Охота на Голема - Михаил Шухраев

— Я знаю, Сильвиана, но все вполне исправимо, — отвечал Жильбер Клеман. — Мы не рассчитали подпитку голема энергией, но сейчас это должно прекратиться. Я жду со дня на день, что Защитник будет введен в норму. Между прочим, для этого подошла бы церемония в честь Верховного Существа в центре Парижа.

— Полагаешь?

— Знаю! В этом случае голем будет подчинен благу. Конечно, нужно участие большого числа жителей. Но это можно обеспечить.

— Не знаю, — пожала плечами Сильвиана. — Ты бы лучше сообщил новенькой, в чем именно дело.

— Да я так и собирался сделать, — проговорил Жильбер. — Видишь ли, Жаклин, и я, и Сильвиана — достаточно сильные некроманты. Таковы наши способности.

Что такое «некромантия», Жаклин знала — и невольно поежилась.

— В этом нет ничего особенно страшного, — успокоил ее Жильбер. — Некромантия — всего лишь владение определенными силами природы, как и все остальное, как, к примеру, твой дар. В нем нет ни зла, ни добра — как ни в каких природных силах или вещах. Добро и зло может быть лишь в тех, кто наделен разумом…

— Нужно, чтобы она знала обо всем по существу, — настойчиво проговорила Сильвиана.

— Да, хорошо. Так вот, революции была необходима защита со стороны тех сил, которые люди считают магическими. Ты же помнишь, Жаклин, что творилось в прошлом году? Нападения, мятежи, подлые убийства… Нужна была мистическая, высшая защита.

— И мы ее создали! — торжественно заявила Сильвиана. — Мы создали Защитника.

— Позволь, я все объясню. Не все так просто, — слегка отстранил ее Жильбер. — Защитник создан, но действует он не совсем так, как мы рассчитывали. Как бы это объяснить? Ты же понимаешь, Жаклин, что для всего, ну, например, для гадания, требуется жизненная энергия? Тем более — для таких невероятных событий, как революция!

— И что же? — Жаклин пока не понимала, к чему они клонят.

— А дальше все просто. Жильбер отыскал тело без сущности — можно сказать, что и без души, — сказала Сильвиана, понимая, что придется объяснять все с азов. — Это была тихая помешанная из одного выродившегося дворянского рода. Он сумел вызвать и вложить в нее некую сущность, очень сильную сущность. Теперь она должна была стать Защитником, големом. Внешне все выглядело, как обычная одержимость — мы на это и рассчитывали.

— Одержимость? — Жаклин вдруг вспомнила сумасшедшую, которую впервые увидела в день казни короля.

— Именно. Кстати, если я правильно читаю твои мысли, — поддержал разговор Жильбер, — ты уж прости, но так оно пока получается, что я их слышу, — то ты знаешь эту одержимую. Как раз в день казни короля голем прошел последнюю инициацию — инициацию кровью. Тогда именно я его контролировал. А теперь эта «одержимая» — одна из «вязальщиц».

— Из тех, кто руганью и плевками провожает идущих на казнь?

— Верно. Вот в том-то все и дело — Защитник начал работать не совсем так, как мы задумывали. Мы все считаем, что террор был необходим — но это временная мера, пока не установится твердый мир, пока революция не победит окончательно. Но ты же сама видишь — казни продолжаются, причем казни невиновных. Все — и трибунал, и комитеты, и жандармы, и доносчики, и даже сами осужденные, — все они находятся под влиянием некоей определенной силы. Ты ведь и сама это замечаешь, не правда ли? Даже Макс не избежал этого влияния — а ведь его сила воли велика, он, при определенных обстоятельствах мог бы стать одним из нас.

— Кто? — спросила Жаклин, которой почему-то стало жутко.

— Максимилиан Робеспьер, — строго подсказала Сильвиана.

— А корень влияния — в среде «вязальщиц», — продолжал Жильбер.

— Ну, так уничтожьте эту сущность! — непонимающе воскликнула Жаклин.

— Это не так-то просто сделать, Жаклин. К тому же, не следует прерывать эксперимент, лучше попытаться попробовать что-то изменить. Мы и попытаемся. Людям нужны иные праздники, чем смертная казнь. Мы должны создать новую религию. Ведь это Макс сказал — если бы бога не было, его следовало бы изобрести.

— Это сказали до него, Жильбер, — поправила его Сильвиана.

— Не важно. Главное — постараться что-то переменить к лучшему, — убежденно сказал Жильбер.

Она не знала, что именно так тянуло ее к Жильберу. Они не просто были на ты — однажды он, как всегда, провожал ее домой — и остался у нее. Брак перед лицом Верховного Существа и Природы — что может быть естественнее и проще!

Ей тогда было не слишком важно, кто он, сколько ему на самом деле лет (то, что он сказал, звучало захватывающе и жутко, но Жаклин пришлось поверить в эту цифру). Даже то, что Жильбер оказался вампиром, правда, предпочитающим кровь животных, нисколько ее не смутило.

Жаклин вдруг захотелось счастья — и вот оно появилось. Правда, порой она вспоминала предостережение бабки: «Настоящая гадалка не может быть счастлива в семье, возле мужчины… Мы мучаем судьбу своими вопросами, — она нам это припоминает».

Но сейчас и эти предостережения ушли куда-то в самый дальний уголок сознания. Конечно, она боялась за Жильбера, ведь гильотина крушила не только дворян и сторонников короля — нет, ее нож бил и по тем, кто еще совсем недавно считались глашатаями революции! Но было похоже, что террор вот-вот уступит место миру, и все пойдет именно так, как говорит Жильбер — а уж он умел убеждать.

Праздник в честь Верховного Существа и в самом деле состоялся, и Жаклин с Жильбером участвовали в процессии.

— Кто этот разряженный щеголь? — тихо спросила она, глядя на толпу.

— Как, ты не знаешь?! Это — никакой не щеголь, это же сам Макс! — с легким возмущением ответил Жильбер. — И одет он так в честь праздника.

Жаклин вгляделась, и то, что она увидела, очень ей не понравилось.

«Разряженный щеголь» шел один, казалось, он и вовсе не замечал толпы, погруженный в свои мысли.

Этот человек небольшого роста, также, как и Жильбер, хотел что-то переменить — и чувствовал, что время уходит, а он терпит поражение за поражением.

И праздник, по сути, стал поражением. Жаклин видела, как слетели покровы со статуй, изображающих добродетели, как горело то, что должно было изображать зло, как пламя лизнуло лица статуй…

Предзнаменование оказалось на редкость скверным.

— …Знаешь, я решился, — сказал ей тем же вечером Жильбер. Обыкновенно веселый и говорливый, сегодня он пребывал в том же задумчивом и мрачном настроении, как и его революционный кумир. — Ты должна стать такой же, как я сам. Бояться тебе нечего, это — возможность бессмертия. Кто знает, что нам еще предстоит?

— Таким же как ты?

— Да. Вампиром. Пить человеческую кровь — совершенно необязательно, а на солнце мы с тобой сегодня отлично гуляли. И, как видишь, ничего…

— Но…

— Стать вампиром — это не значит стать мертвым. Просто твое тело должно перестроиться, стать другим. Ты сама почувствуешь себя иначе. Ты хотела бы этого?..