Месть мертвеца - Шарлин Харрис

Мертвец ждал.

Я присела на корточки и попыталась замедлить дыхание. Я дышала с таким звуком, какой издают испорченные кузнечные мехи.

«Пожалуйста, Мертвый Парень, — молила я. — Пожалуйста, окажись охотником».

Бог услышал меня. Или судьба меня услышала. Или просто так уж вышло. У Мертвого Парня был нож — в ножнах на гниющем поясе. Его камуфляжная одежда превратилась в рваные тряпки, испятнанные жидкостями его тела. Некоторые его кости были раздроблены, а живот кем-то разорван и сожран. Но Лайл — так его звали, Лайл Воршэм — имел нож в ножнах. Липучка подалась под моими пальцами, а потом, с большим трудом, я вытащила нож. Он заржавел, был в щербинах, но это был нож, хотя и не крепкий охотничий нож, который я ожидала увидеть. Форма клинка показалась мне странной.

Я неуклюже повернула его в пальцах и попыталась перепилить им скотч.

Не успела я закончить с этим делом, как порадовалась, что на мне куртка, иначе моим рукам не поздоровилось бы. Теперь надо было сорвать скотч со рта. Он не заставит меня молчать.

Конечно, потом я сидела там, затаившись. Где он? Собирается в любую секунду броситься на меня? Сдался ли и вернулся к машине? Может, даже на всей скорости гонит прочь из округа?

Я не возражала против того, чтобы остаться здесь до тех пор, пока не буду уверена, где он. Я замерзла, промокла и была испугана, но умела быть терпеливой. Со мной был старый Лайл. Имелось ли у него ружье? Должно иметься, верно?

Оказалось, Лайл рыбачил, а не охотился. В упавшей листве, накопившейся за два года, я нашла лежащую на боку коробку с рыболовными снастями и корзину, где он держал свой улов. Теперь я знала, почему нож его такой странной формы — это, должно быть, нож для разделки рыбы. Он был на озере, чтобы порыбачить.

Замерзло ли озеро? Этим днем температура поднялась выше нуля, и некоторое время стояла солнечная погода. Теперь, когда сгущались сумерки, вода могла снова замерзнуть. Я задрожала. Моя смутная идея о том, чтобы пересечь замерзшее озеро, была просто глупой.

Я смыслила в лесах, наверное, столько же, сколько Барни Симпсон. Барни предпочитал спорт для закрытых помещений, такой как секс со связанными мальчиками. Интересно, что бывшая миссис Симпсон должна была сказать о сексуальных предпочтениях Барни?

Мои мысли перестали блуждать, я сосредоточилась, едва послышался слабый шум. Барни пытался красться, но он был крупным мужчиной и на нем была неподходящая обувь. Снег похрустывал под его туфлями, он тяжело дышал.

Вот мы с Лайлом — мы вели себя по-настоящему тихо.

Я пообещала себе, что, когда меня похитят в следующий раз, на мне будут перчатки. И шапка.

— Выходи сюда, сука! — позвал Барни.

«Мистер Симпсон, я не удовлетворена обращением со мной вашего штата».

— Здесь вокруг нет домов, никто не придет тебе на помощь! — крикнул он и на этот раз ближе к тому месту, где я скорчилась.

Может ли статься, что он лжет? Ну да, такое возможно. Лжет так же, как лгал все время.

Пока я бежала, я мельком видела воду озера и какие-то дома — далекие, но явно дома. В пределах досягаемости. Я почти не сомневалась, где нахожусь. Скорее всего, я была недалеко от южного берега озера Пайн-Лэндинг. Я считала, что если бы стала энергично пробираться сквозь деревья, следуя вдоль берега озера на север, то могла бы снова найти дом. Если бы я смогла подняться на дорогу и идти по ней, то наверняка добралась бы, и идти было бы легче и быстрее.

Теперь он был у самых зарослей. Я прикусила губу, чтобы задержать судорожный выдох. Правой рукой я держала наготове нож.

«Жди. Жди. Ничего не говори».

А потом его шаги двинулись прочь.

Темнота не могла сгущаться достаточно быстро, чтобы это меня устроило.

Это Барни торопился. Не я.

«Лайл, мы с тобой можем ждать целую вечность, правда?»

И тут Барни взвыл и бросился в атаку, но он с воем колотил не те тени, и, пока я сидела тихо, я была в порядке, я была в порядке.

Теперь моя рука была полностью сломана, после избиения на обочине дороги, и у меня сильно текла кровь из раны на голове, а голова болела так, словно кто-то вытащил меня из машины за волосы, но я была в порядке.

Однако существовала опасность замерзнуть, оставаясь в такой позе. Я слишком долго ее не меняла, мне нужно было пошевелиться, нужно было слегка потянуться, нужно было переместить вес. Но я была слишком испугана.

Очевидно, у Барни не было пистолета. Это хорошо. Он мог бы просто палить по кустам, пока не попал бы в меня. Но нет, это привлекло бы слишком много внимания. Даже на сельском Юге беспорядочная стрельба привлекла бы внимание. Но все равно он мог бы рискнуть, чтобы меня убить.

— Это просто нелепо, — сказал он так близко, что я чуть не завизжала. — Я имею в виду, что ты должна быть сумасшедшей, чтобы сопротивляться человеку, который разговаривает с тобой подобным образом. Пинаться и вопить, бороться и кусаться. Кто мог бы предположить, что любой с твоей профессией должен быть безумным? Я просто пытался отвезти тебя в больницу, когда у тебя начался приступ, вот и все. Твоя чрезмерная реакция заставила меня запаниковать. Я повернул машину не в ту сторону. И вот теперь мы незнамо где в очень холодную погоду, и ты не позволяешь мне себя найти, чтобы я мог предоставить тебе помощь, в которой ты нуждаешься.

«Помощь, в которой я нуждаюсь, — это чтобы кто-нибудь явился и пристрелил тебя», — подумала я.

Барни стряпал историю, такую историю, которая позволила бы ему сохранить то, что он имел. Он был обречен проиграть. Но с другой стороны, он продержался так долго, и ему, должно быть, было трудно поверить, что это конец.

А я подозревала Доука Гарланда. Что ж, я не должна слишком расслабляться. Может, их было и трое.

И я всерьез думала об этом — теперь вы понимаете, что мысли мои разбегались. Это холод и страх творили такое со мной. Я как раз вовремя снова сосредоточилась и чуть не рассмеялась, представив себе весь город Доравилл, участвующий в похищениях и убийствах. Как в коротких рассказах Ширли Джексон![29]

И тут он меня схватил.

Его большие руки схватили меня за плечи, и — как и столько молодых людей прежде — я оказалась в его власти.

Вот только у меня в руке был нож.

Барни все тянул и тянул меня вверх, пока мои ноги не оторвались от земли. В сумерках было трудно разглядеть детали, но я видела перед его белой рубашки, там, где незастегнутый пиджак распахнулся, и ударила изо всех сил. Нож довольно легко проткнул его кожу, но скользнул по кости, может по ребру. Барни заорал, кровь хлынула через рубашку.