Просчитать невозможно - Сергей Самаров

Тем не менее он упорно идет, уже думая только о том, как ступить удобнее, чтобы не вызвать новый приступ горячей боли. Это всегда неприятно, когда боль становится горячей. Жар не задерживается в ноге, он по телу проходит и к голове поднимается. И делает горячей голову. В таком состоянии трудно думать, и уж совсем невозможно ситуацию контролировать так, как он хотел это сделать. И при этом Абдул понимает, что ему, в принципе, и не нужен этот контроль. Если бы люди эмира Вагапа были простыми бандитами, которым захотелось захватить миллион долларов в его сумке, они уже пристрелили бы его и ушли вместе с сумкой, куда глаза глядят. А глаза у таких людей всегда глядят в сторону границы… Но – нет. Они ведут его на север, к базе Вагапа. Это значит, что сказали правду. Кто-то к эмиру Вагапу прибыл или собирается прибыть. Кто-то, кто желает прояснить ситуацию.

Выигрышное положение Абдула в том, что только он один и может исправить создавшуюся ситуацию. Он один видел в лицо людей, которые похитили деньги, предназначенные для дела. Правда, второго, предателя, того, которого зовут Макаром, боевики хорошо знают. Но они не знают в лицо подполковника спецназа. И никто не знает его фамилию. И Абдул тоже не скажет им, что не имел возможности как следует рассмотреть лицо. Он скажет, что лицо помнит. С Макаром-предателем все может случиться. Тот же подполковник не пожелает делиться и пристрелит его. Это возможный вариант… Как тогда искать деньги? Кто их будет искать? И какие надежды останутся найти их у любого другого, кроме эмира Абдула?

Значит, опасения напрасны. Эмир Абдул признает свою неудачу на первом этапе разворачивающейся операции. Но только он один способен исправить ситуацию. И он ее исправит. Но для этого нужны люди, которые будут подчиняться ему, и средства.

* * *

Эмир Абдул даже не предполагал, что Вагап располагает такими большими возможностями. Хотя, может быть, это и не сам Вагап действует, а другие силы уже включились, более влиятельные. Более влиятельные, чем доступно для связей и понимания эмира Абдула Мадаева.

Они входят в село, стоящее прямо на оживленной дороге. Входят откровенно, и у первых домов их встречает пост – два человека. Приветственно машут рукой. Заика подходит к ним, что-то говорит. Ему объясняют, показывая пальцем. Идут по улице, находят дом, где их встречает радушный хозяин и сразу усаживает за накрытый стол. Подкрепиться необходимо всем. И здесь их ждут, должно быть, уже не первый час. Но стол накрыт на шестерых. Значит, ждали сразу в полном составе. После этого приносят милицейскую форму на двоих. Документы. Подгоняют машину – обыкновенную «жучку», но с синей полосой на дверцах и с надписью «Милиция».

Абдулу, к его удивлению, на руки цепляют наручники, что ему совсем не нравится, и сажают в машину на заднее сиденье, а с двух сторон устраиваются два незнакомых боевика, уже пришедшие в милицейской форме. Заика устраивается за рулем, его напарник спереди справа. И выезжают. Необходимость ехать в наручниках понимается позже, через сорок минут езды, когда машину останавливают на блок-посту для проверки документов. Ситуация выглядит прозрачной – менты «повязали» одного из боевиков и везут его к себе в управление. На посту омоновцы посматривают на эмира Абдула злобными цепными псами. К таким в лапы попасть – сдадут не живого, а только в качестве изорванного трупа…

И только после второго блок-поста, где документы проверяют уже федеральные внутривойсковики, хотя и не «краповые», машина, едва шлагбаум скрывается за поворотом, сворачивает на малоприметную, с засохшей грязью, лесную дорогу, идущую в гору, и через десять минут въезжает в другое село.

– П-приехали, – говорит заика, останавливаясь около длинного здания бывшей скотофермы, неистребимый запах которой доносится даже в машину.

Из-за угла выходит человек и показывает рукой. Приходится снова заводить двигатель и объезжать скотоферму. Ворота по центру здания с другой стороны распахнуты. Еще один боевик выходит, показывает, чтобы машина заехала внутрь. И только там, повинуясь приказу, отданному стволом автомата, пассажиры выходят. Эмир Абдул протягивает руки, чтобы сопровождающие сняли с него наручники, но они словно не замечают его движения. Стоят и ждут. Еще трое боевиков подходят и у всех забирают оружие. И только после этого из темноты дальнего прохода появляется фигура слегка прихрамывающего человека. Эмир Абдул издали узнает его. И по этой хромоте, и по привычке держать голову заметно надменно. За ним выступают трое. Двое – телохранители, они и держат себя так, как положено телохранителям. Кроме того, Абдул знаком с обоими – он их когда-то учил ремеслу. Третий, следующий чуть дальше, эмир Вагап.

Человек приближается, и все молча ждут его.

– Снимите наручники, – с двух шагов командует человек.

Ключ никак не хочет поворачиваться. Но все же поворачивается.

– Здравствуй, Абдул… – но руку не протягивает.

– Здравствуй, Шамиль. Я рад тебя видеть.

– Правда? Я думал, ты не будешь очень рад… После того что произошло…

– Не произошло непоправимого, и это главное, – эмир Абдул пытается придать своему голосу твердость, и это ему удается. – Если бы рюкзаки попали в руки федералов, они уже пропали бы безвозвратно. А до этого мы имеем возможность…

– Мы имеем, – поправляет его Шамиль. – Не ты, а мы. Ты свои возможности, кажется, исчерпал, и тебе больше нельзя доверить серьезное дело.

– Только я один и имею возможность, – эмир Абдул пытается даже улыбнуться.

И это тоже ему удается. Он не выглядит перед Шамилем жалким и просящим. Жалкому и просящему не поверят и не доверят. Доверят только твердому человеку. Мужчине и воину.

Шамиль понимает. Он становится психопатом только тогда, когда это ему выгодно.

– Ну-ну. Я готов тебя выслушать. Только не говори много. У меня время ограниченно.

– Рюкзаки перепрятал подполковник спецназа. И не выдал их федералам. О существовании рюкзаков знает еще и Макар. Если это в самом деле был он…

– Скорее всего это был он, – из-за спины Шамиля говорит эмир Вагап. – Я узнавал. Макар не вернулся на базу, а ушел он, никого не предупредив, накануне событий. Просто исчез, и все. Его даже искали, но он следов не оставил. И забрал все свои вещи. Но у него там немного было. Все в рюкзак умещается…

– Ты думаешь? – Шамиль только чуть поворачивает голову в сторону эмира Вагапа.

– Я думаю, он ради этих денег и приехал к нам… Он давно знал, что здесь готовится. Саудовские связи со старых времен. И заранее договорился с тем подполковником. Наверное, они раньше служили вместе…

– О Макаре хорошо отзывались аравийцы. Он сильно «наследил», говорят, в Канаде. А потом куда-то пропал.

– Потом он служил во французском иностранном легионе. Потом жил, по одним сведениям, в Колумбии, по другим, в Сербии.

– И что?

– Но он не скрывал, что служил в спецназе ГРУ. До афганского плена. И у него остались друзья среди спецназовцев. Наверняка.