Узда для Троцкого. Красные вожди в годы Гражданской войны - Сергей Войтиков

Казалось бы, на этом заседании к вопросам ВЧК собравшиеся уже не должны были вернуться. Однако дискуссия разгорелась вновь (теперь в отсутствии представителей ВЧК): ответственный сотрудник отдела юстиции Мосгубисполкома Саврасов изложил «новые положения» «проект[а] декрета о реорганизации революционных трибуналов». «Прежде всего новый декрет, — пояснил Саврасов, — задачей чрезвычайных комиссий ставит предупреждение и пресечение преступлений, причем окончательное решение по возникающим делам передается всецело революционным трибуналам. Следственная часть организуется при чрезвычайных комиссиях, и с этой целью состав следователей чрезвычайных] ком[иссий] и революционных трибуналов сливается в один орган». По итогам выступления представителя отдела юстиции развернулись прения, в результате которых Мосгубисполком вполне мог дать и достойный ответ 2-й Всероссийской конференции чрезвычайных комиссий, приняв резолюцию о необходимости «окончательной ликвидации чрезвычайных комиссий». Член Мосгубисполкома Иванов отметил, что проект декрета «по существу» отводил чрезвычайным комиссиям «роль органов административной репрессии» (т. е. «пресечения и предупреждения преступлений», которую, по его мнению, «могли бы взять на себя отделы Управления», с тем чтобы «окончательно ликвидировать чрезвычайные] ком[иссии]». Иванову вторил и член Мосгубисполкома Пирейко, указав, что чрезвычайные комиссии «себя изжили» и зачастую «сами» начали создавать «себе дела». Однако в данном вопросе мнения собравшихся разделились (вполне в русле доклада М.Ю. Козловского В.И. Ленину).

Что характерно, член Президиума Мосгубисполкома И.Ф. Арманд посчитала ликвидацию чрезвычайных комиссий «преждевременной», аргументируя их потенциальную необходимость «в случае нового обострения внутренней гражданской войны». Выступивший последним Т.В. Сапронов «вполне» разделял «стремление в ограничении прав чрезвычайных комиссий, да и в окончательном ликвидировании» их «никакого ущерба» он не находил, полагая, что штаты ЧК «непропорционально» разрослись, притом что: «…теперешнее их (ЧК. — С.В.) существование выражается в стремлении создать себе привилегии в сравнении с остальными советскими служащими». Однако, вместо того чтобы порадовать Президиум ВЧК телеграммой во ВЦИК с предложением о ликвидации ЧК в целом, Мосгубисполком ограничился предоставлением заключительного слова представителю отдела юстиции Саврасову, по итогам которого признал «правильным и отвечающим моменту» выработанный Наркоматом юстиции РСФСР проект реформы революционных трибуналов и предложил ограничить деятельность чрезвычайных комиссий исключительно функциями розыска, предупреждения преступлений и их пресечения, без права «выносить решения по существу дел». Все дела Мосгубисполком предлагал передавать «для их решения в ревтрибунал]», т. е. чрезвычайные комиссии превратить в следственный орган без права на репрессии по собственной инициативе. Решение далеко не такое радикальное, как постановление 2-й Всероссийской конференции ЧК о ликвидации Московской губернской ЧК, зато абсолютное реальное с точки зрения возможности его законодательного оформления.

ВЧК пришлось пойти на серьезные уступки местному руководству. Прежде всего — воссоздать МЧК как орган, нацеленный на борьбу с контрреволюцией на территории Москвы. «Московская чрезвычайная комиссия была призвана к жизни в начале [1919 г.], — признавались спецслужбисты девятью месяцами позднее. — До этого ее функции исполнялись ВЧК, и последняя была настолько перегружена по Москве, что фактически только эту работу и исполняла». С одной стороны, такая реорганизация позволяла ВЧК отвлечься от местных проблем и развернуться в общегосударственном масштабе, с другой — создать полностью подконтрольный себе орган, который неизбежно станет работать параллельно с Московской губернской ЧК и отвлечет на себя внимание руководства Московского губернского исполнительного комитета от судьбы Всероссийской чрезвычайной комиссии.

