Еврейская сага. Книга 3. Крушение надежд - Владимир Голяховский

Жуков злобно выпалил:

— Я такой же член Президиума, как и вы, Никита Сергеевич, и я с этим не согласен.

Назвать себя равным Хрущеву было ошибкой прямолинейного солдата. Все видели, что между ними назревает взаимное недовольство. Но многие опасались коварства Хрущева, и большинством голосов ему удалось протащить Малиновского первым заместителем Жукова. Это окончательно разозлило маршала.

А Хрущев уже планировал дальнейшие ходы, как совсем избавиться от неудобного придворного. В октябре 1957 года он неожиданно предложил Жукову вылететь с государственным визитом в Югославию на встречу с президентом страны маршалом Тито, и в Албанию — на встречу с премьер-министром генералом Энвером Ходжой. Он дружески сказал ему:

— Вы человек военный, и они люди военные. Для нас важно, чтобы между вами установился тесный контакт. Берите с собой самых нужных вам генералов, пусть и они налаживают связи.

Жуков посчитал это предложение знаком примирения. Ему самому полезно было сблизиться с Тито, этот военный человек сумел стать главой государства. Албания, конечно, намного меньше, но и Ходжа тоже военный и глава государства. В поездку Жуков и в самом деле взял генералов, которые могли ему пригодиться на переговорах.

* * *

Маршал Жуков с большой свитой генералов приехал с официальным визитом в Албанию25 октября 1957 года. Энвер Ходжа устроил ему почетную встречу, фактически как главе государства: у самолета был выстроен почетный караул, перед Жуковым промаршировал батальон специальных войск.

Влатко был переводчиком и неотлучно находился при Жукове.

Лиля была очень горда за мужа:

— Влатко, ты такой нужный человек, тебя так ценят.

В честь советской делегации был устроен торжественный прием, и Влатко сказал жене:

— Ты приглашена на прием и банкет со мной вместе. Мы будем сидеть рядом с маршалом Жуковым и генералом Ходжой, чтобы я мог переводить им. Я представлю тебя Жукову.

Сидя за одним столом с такими высокими чинами, Лиля весь вечер была в большом напряжении. Влатко сидел позади Ходжи и Жукова и был занят переводом их беседы, а она издали наблюдала, как вели себя большие люди. Милена сидела почти рядом с Лилей и не сводила глаз с ее драгоценностей:

— Лиля, я все любуюсь вами и вашими драгоценностями.

Лиля была польщена словами старшей подруги.

На столе стояли бутылки русской водки, которую привезла советская делегация, и албанские и итальянские вина. Жуков и Ходжа сказали короткие речи, потом чокались и пили, Жуков обнял Ходжу и что-то горячо говорил ему на ухо, Влатко переводил и тут. Лиле показалось, что оба опьянели.

После проводов делегации Влатко сказал Лиле:

— Я думаю, что дружба наших стран укрепилась еще больше.

Газета «Правда» сообщила об этом приеме.

* * *

Через два дня Влатко пришел домой очень расстроенным, сел за стол, но почти ничего не ел и грустно качал головой. Лиля удивилась:

— Что с тобой?

— Знаешь, плохие новости из Москвы:

У нее расширились глаза:

— Что-нибудь с моими родителями?

— Нет-нет, я имел в виду государственные новости: маршала Жукова уволили с поста министра обороны и выгнали из Президиума ЦК партии.

— Как — уволили? Ведь он только что, всего три дня назад, был здесь во главе важной делегации. За что же его могли уволить?

— В том то и дело, что никто не знает. Что-то странное творится в Кремле. Мне на ум приходит знаменитая фраза из «Гамлета»: «Неладно что-то в датском королевстве». Лилечка, это начало больших перемен и там и здесь. У меня такое впечатление, что Ходжа все больше не доверяет Хрущеву, он часто критикует его в узком кругу, считает себя единственным настоящим коммунистом. Мне кажется, что он собирается… как это говорят?.. закручивать гайки. Это относится ко всему из СССР. Лилечка, слушай, — Влатко взял ее руку в свою, — я хочу предупредить тебя: если стану замечать вокруг себя тревожные сигналы, нам надо будет срочно бежать.

— Как — бежать? Куда бежать? — поразилась Лиля.

— Лучше всего бежать в Югославию, это близко и безопасно. Там у меня друзья.

Она не могла сразу поверить в то, что он сказал, заплакала:

— Влатко, что ты говоришь?! Зачем же нам бежать?

— Пока еще рано это обсуждать. Я сказал, чтобы ты знала на случай крайней необходимости.

Какой необходимости? Влатко мой, какая может быть необходимость бежать тебе из твоей страны?

В ту ночь они еще долго и тревожно говорили, и обоим было не до ласк.

В отсутствии Жукова Хрущев заручился поддержкой других членов Президиума. Самым верным из них был Михаил Суслов, ему Хрущев сказал прямо:

— Жуков провалился, не оправдал доверия партии. Он стремится оторвать вооруженные силы от партии, хочет сосредоточить руководство армией в одном лице, отделить ее от народа. Фактически, он идет против партии. Ты подготовь пленум с критикой Жукова и исключением его из Президиума как зазнавшегося.

Суслов был главным идеологом партии, хотя никакого образования не имел. Недоучка из крестьян, с такой же простой речью, как у Хрущева, в начале карьеры он проявил себя как ярый сталинист. После войны он вел так называемые «расследования» и проводил аресты среди людей, остававшихся на оккупированной территории. Тогда по его указаниям осудили и сослали многие тысячи невинных людей. Суслов арестовал даже некоторых москвичей, не уехавших в эвакуацию, когда гитлеровцы подошли близко к городу, он подозревал, что они остались, желая служить немцам. Особенно большие «заслуги» были у Суслова по чистке республик Прибалтики от «буржуазных элементов». Он сослал в лагеря ГУЛАГа сотни тысяч прибалтов. В 1948 году именно он был главным идеологом кампании против еврейских «безродных космополитов» и «буржуазного преклонения перед Западом». В 1950 году Суслов принимал активное участие в приговоре Еврейскому антифашистскому комитету.

Сотрудники аппарата Суслова боялись его и звали между собой «серым кардиналом». Но Хрущев любил Суслова за верность и ввел его в Президиум ЦК.

* * *

Затеять маневр, подготавливая устранение Жукова, было игрой с огнем — за Жуковым стояла вся армия. Хрущев сговорился и с маршалом Малиновским:

— Родион Яковлевич, мы с тобой старые друзья, с фронтовых времен. Скажу тебе по-дружески: Жуков-то вдет против партии, он стал зазнаваться и представляет угрозу партии. Это можно характеризовать как заговор.

Идти против партии, затевать заговор? За такое обвинение поплатились жизнью многие тысячи высокопоставленных работников при Сталине, в том числе маршалы и высшие генералы. Малиновский насторожился.