Счастье рядом - Аннэ Фрейтаг

– Ну как? Вкусно? – спрашивает Оскар с набитым ртом.

– Изумительно, – отвечаю я и кусаю второй раз.

– Тоже так считаю.

Он кладет на мое бедро теплую руку и наклоняется ко мне. Его губы соленые. Он улыбается, и я кладу голову ему на плечо. И мне снова хочется, чтобы время остановилось. Мне хочется, чтобы этот вечер длился еще пару недель. Кем бы я ни была, мне хочется, чтобы Оскар вспоминал именно ту меня, какая я сейчас. Его Креветку. Ту Тесс, которая может громко смеяться и не боится быть собой. Ту Тесс, которая сумела раздеться перед ним.

– Знаешь эту песню? – шепчет Оскар. – Я не могу вспомнить, как она называется.

– Имеешь в виду, которую он поет? – спрашиваю я. – Это We Never Сhange группы Coldplay.

– Она звучит совсем по-другому.

– Я знаю, – смеясь, отвечаю я. – Я тоже узнала ее только по тексту.

Оскар нахмуривает лоб и недоверчиво смотрит на меня, но через пару секунд говорит:

– Ты права… это она.

Он кивает и делает глоток чая. Мы сидим рядом друг с другом и смотрим на море. Это странно, что один-единственный момент может все поменять. И как один человек может перевернуть все с ног на голову. Тебя и всю твою жизнь.

Я открываю для нее пассажирскую дверь и иду к своей стороне. Через окно я вижу, как Тесс нагибается через сиденье и открывает мне дверь изнутри. Она делает так каждый раз, и каждый раз я улыбаюсь.

– Что такое? – спрашивает она, когда я сажусь в машину. – Почему ты улыбаешься?

– Я вспомнил один фильм.

– Какой?

– «На улицах Бронкса». Знаешь такой? – Она качает головой. – Даже этот фильм подтверждает, что ты мне идеально подходишь.

– В смысле? Что я сделала? – с улыбкой спрашивает она.

– Ты открыла мне дверь.

Она наклоняет голову.

– Но я делаю так каждый раз.

– Я знаю, – отвечаю я. – И каждый раз я вспоминаю этот фильм и как Сонни говорит, что ты та самая.

– Кажется, Сонни мне нравится, – с ухмылкой говорит она.

– Он мне тоже нравится. – Тесс смотрит на меня сияющими глазами, и выражение ее лица заставляет меня сглотнуть. – Замри, – шепчу я, быстро достаю из кармана брюк телефон и фотографирую ее. Я разглядываю фотографию и уже знаю, что буду часто и подолгу смотреть на нее. Я буду смотреть на нее и плакать. А когда-нибудь смотреть на нее и улыбаться. Как сейчас. По крайней мере, я надеюсь на это.

– Все хорошо? – спрашивает она и смотрит на меня искоса.

– Да, хорошо, – отвечаю я и поворачиваю к ней экран телефона. – Тебе нравится?

Она берет телефон, смотрит на фото и кивает.

– Видно, как я счастлива. – Это действительно так. Ее лицо сияет. Особенно глаза. – Можно посмотреть? – Тесс показывает на фотографии, и я вспоминаю о тех фото, которые сделал втайне от нее, пока она спала. – Оскар?

– М-м? Ну да, – шепчу я. – Если ты не посчитаешь меня больным.

Она прищуривает глаза и смотрит на меня вопрошающе, а затем перелистывает пальцем к следующей фотографии. Такое чувство, что она читает мой дневник. Я нервно перебираю пальцами, когда она наконец поднимает голову и улыбается.

– Эта мне нравится больше всего, – она показывает мне фотографию, которую я сделал сегодня с ней и зайцем.

– Мне тоже. Эта – моя любимая. – Я глубоко вздыхаю, откашливаюсь и берусь за ремень. – Так, Креветка, – говорю я, пристегиваюсь и улыбаюсь, несмотря на ком, который до сих пор стоит у меня в горле. – На север или на юг?

– В смысле? А как же наш маршрут? – спрашивает она, качая головой, и протягивает мне телефон.

– Забудь о маршруте, – отвечаю я и беру телефон. – Куда ты хочешь?

Она ненадолго задумывается, а потом выдает:

– На юг.

Мы едем сквозь звездную ночь, и теплый ветер обдувает мои волосы. Мы слушаем Flesh and Bone Китона Хэнсона. Текст и его меланхоличный голос идеально подходят к этой атмосфере. В какой-то степени этот момент слишком прекрасен, чтобы быть правдой. Я хочу наслаждаться им, но мысль о том, что Тесс может скоро не стать, молотком бьет мне по затылку. Мне хочется отбросить ее, но она не оставляет меня в покое. Она как проклятый шум в ушах.

Я поворачиваюсь к Тесс в полной уверенности, что она уже уснула, но она не спит. Она бодрствует и смотрит в окно.

– Оскар, – внезапно говорит она и берет меня за руку. – Разворачивайся.

– В смысле?

– Давай, – говорит она. – Разворачивайся.

Я ищу подходящее место, где мы могли бы развернуться, а затем поворачиваю, и мы едем назад.

– Вон! – кричит она и показывает на маленькую дорожку, которая сворачивает направо с дороги. – Она не может вести к морю?

– Предполагаю, что может, – я останавливаюсь и включаю дальний свет. – Хочешь проверить?

– Если тебе нетрудно.

Мы трясемся в беспросветной темноте. Затем дорога поворачивает, и перед нами открывается вид на переливающееся море.

Тесса улыбается мне, делает музыку громче и выходит из машины. Потом бежит к капоту и встает перед фарами. Вокруг нее темно. Я вижу только ее и как за ней волны накатываются на берег. Музыка врывается в летнюю ночь через открытые окна. И, когда Тесс начинает раздеваться, играет идеальная для этого мгновения песня, и я уже знаю, что не смогу больше слушать Hallelujah в исполнении Джеффа Бакли, не думая о ней. Я смотрю на нее, смотрю, как она опускает лямки бюстгальтера на плечи, а затем спускает его вниз к животу. Мой взгляд проходит по ее длинной шее, плечам, затем снова поднимается к лицу, и этот призыв в ее глазах сносит мне крышу.

Это один и тот же человек? Это действительно та скромная девушка, которую я в первый раз поцеловал пару недель назад? Та девушка, которая сказала, что она непривлекательна?

Тесс расстегивает застежку бюстгальтера, и я крепче хватаюсь за руль. Она улыбается. От этой улыбки у меня на долю секунды всплывает перед глазами картина, когда я увидел ее в первый раз. Я знаю, это звучит по-детски, но я знал. Знал, что это она, что это именно она. Не только потому, что она прекрасна. В ней все было прекрасно. Я вспоминаю ее взгляд и эти зелено-голубые глаза, которые не отпускали меня. Они, подобно морю, были полны тайн, и даже сейчас я тону в ее взгляде.

Тесс бросает бюстгальтер на землю, улыбается мне и направляется к воде. Я смотрю ей вслед, и в этот момент у меня внутри что-то сжимается. Если бы я мог, то защитил бы ее от всего. Я оберегал бы ее. Делал счастливой. Но все, что я могу, – смотреть, как она умирает. Боже, жизнь так несправедлива. Я прогоняю эти мысли, делаю глубокий вдох и выхожу из машины. Я следую за ней.