Наживка для крокодила - Вячеслав Денисов

И на фоне всей этой сутолоки произошел очередной «пассаж». Группой негодяев в подъезде собственного дома был в упор расстрелян лидер одной из организованных преступных группировок Николай Крестовский, имеющий в определенных кругах кличку Крест. Сообщение пришло в дежурную часть отдела сразу после того, как я отправил Бурлака на поиски счетов Кореневой. Впрочем, трактовка «расстрелян» уже через пятнадцать минут была изменена. Крестовский был жив и здоров, у него наблюдался лишь стресс и приступ бешенства в тяжелой форме. Погибли два его телохранителя и водитель. Один из нападавших спускался вниз по лестнице, навстречу Кресту и его свите, второй поднимался следом. У дверей квартиры они открыли беспорядочную стрельбу, после чего скрылись. Креста спас узкий коридор лестничной клетки. Все его сопровождающие находились за спиной, и именно в их телах судмедэксперты насчитали тридцать два пулевых ранения. Поскольку огонь велся из пистолетов «ТТ», то можно смело сказать, что стреляли нападавшие из четырех стволов, так как тридцать два патрона – это ровно четыре магазина, а перезаряжать оружие в подобной ситуации никто не станет.

Не прошло и трех часов после отъезда с авторынка охраны, специально поставленной на время проведения следственных мероприятий, как он вновь превратился в полигон. Пять взрывов, один за другим, подбросили в воздух пять «Мерседесов». Следом в окно управляющего рынком влетела граната, пущенная из гранатомета. Не успели спасатели довезти посеченного осколками руководителя до больницы, как раздался взрыв в городской квартире господина Юнга. Двести граммов пластита превратили четырехкомнатную квартиру «крестного отца» в однокомнатную. Мне только оставалось радоваться, что Юнг не успел приобрести жилье в доме № 1 по улице Свободы.

Город опустел. Люди, поняв, что расстрелять могут где угодно и когда угодно, старались не выходить из домов по мелочам.

Сейчас я думаю: «А из-за чего, собственно, весь этот бардак?» Началось все с Ирки-продавщицы, которой по-бабски не понравилась более симпатичная «девка с серыми глазами». Не заговори она тогда о ней, я, возможно, стал бы заниматься этим делом совершенно с другого конца. И Лешка был бы здоров, но и с Настей я бы не познакомился. Альтернативы…

Женщины… Все начинается с них, и все заканчивается ими.

К вечеру камеры в отделах города были переполнены. Независимо от членства в преступных «братствах» задерживались все, кто имел подозрительный вид. У оперативников не было уже ни тени сомнения в том, что Коля Крест объявил войну этнической группировке из Кореи. Большинство сыщиков, как и я в самом начале этой истории, делали удивленные глаза и спрашивали друг друга:

– А что, у нас есть такая?..

«Есть!» – ответили корейцы, и в «двадцать ноль-ноль» раздался взрыв. Огромный столб огня вознесся к небу над одной из заправочных станций Крестовского. Пожарные тушили этот олимпийский факел четыре часа. Но брандмейстеры еще не успели смотать рукава, когда «кресты» ответили новой акцией. Три выстрела из снайперской винтовки Драгунова – и на пригородной дороге замер джип «Навигатор». В его салоне сидели двое корейцев с пробитыми головами и смотрели на мир сквозь маленькие дырочки в лобовом стекле. Почти одновременно с тем как уже неуправляемый джип уткнулся радиатором в сугроб, на другом конце города, в огромной шестикомнатной квартире честно отработали свой номер два «АК-47» китайского производства. Трое корейцев закончили свой путь на огромной квадратной кровати. Шесть российских проституток не пострадали.

Поняв, что «кореш» открыл «справедливую» войну против азиатов, в СИЗО «закипел» Мамай. Дима Мамаев, словно вождь в ссылке, писал свои тезисы в виде маляв и рассылал их своим пролетариям ножа и топора. Не выступить в поддержку братской партии он просто не мог.