8 января 1919 г. члены Комиссии ВЦИК по выработке Положения о ВЧК закончили свою работу и явили В.И. Ленину воистину «чуть-чуть радикальный», как пояснил в сопроводительном письме Л.Б. Каменев, проект реорганизации ВЧК. «В настоящее время главные силы контрреволюции в России фактически раздавлены, — с некоторым опережением событий заявлялось в проекте. — Охрана Советской Республики от возможных проявлений и попыток контрреволюционных сил и беспощадное их подавление отныне может быть достигнуто планомерной и решительной деятельностью революционно-судебных органов репрессии. Посему [В]ЦИК постановляет: 1. Приступить немедленно к ликвидации ВЧК и всех местных Ч.К. 2. Функции борьбы с контрреволюцией в полном объеме передать революционным трибуналам, реорганизуемым на основе устранения всех излишних формальностей, ускорения хода дела и более тщательного и партийного подбора их членов с предоставлением революционным трибуналам неограниченного права в определении меры репрессий. 3. Общий надзор за революционными трибуналами, быстротой и действенностью репрессии сосредоточить в Особом отделе при ВЦИК». В довершение всех бед для В.И. Ленина подробное «Положение» о революционном трибунале в проекте предусматривалось поручить внести во ВЦИК Народному комиссариату юстиции РСФСР. Документ помимо самого Л.Б. Каменева подписали Д.И. Курский, Л.С. Сосновский и А.В. Луначарский. Все исследовали, которые анализировали предложение о создании Особого отдела при ВЦИК, согласны, что оно было отклонено потому, что напрямую затрагивало ленинские интересы, однако на констатации этого факта единство во взглядах историков заканчивается.

Впервые введший в научный документ Б.В. Павлов счел, что принятие предложения «значительно бы усиливало позиции советских органов по отношению к ЦК партии, что, естественно, было уже неприемлемо для В.И. Ленина». Опубликовавший документ Д.С. Новоселов сделал вывод, что «воплощение этого предложения в жизнь объективно способствовало бы усилению влияния Свердлова, т. к. именно в его руках в качестве председателя Президиума ВЦИК оказался бы контроль за карательно-репрессивной системой». При всем уважении к коллегам заметим, что, на наш взгляд, первое предположение ошибочно, а второе нуждается в уточнении: реальный политический расклад был сложнее. Поскольку документ подписали члены Президиума ВЦИК Л.С. Сосновский и Л.Б. Каменев, речь, видимо, шла об организации «демократического» контроля над ВЧК и от предложенной комиссией реформы объективно выигрывал не Я.М. Свердлов лично, а Президиум ВЦИК как альтернативный Совнаркому центр власти. Именно исходя из таких соображений, председатель Моссовета Л.Б. Каменев, выступивший 30 ноября при создании Совета Обороны на стороне В.И. Ленина, уступил соблазну сыграть в столь важном вопросе не на стороне вождя — и, кстати, как установил сам Д.С. Новоселов, сполна за это расплатился, «неожиданно» отправившись на фронт в самый разгар внутрипартийной борьбы.

24 января 1919 г. Президиум ВЦИК принял решение об упразднении уездных чрезвычайных комиссий, однако чекисты не выполнили решение руководства советского парламента в полном объеме: как отмечал один из руководителей ведомства, часть уездных ЧК благополучно просуществовала до 15 февраля 1920 года.

30 января дискуссия о ВЧК состоялась на Московской конференции РКП(б). Московский комитет партии предложил проект резолюции, в соответствии с которым чрезвычайным комиссиям оставляли исключительно розыскные функции, а революционные трибуналы наделяли правом контроля над Ч.К. Давление Московского комитета оказалось настолько сильным, что впервые в публичной, а не в аппаратной части дискуссии принял участие Ф.Э. Дзержинский. Однако и личный авторитет председателя ВЧК не мог задавить большевистскую общественность: чекистское руководство (помимо Ф.Э. Дзержинского присутствовали Я.Х. Петерс и Г.С. Мороз) имело дело одновременно с руководством революционных трибуналов (Н.В. Крыленко, И.В. Цивцивадзе), членами столичных районных комитетов РКП(б) и представителем МК И.А. Пятницким. Солировал на конференции Н.В. Крыленко — во всем блеске ораторского искусства. Он заявил, что оставлять ЧК «в таком положении, в каком они существовали до сих пор», «опасно […] для революции». Подавляющим числом голосов был утвержден проект резолюции, предложенный Московским комитетом РКП(б). Если не мог справиться Ф.Э. Дзержинский, это мог сделать только В.И. Ленин, который, однако, вовсе не собирался ставить на карту свой личный авторитет в вопросе третьестепенном, если сравнивать его с Брестским миром. Поэтому предстоял очередной фрейм внутрипартийной борьбы.