Аркан - Татьяна Русуберг

Уличный мальчишка пораженно вытаращил на Аджакти и без того не маленькие глаза. Но тут Папаша обнаружил, что один из его подопечных подвергся атаке «воронья» — так величал церруканец мелких попрошаек, — и ринулся на выручку. Пацан, уже успевший познакомиться с его тяжелым сапогом, мгновенно сунул свой товар за щеку и растворился в толпе.

— Кошель-то на месте? — Церруканец обеспокоенно похлопал Кая по поясу. Обнаружив искомую тяжесть, он растянул бороду в улыбке. — Пристанут снова — пенделя им, поганцам! Ничего, Торговая площадь уже скоро, а туда их стража не пущает.

Вот уже почти час «семерка» брела по улицам Церрукана, приближаясь к его сердцу, в котором продавалось и покупалось все. Таково было общее решение — первый выход в город под предводительством всезнающего Папаши товарищи решили начать с посещения базара. За прошедшие месяцы все пообносились, а крепчающие холода вынуждали подумать о теплой одежде. Заработанные потом и кровью цирконии весело звенели в кошелях, так и упрашивая их потратить. Если верить добровольному гиду, это с успехом удастся сделать в кабачке «Счастливый хвостик», посещение которого было следующим пунктом программы. Здесь гладиаторы собирались порвать с принудительным вегетарианством и нарушить сухой закон.

Каю, привыкшему видеть одни и те же лица день за днем, странно было оказаться на запруженных пешеходами улицах торговых и ремесленных кварталов. Он проходил здесь раньше всего однажды — в компании других рабов, скованный с ними одной цепью. Тогда горожане поприличнее при виде избитых, грязных чужестранцев переходили на противоположный тротуар, а чернь свистела и грязно ругалась им вслед. Теперь на Кая и его товарищей тоже указывали пальцами, но потому, что они были героями толпы, мгновенно опознавшей гладиаторов по свежим отметкам на лицах. Сегодня руки рабов остались свободны, но клеймо, красневшее на них, удерживало «семерку» в Танцующей школе не хуже цепей.

Как верно помнил Кай, на улочках, ведущих к Торговой площади, толпа сгустилась. Пробраться сквозь нее, однако, оказалось несложно. Кровавая слава бойцов Минеры внушала горожанам уважение — им уступали дорогу, предпочитая держаться на безопасном расстоянии. Токе плелся в хвосте маленькой группы, сохраняя примерно равную дистанцию между собой, Лилией и Каем. Аджакти пару раз пытался сократить ее и вызвать парня на разговор, но тот упорно отмалчивался, делая вид, что всецело увлечен местными достопримечательностями и байками Папаши, в роли гида чувствовавшего себя как рыба в воде. Кай вздохнул, припомнив свое первое знакомство с Торговой площадью и разыгранную у входа на нее пантомиму. Судя по настроению Токе, мрачный прогноз мима готов был вот-вот сбыться. Беззаботное хихиканье Лилии, увлеченно обсуждавшей с Вишней особенности озианской моды на плащи, отнюдь не помогало Горцу расслабиться.

К счастью, они потеряли Тигровую задолго до коридора ткачей. Девушка пала жертвой ювелирного ряда. Сверкающий всеми цветами радуги, как змея, только что сменившая кожу, он на километр уходил в глубины базара. Неудивительно, что у представительниц прекрасного пола глаза загорались ярче побрякушек, и они слетались сюда, как пчелы на мед. Велев товарищам не ждать ее и идти дальше — после того как они уже битый час прождали Лилию у лотка с какими-то подозрительно крупными, но блестючими камушками, — девушка растворилась среди длинных юбок и цветастых зонтиков от солнца.

Стараясь не отставать от проводника, «семерка», уменьшившаяся до «шестерки», кое-как добралась до платяного ряда. Здесь Кай, не торгуясь, приобрел толстый шерстяной плащ. Пока остальные занялись поиском штанов, способных покрыть монументальные бедра Папаши и лодыжки длинноногого Аркона, Аджакти незаметно отдрейфовал к лотку книжника, приткнувшегося под сенью каких-то особенно цветастых шаровар. Торговец тут же принялся расхваливать свой товар, суя под нос гладиатору книжицу об эротических похождения принца Нидаля в пятой преисподней. На скабрезные картинки внезапно упала тень:

— Это книги, Аджакти, — в голосе Вишни звучало неподдельное веселье.

— Да ну! А я думал, кирпичи.

К счастью, профессиональная честь продавца осталась незадетой — судя по растерянной улыбке, старичок ни слова не понял из обмена репликами. Ведь гладиаторы говорили на тан, родном языке Вишни.

— Не подозревал, что ты умеешь читать, — продолжал озиат.

— Да, кое-как складываю слоги, — отозвался Кай, пытаясь в куче поваренных книг, руководств по тренировке соколов и укрощению строптивых жен отыскать хоть что-нибудь стоящее.

— Неожиданное для варвара-северянина умение. Ищешь что-то особенное?

— Кажется, уже нашел, — Аджакти вытащил из груды наиболее пыльных и потрепанных томиков корешок с осыпавшимся золотым тиснением.

Вишня присвистнул:

— Отличный выбор! — Он старался держать серьезную мину, но смеющиеся глаза выдали его. — Это же руническое письмо! Ты уверен, что не держишь книгу вверх ногами?

— Уверен, — коротко бросил Кай, перелистывая хрупкие страницы «Мистики церруканского календаря».

— Может, ты еще скажешь, какой это язык? — ехидно поинтересовался Вишня, уперев руки в боки.

— Нулларборский, — пальцы северянина застыли на искусно выполненной иллюстрации, изображавшей уже знакомую ему пару: девушку, поящую из диноса умирающего юношу-двойника. «Иш-таб, Поящая Кровью, и ее брат, Ночной Ветер» — гласили руны под рисунком.

— Неужели? — Вишня смерил Аджакти скептическим взглядом с ног до головы. — Книга на языке волшебников в городе, где топят за колдовство?!

— Это не магическое руководство и не заклинания, — пожал плечами Кай. — Просто текст на староволшебном.

— Вот как?! — не мог успокоиться озиат. — Значит, не шианг, не олеарский… Нулларборский! Ставлю цирконий на то, что ты ошибаешься!

— Неудивительно, что ты попал в рабство за долги, раз так деньгами швыряешься, — буркнул Кай, быстро просматривая содержание следующей страницы.

Но Вишню уже понесло:

— Скажи-ка, уважаемый, — обратился он к торговцу на своем ломаном церруканском, — на какой язык этот книг?

Старичок в огромной чалме, живо следивший за перепалкой покупателей из-за товара, просиял, услышав родную речь:

— Ах, я вижу, славные гладиаторы не чужды книжной премудрости! Воистину я счастлив: небо послало к моему лотку таких просвещенных людей.

— На какой язык этот книг? — очень отчетливо повторил Вишня, начинавший терять терпение.

— О, это великолепный древний фолиант, редчайший образчик, другого такого вы не сыщете во всем Церрукане! У отважных гладиаторов тонкий вкус, сразу видно истинных ценителей…

— Язык! — рявкнул озиат, опираясь о прилавок обоими кулаками со сбитыми костяшками. Доски жалобно скрипнули под весом бойца, нависшего над старичком всем своим немаленьким ростом.

Торговец затрясся так, что у него чалма размоталась, замахал сморщенными ручками, залопотал:

— Не знаю, славный воитель, не ведаю! У меня тут всего понемножку, на всех языках чтиво найдется, народу-то по базару всякого таскается. Эта книга старая, ее все равно никто не берет, я задешево отдам.