Великий «сходняк» двух армий состоялся на левом берегу Кабардинки, недалеко от того места, где несколько лет назад были разгромлены полчища Малика. Решение было принято в первом же чтении: «Бей красных, пока не побелеют, бей белых, пока не покраснеют». Лозунг мероприятия.

– Вчера «чехи», сегодня – корейцы. Кто завтра будет? – вещал Крест. – Этот день должны запомнить те, кто еще лелеет чисто в душе надежду на то, что станет хозяином в этом городе. Бля буду, не все выживут в этой кровавой битве. Но я как бы ничего не боюсь и хочу вам, пацаны, чисто сказать, что ваше счастье и будущее ваших еще не рожденных детей как бы реально в ваших руках.

После этой речи милицейская операция «Вихрь-антитеррор» продолжалась в городе четыре дня. Четыре дня мать без сына, а жена – без мужа. Милиционеры во главе со своими начальниками ели, пили и спали в своих кабинетах. Каждые два часа выезжали к месту происшествия. Таких мест было очень много, и почти на каждом обнаруживались стреляные гильзы и лица восточной национальности. Лица хранили молчание, и приезжавший судмедэксперт объяснял, что ничего удивительного в этом нет. После десяти пулевых ранений, половина из которых – в голову, люди не разговаривают.

Но чаще всего взрывались и горели машины. Никакой пощады блестящим «Кадиллакам» и «Линкольнам»! Наши милицейские чины хватались за голову и седели прямо на глазах. После доклада в Москву об успешном сборе «урожая» из огромного количества изъятого у населения и преступных группировок оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ, происходящее в городе становилось похожим на страшный сон. Только за эти дни на местах преступлений было сброшено в три раза больше оружия и взорвалось в десять раз больше тротила, чем было указано в докладе.

Через четыре дня все закончилось. Авторынок опустел. Три десятка обугленных кузовов элитных авто, да воющие собаки – вот все, что осталось от процветающего бизнеса господина Чена. Овощные и иные продуктовые рынки пустовали. Зайдя на их территорию, можно было увидеть лишь продавцов славянской национальности, торгующих славянскими продуктами. Опытные торговцы с юга, зная, что бой в городе – явление временное и неизбежное, сидели в номерах гостиниц. Ибо они, как никто другой, знали, что еще пара дней – и можно смело выходить на рынок. Эта русская душа! Она будет терпеть, прежде чем развернуться, до последнего. Но если она развернулась… Тогда пусть лучше фрукты маленько попортятся. Русские – люди отходчивые. Им просто иногда нужно дать выговориться, они без этого не могут.

По истечении времени ведения боевых действий я отметил для себя два важных момента. Господин Юнг не покидал города – раз, и Виталий Алексеевич Табанцев ушел в очередной отпуск – два. Кажется, я знал, где могли в данный момент находиться оба этих человека. На тридцать четвертом километре Сибирского шоссе. Именно там располагалась вотчина корейского лидера.

Третье событие, о котором мне сразу доложили по телефону, – это появление в здании городской ГИБДД представителей федеральной службы. За их спинами стоял Виктор Викторович Морошко. После короткого разговора начальник Табанцева тут же предоставил все истребованные документы и указал местонахождение кабинета и сейфа Виталия Алексеевича. Когда я об этом узнал, я сразу понял, что Табанцев из очередного отпуска уже не выйдет. Вряд ли Юнг возьмет его с собой в Корею, но, думаю, денег у него хватило бы и до скромного Сорренто. Только как он границу-то пересекать планирует? Как пастор Шлаг? В общем, в чем я был тогда совершенно уверен, так это в том, что у меня остаются считанные дни. Никто из перечисленных господ не станет ждать того момента, когда Горский придет к ним и станет склонять к даче показаний относительно убийства Тена и нападения на сотрудника милиции.