Без лица - Фиона Макинтош

Кейт удивил его саркастический тон.

— Вы их осуждаете?

— Нет. Мне все равно. Но я беспокоюсь о вас, потому что вы переживаете о своем возрасте. Сколько вам лет?

— Я не переживаю, — уклончиво ответила Кейт.

— А многие женщины вашего возраста просто с ума сходят. Вам чуть за тридцать? — предположил он.

— Да.

— Тогда можно я на вашем примере поясню свою мысль? У вас прекрасные, симметричные черты лица. Вы высоки, стройны, у вас великолепные волосы и чистая кожа. В целом идеальная внешность.

«Тогда объясните, почему я не могу быть с любимым человеком, почему меня никто не любит?» — с болью подумала она.

— Спасибо.

— Каждый год сюда приезжает множество женщин вашего возраста. С единственной целью — урвать побольше от матери-природы. Хотя она и так была щедра к ним — дала все, о чем другим приходится только мечтать. Но им мало. Им подавай совершенство. В тридцать, возможно, после родов им не нравится свой живот. В тридцать пять они недовольны грудью, а в сорок хотят переделать абсолютно все: лицо, шею, бедра… Им все не так! Но на самом деле они прекрасны.

Из огромных окон похожего на зимний сад зала открывался вид на парк с озером.

— Значит, если природа задумала…

— То не нужно ей мешать! — закончил он. — Именно. У природы свой план. Если вы красивы в тридцать, то, поверьте мне, останетесь прекрасной до глубокой старости. Конечно, можно заболеть или попасть в аварию, но это уже другая история. Заботьтесь о том, что вам дано. Люди заблуждаются: красота не исчезает, красота стареет вместе с человеком, становится мудрее, но многие женщины не хотят мириться с этим. Они хотят всю жизнь выглядеть на двадцать пять. А это невозможно. Во всяком случае, пока невозможно.

Кейт вздохнула. В его словах было много правды.

— Тогда зачем вы им это обещаете?

Маартенс пожал плечами и улыбнулся.

— Как говорят? Любой каприз за ваши деньги. Они хотят — мы делаем. Очень качественно и профессионально.

— В этом виновны мужчины.

— Думаете?

— Да. Хирурги, которые рекламируют свои услуги, и богатые мужчины, которые хотят, чтобы их жены и подруги всегда выглядели на двадцать пять.

— Туше. Мне нечего возразить. — Он обвел жестом просторное помещение. — Это наш зимний сад. В непогоду здесь можно гулять и наслаждаться видом из окна. Там — вход в спа-центр. У нас есть несколько бассейнов, сауна, массажные и физиотерапевтические кабинеты, спортзал — все, чего душа пожелает.

— Сколько гостей вы можете принять?

— Одновременно? Зависит от процедур. У нас работают десять врачей, специализирующихся в разных областях. Они консультируют и оперируют пациентов. В клинике тридцать шесть комнат для гостей.

— Все ваши врачи входят в совет директоров?

Маартенс покачал головой.

— Нет. Клиникой руководят пятеро партнеров.

— А какая у вас специализация?

Он взял ее за локоть.

— Давайте будем гулять и разговаривать. Моя — челюстно-лицевая реконструкция. Как и у профессора Чана. Но он опытнее меня. Пожалуй, в стране нет более опытного хирурга, чем он.

— Вы делаете какой-то один тип операций?

— Нет, самые разные. Более того, бывают уникальные проблемы, которые нельзя решить уже известными способами. Приходится изобретать что-то новое. Это вызов. Каждый день мы ставим планку чуть выше.

— Вы говорите о работе в госпитале. Но ведь в клинике таких пациентов нет.

— Да, вы правы. В клинике все однообразно и рутинно. Каждый день мы делаем или липосакцию, или подтяжку кожи.

— Среди ваших клиентов есть знаменитости?

Маартенс улыбнулся.

— Конечно. Но имен я не назову, даже не надейтесь.

— Кинозвезды?

— Нет, в основном это очень богатые люди, которые ценят приватность. Боюсь, многие имена вам ни о чем бы и не сказали.

— Иностранцы?

— Да.

— Поверить не могу, что кто-то будет лететь сюда, например, из Америки.

— Вы удивитесь, но многих американцев привлекает возможность стать анонимным пациентом в нашей клинике. Но вы правы, главным образом к нам едут с Ближнего Востока, из Азии, Австралии, Новой Зеландии, Канады, Южной Африки, а также много европейцев.

— Какая процедура востребована больше всего?

— Процедура? Вы хотите знать, что мы чаще всего делаем или чего чаще всего хотят? — Они вошли в гостиную. — Кстати, это стандартный номер для наших гостей.

Кейт подумала, что хотела бы тут жить.

— Очень уютно. Думаю, я приеду к вам.

— Для доблестной полиции — бесплатно, — пошутил он, увлекая ее за собой.

— Я имею в виду процедуру, которую большинство людей хотело бы сделать при условии, что у них неограниченное количество денег, — продолжая разговор, пояснила Кейт.

— Это была бы пересадка кожи.

Она нахмурилась.

— Давайте-ка я объясню. Кроме обычных клиентов, к нам частным образом обращаются пациенты, страдающие кожными болезнями, с ожогами, ранами и так далее. А мы можем делать пересадку кожи.

— Кожный трансплантат?

— Да. Но сейчас большинству подавай донорскую кожу. Никто не хочет, чтобы его еще больше травмировали.

Кейт настороженно ловила каждое слово.

— Как насчет кофе? — спросил Маартенс.

Она кивнула.

— А как осуществляется пересадка донорской кожи? Это сложная операция?

— Есть много проблем с трупами, в основном связанных с отторжением тканей и сохранением материалов.

— Но это перспективное направление?

— Нет, я думаю, более эффективно использовать кожу от живых доноров. Как жертвуют для трансплантации внутренние органы, так можно пожертвовать и кожу. Вот только кожу никто не жертвует.

— Почему?

Он пожал плечами.

— Людям неприятна сама мысль об этом. Они хотят, чтобы их близкие нормально выглядели в гробу, пусть даже у них не будет внутренних органов. Удаление кожи кажется им слишком варварским.

— Нелогично, — прокомментировала Кейт. — Если бы я согласилась пожертвовать сердце и легкие, то с радостью отдала бы и часть кожи.

Он кивнул.

— К сожалению, мало кто так рассуждает. Смелые родители согласятся отдать на пересадку глаза, уши, печень, легкие, сердце, почки своего смертельно больного ребенка, но стоит упомянуть кожу, и увидите, с каким ужасом и отвращением они на вас посмотрят. Ситуация изменится, но не скоро. Пройдет еще немало времени, прежде чем мы сможем делать полную пересадку кожи лица, например.