Если он неотразим - Ханна Хауэлл

Хартли посмотрел на нее и произнес страшное ругательство. Такое ругательство он не употреблял никогда. Его не очень удивило, что эти слова не остановили ее, она только разозлилась. Наверное, многие бедняги из тех, кого она отправила на смерть, выплевывали в нее такие же грубые слова.

— У тебя осталось не так уж много кожи, которую можно было бы содрать, и не так много целых костей, — сказала Клодетта. — Думаю, твоя маленькая женушка и вся ее семья, все эти колдуньи и одержимые демонами души, на которые ты так рассчитывал, оставили тебя подыхать.

— Единственный, кто одержим демонами, это ты, ты — больная, сумасшедшая тварь.

Злость, исказившая лицо, лишила Клодетту красоты.

— Они найдут тебя, ты же знаешь. У них множество необычных талантов, которые помогут им уничтожить тебя, и они не успокоятся, пока тебя не поймают и не повесят. Три долгих года я искал Жермен и Байяра, детей, которым удалось избежать участи всей семьи. Я не мог их найти. Как только Алтея и ее семья присоединились к поискам, эти дети оказались дома. Не важно, сколько у тебя денег и сколько влиятельных мужчин ты поймала в свою ловушку, Воны и Уэрлоки все равно найдут тебя и заставят заплатить за все преступления.

— Ты скажешь мне то, что я хочу знать!

— Нет. — Он посмотрел на ее людей и увидел, что их осталось всего трое. Остальные караулят дом снаружи, понял он. — И если ты продолжишь и дальше терять своих приспешников, скоро тебе придется все делать самой.

— Эти дезертиры уже заплатили за свое предательство. Я не потерплю неудачи.

— И много чего еще, судя по количеству твоих бывших любовников, которых убили или ранили за последние несколько дней. Ты оказалась опасной змеей.

— Они знали слишком много, и от них уже было мало пользы. Снимите с него сапоги, — приказала она своим людям. — Я вспомнила, что у него есть еще несколько целых костей.

Хартли сдержал инстинктивный протест. Он понимал — сейчас ему придется перенести такую боль, от которой он может завопить как девчонка. К тому же он останется инвалидом. Он поднял взгляд на стропила, когда двое людей Клодетты принялись стаскивать с него сапоги, и тут же заморгал, не веря своим глазам. Что-то шевелилось под крышей, что-то намного крупнее, чем крыса. Он попытался разглядеть, что же это, но в голове так стучало, а глаза так опухли, что ему трудно было отличить одну тень от другой. Потом, когда Клодетта резко обругала своих людей за медлительность, темная фигура попала в лунный свет, проникающий сквозь щель в крыше. Хартли видел ее совсем недолго, она тут же скрылась в тени.

Олдус. Хартли молил Бога, чтобы его друг не оказался бредом, вызванным болью, которую он испытывал. Один из людей Клодетты подхватил молоток, а другой деловито привязывал ногу Хартли к деревянному чурбану. Если Олдус не померещился, если помощь действительно близка, пусть она появится прежде, чем молоток упадет на пальцы ног, молился Хартли. Видя, что Клодетта держит в руках нож, он понял: переломы пальцев всего лишь начало. Если его друзья не поспешат, скоро можно будет не беспокоиться о тишине. Его вопли перекроют любой шум, который они создадут.

Алтея расхаживала взад и вперед перед дверью здания, в котором держали в заточении Хартли. Люди Аргуса быстро и тихо убрали охранников Клодетты. Алтея не переставала удивляться многочисленным талантам своего кузена, и это позволяло ей сдерживать страх за Хартли. По крайней мере, она находила в себе силы не совершать ничего глупого и опасного. Но теперь, когда Хартли так близко, страх за него превратился в зверя, терзающего, изводящего ее изнутри. Ей потребовались все остатки силы воли, чтобы не ворваться в здание, во весь голос выкрикивая его имя, и тем самым не разрушить всю проделанную работу.

— Хватит, Алтея, а то ты протопчешь перед дверью такую глубокую канаву, что нам придется строить мост, чтобы через нее перейти, — сказала Олимпия, хватая Алтею за руку и вынуждая ее остановиться.

— Я знаю, знаю. — Алтея потерла лоб. — Мне просто нужно увидеть его, узнать, что он жив. Мне хочется стать валькирией, тогда бы я смогла участвовать в спасении, выкрикивая какой-нибудь языческий воинственный клич и размахивая мечом. — Она слабо улыбнулась, а Олимпия рассмеялась. — Я хочу, чтобы Хартли оказался дома. — Она тяжело вздохнула и поспешила признаться: — И, Господи, прости меня, я хочу увидеть Клодетту мертвой.

— Я думаю, Бог простит тебя за это. А мне бы хотелось, чтобы она испытала все страдания, телесные и душевные, которые доставила другим.

— Это было бы справедливо, но будем надеяться, что слова священников правдивы и что она проклята и будет жестоко страдать за свои грехи в загробной жизни.

— Да, дьявол, несомненно, опытнее в мучениях, чем эта тварь. — Олимпия вздохнула, когда Алтея вздрогнула. — Извини. Иногда я сначала говорю, а потом думаю. Скоро все закончится. С Клодеттой остались только трое охранников. К тому же Олдус — мастер незаметно подползать к людям. Этот мерзкий сброд будет схвачен, связан и отправлен на виселицу, они и глазом не успеют моргнуть.

— Я очень удивлена. Как и когда Аргус успел научиться всем этим вещам, этому шпионскому делу? Я всегда думала, что он, ну, просто Аргус.

— Он долгое время был членом тайного общества. Большинство наших родичей состоят в нем. Некоторые работают как полноправные члены этого тайного общества, другие просто подключаются время от времени. Я за него беспокоюсь, но он делает то, что считает нужным, и ему это нравится. Вообще-то я ему завидую, даже, несмотря на опасности, которым он себя подвергает. А потом я вспоминаю случаи, вот такие, как этот, и решаю, что все мужчины немного сумасшедшие.

— Как мне хочется потребовать от Хартли, чтобы он прекратил заниматься этим!

— Тебе лучше промолчать. Но не думаю, что тебе стоит беспокоиться. Как только Хартли узнает, что скоро станет отцом, он отойдет от этих опасных игр, если и так уже не сделал этого ради тебя.

Алтея удивленно поморгала, глядя на свою кузину, пытаясь понять, что она сказала.

— Я не ношу ребенка Хартли. Еще слишком рано.

— Достаточно и одного раза. Леопольду очень нравится говорить, что все мы кролики.

— Как приятно. Откуда ты знаешь, что я жду ребенка?

— Я узнала это только сейчас, когда взяла тебя за руку. Ты бы и сама уже заметила, но ты слишком увлеклась всеми этими интригами. Поверь мне — ты ждешь ребенка. Можешь подождать и пока не говорить об этом Хартли. Я ничего не скажу.

Алтея и не хотела пока говорить. Она поверила Олимпии и даже почувствовала, как в ней зарождается радость. Неужели она станет матерью? Нет, радоваться пока рано. Хартли сначала нужно восстановить свои силы и дать ей понять, что он ждет от нее не просто удобного брака. Ей хочется любовного союза, и теперь у нее есть всего несколько месяцев, чтобы его создать.

— Ты этому училась? Читала книги о великих инквизиторах? — спросил Хартли Клодетту, преодолевая желание съежиться от предстоящей боли. — Или такая жестокость естественна для тебя?